Старый пикап чихал, тужился и пару раз даже порывался хрюкнуть выхлопными газами из трубы, но после ряда попыток все же остался на месте. Чем вывел из себя, казавшегося спокойным мужчину.

Кристина испуганно вжалась в кресло, глядя на то, как Неро ударами по рулю и толчками по приборной панели, пытался избавиться от накопившейся у него внутри бессильной ярости.

Да, это длилось не долго, но все же выглядело страшно. Наконец, когда ураган по имени Неро стих, в салоне воцарилась тишина. После всего она показалась Кристине оглушительной. Настолько, что стало слышно даже то, как снежинки ударяются о лобовое стекло, неспешно опускаясь на него с небес.

— Прости. Накипело. — прохрипел мужчина.

— Ничего. Главное — все живы. — нервно хихикнула девушка и тут же прикусила язык.

«Ой, дураа… Ну, ничего себе, блин, у меня шуточки!» — подумала она, и неловко отвела взгляд, надеясь, что Неро не примет это на свой счет. В конце концов, подобный черный юмор в его присутствии сейчас точно был не уместен.

— Ты правильно сказала — мы не просто так здесь оказались.

Хмуро сказал он.

— Этот дом многое для меня значит. Родители часто ругались и едва ли не каждый месяц расходились. Итальянский темперамент, сталкивающийся с немецкой язвительностью, знаешь ли, может быть невероятно токсичной смесью… Но это не лучший аргумент для ребенка, то что это всего-то навсего издержки национальных характеров. Терпеть их выходки и слова, которые они друг другу говорили, было невыносимо…

Мужчина помолчал, задумчиво разглядывая свои руки на руле, а Кристине подумала, что безэмоциональность и тихие ссоры родителей за дверью их спальни, совсем ничем не лучше, и она на самом деле прекрасно понимала чувства, что переживал в душе Неро.

— Я почти все выходные и каникулы проводил здесь. Так что, если и есть на свете место, которое я мог бы назвать отчим домом — то это оно.

Детектив горько усмехнулся.

— Я едва ли смогу вспомнить, когда был здесь в последний раз. Стыдно.

Он помолчал, опустив голову, а Кристина впервые осмелилась посмотреть в его сторону. Удивительно, но именно сейчас он показался ей беззащитным. Не тогда, когда лежал в отключке на льду после падения с мотоцикла и даже не тогда, когда испугался, что сделал с ней что-то плохое. А сейчас.

Было совершенно ясно, что он открывал ей в этот момент свою душу. Убрав копья и сняв все баррикады. Искренне и просто.

«Но почему? Почему сейчас? Из страха смерти? Значит ли это, что он поверил всему, что я ему рассказала? Он ведь так ничего и не сказал об этом… ни слова…»

— Дядя Энцо завещал мне его с просьбой не запускать это место и беречь его сохатого.

Мужчина легонько хлопнул ладонью по рулю и поджал губы.

— Сказал, что этот дом всегда защитит меня и, если будет нужно, позволит переждать любую бурю. А я подвел его. Пообещал, что так и будет… и подвел. И вот. Теперь эта…

Кристина вздрогнула, когда Неро, чеканя слова, вновь принялся колошматить машину, куда только доставали его руки и ноги.

…старая!

…колымага!

…отказывается!

…заводиться!

Следуя порыву души, совершенно забыв о чувстве самосохранения, девушка поймала его руку на руле и крепко сжала ее, переплетя свои пальцы с его.

Неро обернулся к ней. Его темно-зеленые глаза стали почти черными. Но в них царила даже не злость, а бессильная ярость. На себя, на обстоятельства, на страх перед неизбежным. Перед собственной смертью, которая уже случилась.

«Он поверил мне… Он поверил каждому моему слову! Просто… почувствовал, понял, что я не вру. Что все это правда, как бы дико она не звучала!»

Со всей отчетливостью поняла девушка и ее сердце будто замерло, пропустив удар…

… потому что в следующее же мгновение темно-зеленые глаза мужчины оказались так близко, что у нее перехватило дыхание.

Его губы, полные, нежные, жадно ударились в ее, а большие горячие ладони, нетерпеливо скользнули вверх по рукам Кристины, чтобы пальцами впиться в ее плечи и притянуть к себе ближе.

