– Только не больше, ладно?

– Эй, я даже первую не выпил!

– Прости. Я знаю, что тебе больно. Настя не права, мы не «Красавица и Чудовище», мы – «Антирусалочка»! Человеком стала я, а больно – тебе!

– Оно того стоит, определённо. И льда в стакан клади поменьше, в прошлый раз навалила айсберг, как Титанику.

Теперь у меня есть Нетта, и я вижу мир в цвете. От этого он стал менее стильным и нуарным, да и ладно. А за окном идёт дождь. Противный и мокрый, но за ним нас не видно.

А ещё я под него хорошо засыпаю.

***

– Итак, поприветствуем нашего юбиляра!

Я встал и раскланялся.

– В этот торжественный день…

Я встал и раскланялся.

– Уважаемый Антон Спиридонович! От лица коллектива…

Я, разумеется, встал и раскланялся.

Дети успели на мне повисеть по очереди с утра. Это было искренне, а потому приятно. Даже чёрное (как всем известно) сердце Злого Аспида было тронуто. А праздник надо просто пережить. Налог социальности.

Скоро все выскажутся, вручат подарки, можно будет произнести ответную речь, перестать мусолить бокал с шампанским, вернуться в комнату, снять костюм и наконец-то надраться.

– Антон Спиридонович Эшерский!

О, Лайса.

Я встал и раскланялся.

– Я польщена возможностью представить здесь единогласную позицию городской администрации…

Ну да, она единственная из них может переносить меня в достаточной степени, чтобы сдержаться и не плюнуть в бокал.

– …За многочисленные заслуги в работе с молодёжью, большой вклад в общественную и культурную жизнь города…

Это точно про меня?

– …Присвоить звание почётного гражданина, и вручить…

Лайса почти строевым шагом обошла стол и протянула мне коробку. Она оказалась неожиданно тяжёлой.

– Да раскрывай уже, люди ждут! – прошипела она.

В коробке большой никелированный пистолет, пачка патронов и официальное разрешение на хранение наградного оружия.

Лайса заключила меня в официальные объятия от лица города, для чего мне пришлось сильно наклониться, и шепнула на ухо:

– Ты ведь уже однажды застрелился, да?

Вот змея. Можно подумать, это я виноват, что Иван её бросил.

– Алаверды к заслуженной награде! – провозгласил доктор Микульчик.

Он, как всегда, успел накидаться, и, как всегда, это не было по нему заметно.

– Учитывая предысторию, а также то, что Антон теперь официальный владелец оружия, я решил, что медицина должна сказать своё веское слово. Вот, дорогой Антон, это тебе!

Он протянул мне большой, размера А4, тонкий конверт. Внутри оказалась красиво, в золочёной виньетке отпечатанная медицинская справка. С печатями больницы и личным врачебным штампом Микульчика. Гласит буквально следующее:

«Предъявитель сего психически нормален, даже если производит обратное впечатление».

Ниже, от руки приписано: «Это просто мир сошёл с ума».

– Рекомендую повесить на стену и перечитывать каждый день, – сказал Микульчик, пожав мне руку. – Может быть, однажды поверишь.

– А теперь мы! – вскочила дочь. – Коллективный подарок от коллектива… Ой, ну то есть общий от нас всех!

Я встал и раскланялся.

– Итак, мой отец, которого вы все знаете, и некоторые даже с лучшей стороны…

За столом весело засмеялись. Кажется, кто-то из детишек пил не только сок?

– Тихо! Не мешайте! Итак, наш горячо любимый директор Аспид, которому внезапно стукнуло примерно миллион лет, как я его ни пытала, так и не решился выбрать себе подарок. Да тихо вы! Хватит ржать!

Ей пришлось подождать, пока все уймутся.

– Поэтому мы решили отказаться от всяких дурацких списков и подарить ему то, в чём он действительно нуждается. Даже если не знает об этом!

Под дружный смех детей Клюся и Настя вынесли из подсобки коробку. Не большую и не маленькую. Туда влез бы, например, крупный арбуз. По тому, как они её несут, невозможно понять, сколько она весит, поэтому, когда её водрузили передо мной на стол, я даже предположить не мог, что там.

– Ну же! Пап! Открывай! Это же просто коробка!

Я смотрел на неё и отчего-то тормозил.

– Давай, всякая коробка должна быть однажды открыта.

Я вздохнул и снял крышку.

– Эй, ты живой?

– Мяу!

Коллапс суперпозиции. Аплодисменты. Занавес.

Конец.