Теперь, наверное, самое время перейти к описанию того, что произошло за эти три года в жизни наших героев. Что касается Этта Мора, то Высший Совет Ордена Звезды Мира, называемый в среде амантийских жрецов попросту сиентатом, отказал ему в отчислении из семинарии, решив, что показанное мастеру Дерриусу «чудо», якобы для доказательства своей причастности к миру магии и колдовства, было не более чем эффектным трюком. Ловкость рук молодого семинариста, очевидно, сработала в момент, когда пожилой жрец зазевался, отвлёкся или провалился в транс, как часто бывает на представлениях иллюзионистов-гипнотизёров, и тот успел заменить хворающего пароктуса на сильного и здорового. Даже признания молодого человека в том, что он тайно занимается целительством, и свидетельства нескольких лиерамцев, намеренно явившихся для этой цели в Арохен, в главный и самый большой храм всего Королевства, не сумели убедить упрямых жрецов. И даже тот факт, что Этт Мор был безнадёжно влюблён в девушку, которая к тому же никакого отношения к жреческому сословию не имела, был расценен как «временная страсть, которая непременно пройдёт или станет побуждающим стимулом для высшего духовного служения и творчества». Что же касается занятий целительством, то это искусство, по мнению жрецов, считалось делом благородным и подходящим для любого жреца, и что Этт большой умница, оттого что решил посвятить своё служение такому благороднейшему делу. В связи с этим ему даже официально выписали разрешение на посещение Тетрагона Целителей. Разумеется, как думал сам Этт, все эти отказы и закрывания глаз на очевидные и вопиющие факты был вызван ни чем иным, как стараниями директора семинарии, который жалел сироту и никоим образом не хотел, чтобы тот оказался выброшенным из привычного уютного мира на улицу без средств к существованию. А так как мастер Дерриус, как многие говорили, был определённо важной персоной в жреческом мире, то его доводы были приняты к сведению даже верховным главой амантийского жречества — великим Мастером Ахиаррусом Денго, который состоял в числе ближайших советников Короля Сильфора.
В общем, как ни крути, Этт Мор остался студентом семинарии. Правда, всё ещё продолжая преследовать свою цель уйти из жреческой касты, он стал намеренно учиться хуже и прогуливать занятия, пропадая в это время то в библиотеке, то в своей комнате, то в Тетрагоне Целителей, куда был записал сразу же после успешного исцеления десяти тяжело заболевших девушек из пансиона и четырёх старушек-горожанок, у которых были смертельно опасные опухоли. Глава Тетрагона, ещё не старый лекарь по имени Архедус Триарт, устроил молодому целителю свой собственный экзамен на знание строения человеческого тела, разных недугов и различных способов их исцеления, и был весьма доволен его результатом. Когда же мастер Архедус спросил, где и когда молодой семинарист учился искусству исцеления, то был немало удивлён, узнав, что Этт Мор был самоучкой и узнал всё из книг вроде «Магии медицины» Аффариса Лигендианского, а ещё раньше некоторые вещи ему рассказывал старый жрец по имени Ассирус Мохад. Сам мастер Архедус, ранее только мельком слыхавший о существовании такого автора и такой книги и слишком далёкий от магии для того, чтобы воспринимать её всерьёз, потребовал от своего нового ученика подробных объяснений и опытов, причём в качестве «подопытного пароктуса» предложил самого себя. После нескольких весьма убедительных опытов и случаев удачного исцеления нескольких лиерамцев, которые приходили в Тетрагон, потрясённый эскулап принял парня к себе в ученики и стал учить ещё и обыкновенному лекарскому искусству, в то время как тот успевал объяснять ему главные принципы не обычного целительства, а магического.
Новое увлечение Этта Мора привело к тому, что он съехал по многим предметам, изучаемым в семинарии, в особенности по тем, которые касались непосредственно искусства духовного служения и храмовой культуры. Маститые преподаватели разных дисциплин, прежде довольные успехами молодого кандидата в члены Высшего Совета Ордена, теперь были, мягко говоря, разочарованы. Когда, к примеру, на шестом курсе во время зимней экзаменации Этт Мор не смог сказать ничего внятного по вопросу, что писал о природной склонности человека к духовному просветлению некий «отец» Ордена Звезды Мира по имени Эхриодон Дарвиантский, некогда живший на северо-западе Сакридского Ашханата и прививший религию восьми Королевств в нескольких местных городах и селениях, Этт Мор с виноватой улыбкой ответил:
— Прошу прощения, мастер Френ, я не могу ответить на этот вопрос.
