— Моран! Ты вернулся домой один, не предупредив меня об этом, и всё это время не подавал о себе никаких вестей?
Иера встала, сама не зная, что бы ей хотелось сделать с сыном, который явился в самый разгар грозы и без обещанных пленников. Однако, наклонившись, она увидела, насколько измученный вид был у принца, и вместо того, чтобы ударить его или сделать что-то ещё, склонилась над ним, дотронулась до плеча и мокрых разлохмаченных волос, мысленно проклиная себя за эту материнскую слабость. Лицо принца было бледно, а глаза закрыты.
— Моран… сын мой… очнись! Ты слышишь меня? Где эти проклятые слуги?..
В тот же миг к ним уже подбегали три молодых служанки, две из них — с большим широким сосудом с тёплой водой, а третья — с широким длинным полотенцем и пузырьком, полным какого-то снадобья.
— Мы пришли вовремя, Ваше Величество? — спросила та из девушек, что несла полотенце и снадобье.
— Принц ещё жив? — послышался робкий вопрос от другой.
— Если бы он был мёртв, я бы убила вас сейчас на месте! Приведите его немедленно в порядок!
Служанки повиновались, подняли принца и принялись окунать головой в сосуд с водой, в которую одна из них вылила немного содержимого из небольшого стеклянного флакона. Королева-мать металась, придумывая, какую бы кару обрушить на них, если они утопят в этом чане её родного сына. Однако вскоре послышалось бульканье, и тогда они проворно вытащили голову Морана из сосуда и накрыли полотенцем. Принц открыл глаза.
— Где я? — спросил он еле ворочавшимся языком.
— Дома ты, болван! — закричала королева, подскакивая к нему и отпихивая служанок, отчего одна из них едва не угодила в воду со снадобьем целиком. — Говори, щенок, почему ты явился один и почему целых три года от тебя не было ни весточки? Что ты делал, Тьма тебя разбери?
— Тьма… всё равно что наша мать, и пугать меня ею — всё равно, что пугать смертью Владык Времени. Я всё расскажу…
Приобняв мать, он поднялся на ноги и, опираясь на неё, доковылял до трона и уселся на одну из ступеней. Сбросив с себя руку сына, Иера отряхнулась, поправила съехавшую набок диадему и длинные кудрявые волны золотисто-рыжих волос и, гневно сверкнув глазами, послала служанкам несколько длинных искр, отчего те в ужасе убежали прочь.
— А теперь — рассказывай, — сказала колдунья после паузы, за которую успела, закрыв глаза, утихомирить бушевавшую в ней бурю магической силы, которой набралась уже изрядно за три года непрерывного самообучения высшей магии Тьмы. — Только не выводи меня из себя, я пока ещё не научилась в совершенстве управлять тем, что сумела в себе разбудить.
— Никто не учил меня магии, пока я жил среди этих амантийцев, и верно то, что далеко не все из них тупицы. Ты сказала мне тогда привести волшебника, за которым придёт девчонка…
— Да, Моран, именно это. Так где же он? Отвечай, не тяни время и не испытывай моё терпение!
— Я всё расскажу, если ты найдёшь терпение меня выслушать. Мы просчитались. Кто я такой в сравнении с самим Этагором?
— Что ты сказал? — королева резко встала, нахмурившись, раскрыв рот и сверкая глазами так, что из них и впрямь вылетали молнии. — За Этагором я тебя точно не посылала, а велела тебе привести сюда волшебника, который засел в сердце той… ты же знаешь, что её саму мы не можем взять голыми руками, но вот того парня…
Моран поднялся на ноги вслед за ней, схватил за плечи и слегка потряс.
— А ты понимаешь, что его мы тоже не можем взять? Хотя, конечно, предположили, что он тоже может оказаться одним из них… И пока я сделал всё что мог, и попытался сделать так, чтобы хотя бы прервать между ними связь, до тех пор, пока он не окажется в наших руках, я использовал для этого все свои умения…
— И как ты их использовал?
— Я потратил на это все свои силы, и у меня даже не осталось их на то, чтобы посылать тебе вести. Но всё это пошло насмарку, потому что этот проклятый жрец успел разбудить в себе Архонта Света, так же как до него это сделала та девчонка! А до этого я ещё зря терял время, пытаясь выдать себя за принца Тенгина и соблазнить арохенскую принцессу, чтобы получить власть над Амантой и тем самым покорить этих двоих, но был позорно разоблачён, моя магия и хитрость оказались бесполезны против тех, в царстве которых хозяйничают Светлые! Теперь мы пропали, потому что нет больше никого, за кем бы они оба пришли бы к нам и попались в нашу ловушку! Ты понимаешь??
