– В смысле – не есть? – Ошарашенно спросил Танзер, подтягивая Зуртоггу за рукав, чтобы он по растяпистости не остался здесь. – А если очень хочется – то можно?

– Нет! – Рявкнул раздраженный многословием Танзера Хошвен. – Примете обряд – поедите. Пока только спать.

– Вот уж спасибо так спасибо! – С чувством ответил ему Танзер. – А то б я точно не заснул, а уж после такого-то разрешения … буду дрыхнуть как бактерия в открытом космосе!

– Танзер, не мели ерунды, ты же видишь – он уже дергается, – пробормотал ему на ухо Зуртогга.

– Я, может быть, тоже дергаюсь! – Пафосно заявил Танзер. – Проделать такой путь, чтобы лечь спать прямо на пустой желудок! Ничего себе, гостеприимные тут демиурги, нечего сказать, я был о них лучшего мнения.

Тут он налетел на спину внезапно остановившегося Хошвена и сильно ушиб нос.

– Пока предупреждение. – Зловеще процедил тот, не оборачиваясь. – В другой раз – наказание.

– Заткнись, Тан, – умоляюще зашептал Зуртогга, – мы из-за твоего дурацкого языка сейчас не только голодными останемся, но еще и инвалидами заделаемся.

– Я, может быть, после такого и сам разговаривать не хочу, – гордо пробурчал Танзер, но этим и ограничился. Коридор шел вверх, становясь суше. По левой стороне тянулись все такие же кривобокие отверстия-дверки, по правую же руку появились крохотные ниши со светильничками. Наконец, провожатый остановился и молча ткнул рукой в одно и другое входное отверстие, все они тоже были без дверей.

– Завтра брато придет очень рано, – пояснил он, – пока отдохните. И призывайте демиургов. Очень много раз.

– Мы тебя поняли, – дружно закивали головами друзья, теперь говорил Зуртогга и делал он это куда более любезно, нежели Танзер, – благодарим … эээ … пусть тебя любят демиурги … что ли.

Тот коротко кивнул и немедленно зашагал в обратном направлении. Друзья переглянулись, затем шагнули в темные проемы. Здесь было чрезвычайно тесно, но зато сухо и ничем не пахло. У одной стены лежал монументальный матрас – шириной почти со всю комнату, но в толщину всего лишь как ладонь. На противоположной от входа стене, в крошечной нише, еле-еле теплился огонек. Около матраса аккуратно стояли здоровенные штуки с грубыми ремнями, явно претендующие на гордое звание обуви. С виду они были вырублены из все тех же кусков скалы. На матрасе лежали выгоревшие тряпки – одеяния.

– Да уж, шик-класс так шик-класс! – Пробормотал негодующий Танзер и осторожно потрогал матрас кончиками пальцев. Тот был сухим, но тонким и жестким. – И вот на этом я должен спать? Да я даже танцевать на таком не согласен! Еще и наголодняк! Что за мерзкие манеры у служителей этого храма? Ну уж нет! Решительность – сердцевина моей сложной и многокранной натуры. Если я сказал, что хочу жрать, значит я буду действовать и конец всем мирам!

– Чего ты там бурчишь опять, Танзер? – С упреком сказала голова Зуртогги, занырнувшая в дверной проем. – А … у тебя прямо как у меня. Ты уже попробовал сидеть на этом? – Он кивнул на матрас. – Я чуть тройной перелом копчика не заработал.

– Я не буду на этом сидеть, – тихо, но злобно проговорил Танзер, – и лежать не буду. Я. Буду. Жрать. Имей в виду – с тобой или без тебя.

– Собираешься отрезать от себя небольшой кусок окорока? – Насмешливо хмыкнул Зуртогга и шлепнулся обнаженной задницей прямо на каменный пол, когда Танзер решительным жестом выпихнул его наружу. – Эй, что такое?

– Я иду искать жратву. С тобой или без тебя. Жратва! Я иду.

– О, нет, нет, хря мне по везде, только не это! Танзер! – Зуртогга вцепился в плечи друга, но тот неумолимо пер вперед. – Это плохая идея! Очень, очень плохая идея!

– Нет уж! – Яростно сверкнул глазами в его сторону Танзер. – Пожрать – всегда хорошая идея! Ты как хочешь, а я пошел искать стряпную или где они тут готовят?

Он оттолкнул Зуртоггу и снова рванул вперед по коридору, справедливо полагая, что раз уж по правую сторону от храма расположены жилые комнаты, то по левую точно должны быть всякие служебные помещения, в том числе, и кухня. Либо кладовая. Словом, что-нибудь приятное.

