— Есть кое-что, что никогда не меняется, да? Твоя подлая натура и желание пакостить исподтишка!

Вместо ответа Верения и Селестина бросились к Крампусу, рыча и осыпая его проклятьями. Пальцы девушек запылали алым, сплетая заклятья, а воздух вокруг них, казалось задрожал от силы, призванной ведьмами. Один взмах! Другой! В сторону рогатого полетели огненные шары, они врезались в его тело, рассыпаясь снопами искр, но того это лишь позабавило.

С едкой улыбкой смахнув с рукава единственный зацепившийся за него язычок пламени, Крампус двинулся им на встречу. И глаза демона при этом засветились совсем не добрым огнем.

Веселясь, он вскинул одну руку, так, словно та сомкнулась на чьем-то горле и тут же к потолку взлетела Селестина. Она, будто марионетка на ниточках засучила в воздухе ногами и, отчаянно хрипя, стала царапать свое собственное горло, словно это могло освободить ее из захвата.

Увидев это Верения попятилась, с ужасом и надеждой глядя на старшую сестру, замершую в защитной пентаграмме, но всего мгновение спустя тоже взмыла в воздух, подчинившись велению руки Крампуса.

Поняв, что теряет контроль над ситуацией, Кайла оскалилась и вцепилась Кристине в волосы, яростно потянув ее на себя, без жалости оголяя шею девушки, которую еще совсем недавно называла любимой племянницей.

— Отпусти моих сестер, грязная тварь!

Прорычала она над самым ухом Кристины и девушка почувствовала, как тонкой кожи на горле коснулся обжигающий своей остротой металл.

— Отпусти сейчас же и сражайся на равных, если так хочешь справедливости!

Крампус перестал хохотать, но кривая ухмылка не исчезла с его губ.

Изгибаясь всем телом, чтобы хоть немного отклониться от опасного острия, Кристина поймала взгляд демона и нервно вздохнула. В голове ее в тот миг отчетливо проскользнула мысль о том, что ее смерть вряд ли напугает Крампуса, ведь он знает, что она переродится вновь, а вот шанс вернуть свое может ему вновь и не предоставиться.

Тем не менее рогатый, разочарованно фыркнув, ослабил хватку — Верения и Селестина судорожно вздохнули и перестали трястись, хоть по-прежнему остались болтаться в воздухе.

— Что ты знаешь о справедливости, ведьма, чтобы предлагать мне такую сделку? — Крампус покачал головой, заставив колокольчики на своем ошейнике тонко звякнуть в такт. — Ты лишила меня всего, ради того, чего не достойна. Ты год за годом губишь дюжину невинных жизней, ради того, что не стоит даже одной! А мир меж тем гибнет в огне из-за тех, кто должен был покинуть его навсегда, оказавшись в моем мешке по справедливости…

— Да что ты знаешь обо мне!

Кайла вдруг сорвалась на крик, заставив Кристину зажмуриться и замереть от очередного укуса холодной стали. Нож, приставленный к ее горлу, дернулся, нанеся еще один опасный порез. Горячая алая капля побежала по груди девушки и ниже, заставляя ее холодеть от страха.

— Ты думаешь я делала все это для себя? Посмотри на меня! — женщина нетерпеливо качнулась вперед, но не переступила защитной черты, — Разве тот, кто желает вечной жизни, захочет проживать ее в таком теле? Я разваливаюсь! Я отказываю себе во всем, чтобы все было у них! Тех сил, что дает твой мешок за дюжину жертв, едва ли хватает, чтобы нам троим прожить еще год!

Кайла тревожным, полным слез взглядом, окинула своих сестер.

— Я стольких потеряла… Я поклялась матери, что защищу сестер во что бы то ни стало! Я больше не могла, понимаешь? Расставаться с ними, терять последнее, что у меня осталось…

— Смерть — естественная часть жизни…

— Заткнись! Уж точно не тебе, бессмертному, рассуждать о том, что естественно!

Крампус тяжело вздохнул.

— Все смертны, Аглая. Даже я.

Та же в ответ зло расхохоталась.

— Вот только не надо лгать!

— Я не лгу. У каждого существа в этом мире есть свой срок и своя задача. И срок никогда не выходит раньше, чем задача будет выполнена. Я живу так долго только потому, что до завершения моего дела еще очень-очень много лет… но для чего живешь ты?

— Разве не ясно? Чтобы мои сестры никогда не узнали, что такое смерть и тлен! Я живу ради любви к ним!

