– Это где же он сильнее?

– В разговорах, намёках и интригах. Вот увидишь, через месяц все будут искренне помнить, что это он тебя побил. А на реванш не соглашается, чтобы не унижать старика. И чем сильнее ты будешь настаивать, тем глупее будешь выглядеть.

– Вот же сука, – признал я её правоту. Я не силён в подковёрной борьбе за умы и сердца.

– То-то и оно. Кроме того, ставлю свою гитару против твоих носков, что через неделю половина девочек будет мастурбировать на его вирт.

– Клюся, блин!

– Для тебя новость, что девочки этим занимаются? Или тебя шокирует эта очевидная информация из моих уст? Так мы, вроде, давно знакомы, пора бы привыкнуть. И это будет бо́льшая половина, поверь.

– Убедила, – нехотя признал я. – Природа возьмёт своё. Но если он хотя бы дотронется до кого-то…

– Он не такой дурак, чтобы подставляться под статью. А насчет «морочить дурочкам головы» в кодексе ничего не написано. Сам понимаешь, влюбить их в себя ему будет несложно. Устоят только те, что влюблены в тебя.

– Клюся!

– Что ты всё время «клюськаешь»? Я же простые вещи говорю. Ты ещё скажи, что не догадываешься, кто из контингента к тебе неровно дышит.

– Стараюсь об этом не задумываться.

– Перечислить? Для начала – Карина…

– Не надо, Клюсь, правда. Не хочу знать. А разве Карина не с Артуром перемигивается?

– У девочек всё сложно, Аспид. Она в симпатиях с Артуром, но это другое. Тебя она боготворит как Идеального Мужчину, с ним крутит как с ровесником. Не парься, это нормально.

– Блин, нашла идеал…

– Любовь зла, полюбишь и тебя. По себе знаю. И не вздумай снова «клюськать»!

Я не стал.

Глава 15. Кэп

The best way to explain it is to do it.Lewis Caroll. Alice in Wonderland

_______________________________________________

– Ведьма-ведьма, выходи!

– Ведьма-ведьма, погляди!

– Черти ждут тебя в аду!

– Твою чёрную манду!

Странная считалочка приглушённо доносится из-за двери, у которой стоят две женщины: некрасивая коренастая белой расы и худая длинноногая – чёрной. Обе на нервах, даже со спины вижу. Я должен бы их знать, раз просыпаюсь в одном помещении, но нет. Не знаю. Я и себя-то…

– Оу, Кэп-сама? Вы снова с нами?

– С кем «с вами»? – уныло спрашиваю я.

Голова трещит, но не как с похмелья, а как будто по ней били. Почему-то не сомневаюсь, что оба варианта мне хорошо знакомы. Наверное, у меня хреново с социализацией. Или слишком хорошо – как посмотреть.

– Вы сесяс нисего не помните, но это не страсно. Страсно было носью, а тут они нас не найдут…

– Где «тут»? – тупо спрашиваю я, оглядываясь.

Нахожу себя на матрасе, на полу в какой-то кладовке. Рядом весьма растрёпанная и помятая азиатка в порванной одежде и со следами побоев на лице. Симпатичная, но явно видала лучшие времена. У меня сбиты костяшки на руках, предплечья исцарапаны и даже, кажется, покусаны. Зеркала нет, но ощущения на лице позволяют предположить, что ему тоже досталось.

– Кэп, проснулся? Как самочувствие? – коренастая, поперёк себя шире, толстожопка поворачивается ко мне, так и стоя у двери, и улыбается разбитыми опухшими губами.

Её сизый нос забит запёкшейся кровью, отчего она гнусавит, левый глаз превратился в щёлочку среди лилового фингала, татуированные мощные руки изодраны. Но она рада меня видеть, хотя, улыбаясь, одновременно кривится от боли.

– Как будто меня зверски отмудохали, – признаюсь я.

– Примерно так и случилось, – сообщила негритянка.

Синяки на чёрной коже выделяются меньше, пухлые от природы губы и широкий нос слегка скрадывают эффект, но ей тоже недавно неплохо прилетало по физиономии. Кроме того, она почти раздета, в одной рваной майке, на ногах запеклась кровь из нескольких неглубоких ран, наскоро перемотанных полосами ткани.

– А почему я ни хрена не помню? По голове били?

– Не, – пояснила белая, – не поэтому. Хотя по голове тоже били, конечно. На вот, почитай.