– Сам-то он, небось, набил свое здоровенное пузорыло, – продолжал бормотать Танзер на бегу, – а нам, стало быть, не есть! Ишь, хря! Давай, попробуй, запрети мне!

– Тан, Тан, Танзер! Стой! Давай лучше вернемся в свои комнаты! Ты ведь слышал – у них тут и наказания выдают. Хочешь познакомиться с их системой карания и вразумления? – Умолял его Зуртогга, мелко семеня сбоку от Танзера. – Давай не будем их злить, ты видел какой он большой и страшный, этот брательник?

– Я тоже страшный. И даже, местами, большой, – злобно пропыхтел Танзер, – особенно, когда голодный.

– Да что же это! – С отчаянием всплеснул руками Зуртогга и внезапно навалился на Танзера всем телом, заталкивая того в первую попавшуюся комнатку. Танзер отчаянно сопротивлялся. Сплетясь в клубок, шипя и ругаясь, они барахтались на полу, когда вдруг услышали чей-то вкрадчивый голос:

– О, кажесся меня удостоили визитом мои браты́? А что это вы делаете? Друг с другом и вообще в моей комнате?

Танзер с Зуртоггой как по команде замерли, прекратив горизонтальную борьбу.

– Убери свои мырксовы зубы и прекрати меня жрать, Танзер! – Задыхаясь, проговорил Зуртогга. – Я не только несъедобен, но еще и охраняюсь законом! Возможно, я даже занесен в Исчезающий Список!

– Слезь с меня, образец костной системы хомоидов! Иначе тебя никакой закон не защитит, вместе со всеми списками вселенной! – Парировал Танзер, двумя руками пытаясь спихнуть с себя Зуртоггу. К несчастью, тот зацепился за что-то ногами и потому никак не мог встать. Неожиданно что-то очень твердое болезненно подхватило их за произвольные части тел и легко приподняло над полом. Энергично встряхнуло, поставило на ноги. Затем хозяин комнаты поддул огонек, заставив его вспыхнуть ярче и принялся осматривать незваных гостей. Его руки были искусственными и достаточно грубо при том сделанными.

– И зачем-таки вы ввалилисся в мое простясское жилище? – Желчно спросил он притихших приятелей. Танзер все никак не мог отвести взгляда от его неживых рук. – Кто вы такие, сся?

– Прости … мы новенькие, – выдавил из себя смущенный Зуртогга, – это все он! – Он обвиняюще вонзил палец в бок Танзера. Раздраженный донельзя, тот немедленно пнул друга по ноге. Зуртогга скривился, вцепился в воротник Танзера, намереваясь как следует потаскать его, но немедленно получил по шее железной рукой.

– Я, сся, спрашиваю с какой такой распухи вы сюда, ко мне, ввалилисся? – Спросил железнорукий. – Новенькие, сся. И что – это повод дратьсся и падать на спящих, по-вашему?

– Прости! – Нервно повторил Зуртогга.

– Да, прости, братеш, мы уже уходим … кстати, где тут можно покушать? – Встрял в беседу Танзер.

Железнорукий медленно растянул рот в кривой ухмылке и мрачно спросил:

– Сссявсем новенькие? Сссявсем-пресссявсем? Даже обряда еще не приняли, так?

Друзья смешались, принялись переглядываться и перепихиваться, не зная что ответить. Железнорукий сел на такой же полупрозрачный матрас, как и их собственные, и принялся их разглядывать. Затем кивнул каким-то своим мыслям.

– Я вижу на вас еще ми́рова одежда. Что же. Послушайте теперь, что вас ждет. Завтра, примерно за час до рассвета, за вами явисся брато́ Шивва́х. Он выведет вас на ступени храма – там и начнесся обряд посвящения. Это очень романтично будет – на всю жизнь запомните. Когда обряд закончисся, вам придесся переодесся в белые одежды, – для большей наглядности он потянул на груди свое одеяние, в котором, видимо, и спал до прихода гостей. – Опоссля того, как вам будут названы новые имена, можно будет слегка утолить голод, затем вы получите свое первое служение в храме.

– Прости, друг, – пискнул Танзер, на всякий случай цепляясь за Зуртоггу и готовясь нырнуть за его надежную спину в любой момент, – это что же – до посвящения есть нельзя?

– Низзя, – веско подтвердил железнорукий.

– А что будет, если все-таки каким-то образом …, – закончить Танзер не успел.