Аромат его одежды, его тела, такой пленительный и сладкий, дурманивший ее мысли еще с первых объятий у дома Лавли, когда Неро хотел лишь подбодрить ее — теперь он был везде.

Вместе со своим хозяином он забирался ей под кожу, в ее мысли. Кружил голову на сумасшедшей карусели ощущений и заставлял требовать еще…

Еще его губ на ее коже… Еще его восхитительных обжигающих пальцев, забирающихся под одежду со стремительной уверенностью в том, что Кристина хочет их. Прямо сейчас. Еще ниже и глубже…

Еще, еще и еще!

Футболка его любимой группы была безжалостно порвана. Это ждало бы и молнию на ее джинсах, если бы та только посмела не подчиниться воле ловких пальцев мужчины. Губы Неро замерли на изгибе шеи девушки.

Там, где всего мгновение назад он жадно прикусывал ее кожу, силясь совладать с животной страстью, рвавшейся из самой его души к ней, на свободу.

Пальцы мужчины огнем обжигали ее нежную, ставшую в сотни раз чувствительнее, точку под тонким шелком белья, которое теперь было насквозь влажным от желания сделать то, о чем до недавнего времени Кристина даже не задумывалась.

Отдаться ему. Здесь, в этой старой машине, на краю леса у заметенной снегом хижины. Закрыть глаза и нырнуть в омут его глаз прямо с головой. Ни о чем не жалея, лишь бы чувствовать каждым миллиметром своей кожи огонь, который источало его тело и душа.

Плавиться в нем, гореть и стонать в унисон от удовольствия.

Но он остановился.

Все еще обжигая своим горячим дыханием шею Кристины и вжимая ее в себя так, словно бы она была его последним глотком кислорода в этом мире. Остановился.

— Прости. — выдохнул он хрипло и вдруг просто обнял ее, позволив распластаться на своей груди.

— Что? Почему ты…

Кристина все еще задыхалась, как от быстрого бега. Ее сердце колотилось, как бешеное, но дурман страсти уже начал развеиваться, заставив девушку острее ощутить контраст между холодным воздухом в машине и жаром, исходившим от тела Неро.

— Это не честно. — Сдавленно прошептал мужчина. — Я словно… пытаюсь украсть со стола то, что мне никогда не попробовать. Потому что у меня больше нет и не будет рта, чтобы положить в него хоть кусочек.

— Нет, не говори так!

Кристина резко отстранилась от него и строго заглянула мужчине в глаза. Ей больно было увидеть то, что на длинных темных ресницах застыли слезы, которые Неро вряд ли хотел ей показать.

— Знаешь, я это так не оставлю. Я обязательно найду способ…

Мужчина горько усмехнулся и нежно приложил палец к ее губам, заставив девушку умолкнуть, с тревогой разглядывая его лицо.

— Тсс… Ты же не думаешь, что я хочу от тебя только этого? Все не имеет смысла, если я не смогу…

Неро осекся и невесомо, бережно, провел пальцами по скуле девушки, убирая за ухо выбившуюся темную прядь. Так, словно, ее кожа была из тончайшего фарфора, способного разбиться от любого неосторожного касания.

— … если не смогу позвать тебя на свидание, чтобы приготовить тебе самую вкусную в твоей жизни пасту. Если не смогу смотреть, как первые рассветные лучи утром путаются в твоих длинных ресницах. Или если у меня не будет шанса отвезти тебя проводить закат на холме за городом. Черт… если просто не смогу ловить твою улыбку, снова и снова показывая тебе насколько плохо я умею рассказывать анекдоты! Кто бы мог подумать, что так легко будет признаваться во всех этих сложных простых желаниях девушке, когда ты знаешь, что уже мертв…

Горько добавил он и совершенно искренне улыбнулся.

Это было так пронзительно и больно, что Кристина не смогла сдержать набежавшие на глаза слезы. А Неро, вместо того чтобы просто дать ей пережить вместе с ним эту ядовитую правду, вдруг принялся целовать ее…

Нежно, невесомо, бережно. Так, словно бы и не было между ними этой невосполнимой утраты. Времени. Утраты времени, которое у них украли.

А внутри у девушки словно бы порхали бабочки. Яркие, хрупкие, беспечные. И они будто не понимали, что кружились вокруг ловушки, которая безжалостными разрядами электричества испепеляла каждую, которой вздумалось подлететь слишком близко к ее свету.