Она выудила из набедренного кармана карго-штанов мятую бумагу.

Летописи тоже досталось, но почти всё можно разобрать.

Летопись оказалась неполной, но концовку мне наперебой изложили Натаха и Сэкиль. К концу чтения я уже вспомнил. Оказывается, мы были близки к победе над Стасиком и его бандой, но внезапно на поле боя объявилась группа фанатов Абуто. В масках из фанеры и с дубинками. Они считали, что мучить чёрную ведьму – их эксклюзивное право, потому что в её аду они главные черти. К счастью, Стасик и Ко были против. К несчастью, мы им уже успели изрядно навалять, и силы были неравны. В общем, досталось всем.

– Кэп-сама! Вы с Абуто бирись как, как… Не знаю, как кто! Она настоящая онна-бугэйся! Вы верикий буси! Вы быри безумны и прекрасны! – вдохновенно сверкнула подбитыми глазами Сэкиль. – Но их было сришком много…

В общем, нас с Абуто синхронно ресетнуло посреди драки, и мы впали в амок, как намухоморенные берсерки. Только благодаря этому прорвались на лестницу. Натаха даже утащила с собой Сэмми, которого кто-то (возможно, что и я) нокаутировал.

– Его пришлось связать потом, – пожаловалась она. – Так и норовил самоубиться, придурок. А ещё я утащила пистолет, Кэп. Но это практически всё, что удалось спасти. Еды нет. Вода только в сортире. Одно радует – теперь не я одна уродина! У Секи тоже рожа страшней жопы!

– А что за концерт под дверью?

– Абутины поклонники. Те, с деревянными харями. Чуют, что она где-то здесь, но найти не могут. Это странное место, оно, кажется, только твоё. Ты нас сюда привёл и свалился. Тебе здорово досталось.

– Я сейсяс намочу тряпку и промою тебе раны, Кэп-сама.

– А я посмотрю, как там Сэмми, – вздохнула Абуто.

Негритосик наш пришёл в себя, и его развязали. Выглядел не очень, но досталось ему меньше всех. Похоже, что вырубился в самом начале драки.

– Он всё же нам помог, – пояснила Натаха, – как-то нехорошо было бы его бросить.

– А надо было, – натужно проскрипел пересохшим ртом Сэмми. – Я всё равно мёртвый.

– Вот он теперь всё время так, – опять вздохнула Абуто.

– Ты дурак, – обратилась она к нему, – мёртвым не бывает больно.

Сэмми ничего не ответил, не похоже, что его это соображение утешило.

Потом я лежал, а Сэкиль обтирала меня мокрыми тряпками, очищая от засохшей на теле моей и чужой крови. Наверное, хорошо, что я не помню подробностей – судя по всему, драка была жестокой и грязной.

– Гравное не пострадаро? – спросила она меня озабоченно, оттянув резинку трусов.

– Прекрати, – отмахнулся я.

– Сека, я тебе сейчас сама по бесстыжей морде добавлю! – возмутилась Натаха. – Представляешь, Абутка, на секунду буквально отвернулась – а она уже ему в трусы лезет!

– Она очень боится остаться одна, – неожиданно серьёзно ответила негритянка. – И стать мёртвой, как Сэмми.

– Всё-то ты знаес… – буркнула Сэкиль, и разговор увял сам собой.

***

– Это тупик, – сказал я, когда все более-менее привели себя в порядок. – Здесь безопасно, но мы не можем сидеть тут вечно.

– И что ты предлагаешь? – спросила мрачная Абуто. Считалочка про ведьму доносилась из-за двери то громче, то тише, но не замолкала, что не прибавляло негритянке позитива.

– Пойду пообщаюсь с ними.

– Кэп, тебе, похоже, по тыкве хорошо насовали… – сказала Натаха. – Не пущу никуда, пока не оклемаешься. Выдумал тоже – разговаривать…

– Так надо. Остынь.

– Кэп-сама гравный, – неожиданно поддержала меня Сэкиль. – Он знает, что дерает. Я пойду с ним.

– Никто со мной не пойдет. И спорить я ни с кем не буду. Натаха, давай пистолет.

– Уверен? – она подала мне ремень с кобурой.

Я кивнул и застегнул его на поясе. Вытащил оружие, выстегнул начатый магазин, вставил полный, убрал в кобуру обратно.