Френ Тордо, невысокий преподаватель с почётной степенью профессора, в маленькой чёрной шапочке, прикрывающей преждевременно образовавшуюся лысину, и с маленькими, блестящими, как у зельдюка, глазками, покраснел от гнева и, вскочив из-за преподавательской тумбы, швырнул на стол увеличительный кристалл, через который до этого смотрел в книгу. Остальные четырнадцать студентов конкора с сочувствием поглядели на экзаменующегося, но промолчали.
— Это просто немыслимо… немыслимо! Вы подставляете сами себя под удар. Что вы делали, вместо того чтобы готовиться к экзаменации?
— Я готовился, мастер Френ, — ответил тот. — Но, к сожалению, не могу ответить на этот вопрос. Дайте мне другой.
— О другом думать уже поздно. Вы совсем испортились, Этт Мор. Идите к себе и готовьтесь, у вас есть ещё два шанса сдать этот экзамен.
Однако Этт не сдал этот экзамен ни в следующий раз, ни в третий. Точнее, он вообще не стал его сдавать, а вместо этого оба раза пропадал в Тетрагоне Целителей, а в свободное время занимался дальнейшим самостоятельным изучением старого как мир магического искусства.
Когда же прошёл последний, седьмой год обучения в семинарии и пришло время завершающей экзаменации, оказалось, что у бывшего отличника за три года накопилось столько «хвостов», что к этой экзаменации он оказался не допущен. Это привело в удручённое состояние всех преподавателей, директоров (в особенности мастера Дерриуса) и многих студентов, которые мечтали увидеть и запечатлеть в своей памяти торжественное награждение Этта Мора регалиями будущего высокого звания и положения в столичном обществе жрецов Аманты. Но только не самого Этта, который, втайне от всех, торжествовал.
— Увы, мой мальчик, вы разочаровали нас всех, — сокрушённо выговаривал ему мастер Дерриус, вызвав к себе в кабинет после состоявшейся экзаменации, на которой тот просто присутствовал, а не участвовал. В вашем конкоре достойными звания почётных монахов Высшего Совета были только двое — вы и ваш друг Лаэртис Рам. В итоге ваш друг получит регалии и станет почётным молодым членом сиентата, а вы не получите даже простого фиклета, свидетельствующего об окончании семинарии. Теперь я могу, с позволения Высшего Совета, выписать вам только свидетельство о незавершённом семинарском образовании без права повторного его получения или продолжения. Отныне, если хотите, вы можете быть обычным служителем храма или добраться до звания главного жреца, обучаясь персонально у какого-нибудь благодетеля вроде брата Ассируса, если тот ещё согласится переучивать колдуна.
— Я уже говорил, — спокойно ответил Этт, дождавшись конца этой тирады, — что не намерен становиться монахом и тем более входить в состав сиентата. А если бы я получил фиклет, имел бы я право заниматься тем, чего желает моя душа, и быть с той, что дорога мне, как сама моя жизнь, и даже более?
— Если бы вы получили фиклет, как большая часть наших выпускников, вы могли бы стать учёным жрецом, духовным целителем, наставником, правой рукой судьи или главой храма. Кафилет — это сан, который вы не можете потерять, отдать или продать, потому что он был бы записан в архиве Высшего Совета, и за нарушение предписаний жречества, таких как связь с женщиной или магия, — на последнем слове жрец немного повысил голос, — вы были бы лишены жалованья от Совета и отправлены в какие-нибудь места вроде Гинвандии, просвещать местных язычников. А если бы и там вы продолжили заниматься магией или стали бы спариваться с местными женщинами, или увезли бы туда свою королеву сердца и женились на ней, вам грозило бы заключение в тюрьму или ссылка на остров Геспирон, где много таких как вы.