Крампус грустно улыбнулся.

— А для чего тогда живут они?

Его тяжелый взгляд скользнул по висящим в воздухе девушкам. Демон на миг прикрыл глаза и, словно хищный зверь, втянул воздух, принюхиваясь.

— Алкоголь и что похуже… игры чужими жизнями, разврат и много-много злости… Твои сестренки очень… очень плохие девочки, да? Аглая? Если ты живешь ради своей сумасшедшей безграничной любви к ним, то ради чего живут они? Ведь твои сестры… — Крампус вновь потянул носом, — не любят тебя. Только боятся, что ты разозлишься и испортишь им все веселье. И даже больше… за эту власть над собой они тебя ненавидят.

— Заткнись… заткнись!

Взревела Кайла и сильнее прижала к себе Кристину.

Девушка испуганно всхлипнула и поймала взгляд Крампуса.

«Что ты делаешь? Зачем злишь ее? Ты ведь все это специально, да?»

В темных глазах рогатого, словно в ответ на ее вопрос, вспыхнули лукавые огоньки. Демон усмехнулся по-своему, озорной, мальчишеской улыбкой, и лишь на короткий миг опустил взгляд к ногам Кристины, сделав вид, будто разглядывает ее наготу.

И девушка вслед за ним тоже опустила взгляд. Босыми пятками она стояла прямо на границе мелового круга, ограничивавшего узор пентаграммы. И понимание того, чего же он хочет от нее, яркой вспышкой озарило ее сознание.

— Что ты можешь знать… — причитала Кайла, словно успокаивая себя, — глупый, старый, некчемный… бесплотный дух, всеми забытый и покинутый!

Жмурясь от ее горячего дыхания, сдувающего волосы девушки ей в глаза, Кристина стала аккуратно, медленно тереть голой пяткой по полу. Там, где проходила меловая линия круга. Кайла же не замечала этого. Она не унималась, только распалялась все больше и больше, стремясь свой речью ни то оскорбить Крампуса, ни то вразумить.

— Смотри! Даже твоя ненаглядная Берта знать тебя не знает и узнавать не хочет! Ты же видишь это да? Ты же чувствуешь? Не ты дорог ей, а тот мальчишка! Разглагольствуешь мне тут о справедливости, о душе, а сам? Что ты с ним сделал? Почему не отпускаешь бедолагу туда, где всем умершим место? А я скажу тебе почему. Потому что тебе так удобно! Потому что ты так хочешь, и ничто и никто не заботят тебя в этом мире больше, чем ты сам и твое собственное благополучие! Паршивый лицемер, вот кто ты, Крампус!

И только она произнесла это, как демон, почувствовавший рассыпавшийся меж ними барьер, с почти звериным рыком отбросил в стороны ведьм и бросился прямиком к Кайле.

— Дрянь… — сквозь зубы прорычала та.

И, прежде чем Крампус смел ее с места своей исполинской силой, отбросила от себя Кристину.

Внезапная, ослепительная вспышка боли словно оглушила девушку. Кристина повалилась на пол, не понимая, что происходит. Где-то позади нее сцепились в схватке демон и старая ведьма, кулаками и магией пытавшиеся одержать верх друг над другом, но все это было словно не здесь, не рядом. Все звуки для Кристины словно оглохли, а краски мира потускнели — их вытеснило одно единственное чувство. Боль.

Дрожащей рукой девушка прикоснулась к ее источнику. Теплая костяная рукоятка ножа торчала из ее бока. Теплой она была из-за заливавшей ее крови… та неприрывным потоком струилась из раны в теле Кристины, и вместе с ней из девушки словно утекала сама жизнь.

— К… Крампус…

Его имя сорвалось с губ беззвучным шепотом, но он услышал. Обернулся к ней и пропустил удар. Темный, как беззвездная полночь, сгусток магической энергии, ударил емону в грудь, сбив с ног и протащив по полу до самого камина.

Крампус оглушённо тряхнул рогатой головой, пытаясь прийти в себя, но на помощь Кайле уже подоспели ее сестры — один за другим в него ударили огненные шары, оставившие черные опалины на его тулупе.

— Крампус…

Холодный, злой смех огласил гостиную. Кайла подошла к поверженному врагу неспешно, бросив мимолетный взгляд на истекающую кровью девушку. Женщина наклонилась перед ним, словно поднимая что-то с пола и к смеху ее сестер присоединился характерный перезвон цепных звеньев.