Он так сильно встряхнул мать, что её голова мотнулась вбок, а корона слетела и упала на каменный пол.
— Отпусти меня, недоносок, хватит меня трясти! — закричала та и отшвырнула от себя принца, вцепившегося в неё, как клещ. — Всё это время ты делал совершенно не то, о чём я тебя просила! Хотя кого я просила… Император оставил тебя в живых только потому, что я слёзно попросила его об этом, но если ты продолжишь выводить меня из себя, я прикончу тебя сама! Слышишь ты, ублюдок, жалкое отродье той собаки с крыльями, которая посмела…
— Что?..
Принц в нерешительности поглядел на свои руки и ноги, ощупал себя, потом вопрошающе взглянул на мать.
— Разве я не потомок Императора Паллиэна? — спросил он.
— Императора Паллиэна… — передразнила Иера и разразилась нехорошим смехом. — А ты помнишь, чтобы у Императора на спине были следы от отрезанных драконьих крыльев? А хотя откуда ты помнишь, ты ведь был ребёнком…
— Я помню, — ответил тот со странным спокойствием в голосе, которое означало всё то же состояние ошеломления. — Но я всегда думал, что в предках Императора были Драконы и я унаследовал от них крылья, которые мне потом отрезали, потому что я не мог летать. Скажешь мне, что это не так?
— Дурак! Кретин! Когда-нибудь я расскажу тебе, кто был твой отец… если ты ещё не знаешь. И если бы не Император сейчас бы мы оба жили в Мраморных горах вместе с крылатыми огнедышащими дикарями, которые никакого отношения к Императорам не имеют и нашей власти упорно не подчиняются! Они находятся в каком-то родстве с этими Девяноста и имеют прямую связь с Богиней того огненного шара, который здесь называют Небесным Оком! Они наши враги!
— Значит, я сын врага… — уточнил Моран, вновь подступая к ней.
Внезапно тон голоса Королевы изменился и она залепетала:
— Ты — мой сын… ты — мой сын… забудь теперь то, что я тебе до этого сказала. Забудь… забудь… забудь…
Она провела изящными руками над головой принца, и тот вновь "опомнился", посмотрев на королеву ясным, решительным и колючим взглядом.
— Но я не забыл, — сказал он. — Не думай, что я стану разыскивать своего родного отца и просить у него прощения. Но должен ещё сказать… о том, что раздирает меня изнутри.
— Что же тебя раздирает?
— Если я верно догадался, мой отец был из племени драконид, которое поклоняется силам Света и несёт в себе светлое начало. Но у меня нет крыльев, я не умею создавать внутри себя пламя и извергать его и я не поклоняюсь Богине Небесного Ока. Но я чувствую, что часть Её силы дана мне от рождения и поглощает то, что я упорно пытаюсь взрастить в себе с помощью магии Тьмы. Алхимия Тьмы, которой меня учил великий чародей Бэгморо, не способна погасить пламя, которое таится у меня внутри, а если оно прорвётся, то спалит всю Тьму, которую я обрёл. И пока что я нахожусь в страшном напряжении и трачу все свои силы на то, чтобы удержать равновесие, как это делают, наверное, Серые маги.
Иера засмеялась.
— К сожалению, с Серой магией я не знакома, но не думаю, что такие маги испытывают то же, что и ты. Нет, Моран, силы, которые в тебе таятся, совсем иного порядка, чем те, которыми орудуют обычные маги — белые, чёрные или серые. Ни один обычный маг не имеет дела с силами высшего порядка, управляющими Мирозданием, а если это происходит, тогда он перестаёт быть волшебником, а становится ведомым этими силами, он становится жрецом — Светлым или Тёмным. Серых жрецов не бывает.
— А кто тогда ты, маг или жрица Тьмы? — полюбопытствовал Моран.
— Попробуй догадаться сам, если в тебе есть хотя бы крупица разума. И если ты всё-таки хочешь сделать окончательный выбор, тебе нужен не Бэгморо. Да, он Алхимик и я тоже кое-чему учусь у него, однако его нельзя назвать Мастером Тьмы. Открою свой секрет: я училась этому у самого Императора Паллиэна, твоего отчима.
