– Итак, Танзер, я жду объяснений. Это просто немыслимо! Ты уверен, что слушал именно ушами, а то может ты и не человек вовсе? И чем же ты при этом запоминал? Головой? Дай-ка я поищу ее у тебя … вот этот волосатый батончик, что ли? – Распалялся Зуртогга, неистово вертя Танзера во все стороны. – Ты можешь мне внятно сказать, где мы должны встретиться с этим существом? Все-таки – Хор Двадцати Драматургов или Храм Тридцати Демиургов? Танзер! Прием, прием, спутник вызывает планету! Хиллё!

– Да слышу я тебя, – вяло огрызнулся Танзер и кое-как вырвался из длинных рук Зуртогги. – Ну что ты пристал? Ты же знаешь – у меня проблемы с длинными словами.

– Ага, и с короткими тоже. И с мозгами у тебя проблемы. А уж какие у меня проблемы с тобой! – Сурово отрезал Зуртогга, сложив руки на груди замысловатым образом. – Я тебе что сказал сделать? Всего-то-навсего – встретиться с тем существом. Выслушать его и запомнить – где мы должны будем состыковаться. Где. Танзер, где?!

– Нннуу … мнэээ …

– Что ты там мычишь? Говори как разумное существо! В конце концов, ты когда-то был им – я еще помню эти великие времена. – Зуртогга уселся на какой-то металлический выступ и вздохнул. – Великая вселенная! И этот человек всегда был моим ближайшим другом! Я ему доверял! И где мы теперь заберем наше оборудование для следующей спецоперации? Между прочим, я в нее все оставшиеся деньги вложил!

Танзер старательно отводил глаза в сторону. Вокруг них возвышались груды громоздких деталей, гигантские приборы, остовы кораблей, ослепительно вспыхивающие энергетические колонны и царил антураж, соответствующий галактической мастерской. Сами друзья были одеты в порядком замызганные уникостюмы рабочих.

– Танзер! – Постучал длинным пальцем ему по макушке Зуртогга. – Я жду! Так где мы должны встретиться с ним – у Драматургов или у Демиургов?

– В первичном океане внутри черной дыры! – Буркнул раздосадованный Танзер, который в последнее время так замотался с работой, что от усталости не мог сосредоточиться. Он честно силился вспомнить, однако мозг вошел в фоновый режим «выживание и больше ничего», отчего большинство инструкций воспринималось чрезвычайно тяжко и не всегда верно. Из-за этого он постоянно что-то делал не так, за что получал порцию разлюлей от начальства и сверхурочную работу с целью исправления ошибок. Однако это нисколько не помогало ему исправить хоть что-то. Недочеты, поломки, неправильно и невовремя выполненные действия копились как энергия, наматываемая на себя вампирящей звездой. И вся эта масса грозила в скором времени окончательно раздавить его вымотанную тушку. Танзер устал и выдохся. Разумеется, все его попытки вспомнить пункт назначения, сколько он ни силился напрячь свой несчастный мозг, успехом так и не увенчались. Грозно висящий над его страдающей душой Зуртогга тоже не улучшал ни настроения, ни памяти.

– Ну же, Танзер?! – Продолжал отрывисто спрашивать тот, периодически оглядываясь, чтобы своевременно отследить злое начальство. – Давай, давай, в темпе атакующего флайттера!

– Хорошо, хорошо, Зурт! – Раздраженно вскинул руки Танзер. – Допустим, это все-таки Храм Тридцати Демиургов. Должно быть, твой дружбен решил попросить у богов немножечко удачи … или мозгов.

Он тихо пискнул от здоровенного щелбана, немедленно выданного ему Зуртоггой.

– Так – «допустим», «все-таки» или ты уверен, что это храм? – Хищно спросил Зуртогга и поспешно вскочил на ноги, увидев двадцатника, который явно искал их. – Пошли, потом с тобой разберемся, нас уже ищут. Надеюсь, для того, чтобы сообщить, что наша двадцатка идет обедать.

Он подтолкнул совершенно одуревшего уже Танзера и бодро юркнул в цех, где они сортировали нерабочие детали космических кораблей. Танзер, покачиваясь, размеренной походкой автоматической куклы последовал за ним. По пути он наткнулся на горку из каких-то деталей, и они рассыпались по всему цеху, но Танзер не заметил этого.

– Вы! Хряпотоиды хомоидные! – Ворвался к ним разъяренный двадцатник. – Где вас мырксы носят? Я уже в третий раз захожу сюда и не нахожу вас!

– Мы, должно быть, уходили за новой партией переработки, – невинным голосом заметил Зуртогга, делая вид, что поправляет мануа́торы, которые он на самом деле поспешно натягивал, – а разве уже не время обеда, сте́гго? Я, например, очень голоден.

– Сейчас какое надо время, – веско заметил двадцатник и обратил свой хищный взгляд на Танзера, – ты! Опять сделал все не так! Я что приказал тебе сделать с бобинами найммеров? А? Я тебе велел их разложить по цеху, в соответствии с диаметром. А ты их размотал и растянул по всему цеху! Вот иди и сматывай заново. А потом разложи как велено. Ты! – Он ткнул толстой лапой в Зуртоггу, медленно создающего видимость работы, – можешь идти жрать!

Он потоптался около входа в цех, пару раз проворчал «хря» и исчез где-то за огромными заготовками корабельных кожухов.

– Фпух! – Выдохнул Зуртогга и сел на изжеванную расплющенную деталь. – По крайней мере, Тан, я могу идти жрямкать. Ладно, давай я тебе помогу и пойдем вместе, а то ты похудеешь и я перестану тебя узнавать. Что ты делаешь, Танзер, хряпта-япта, что ты делаешь?!

Последний возглас был вызван действиями медленно передвигающегося Танзера, который методично отправлял на конвейер для переплавки сверхтяжелых металлов новехонькие детали, рассыпанные им незадолго до этого. Неутомимо трудясь, Танзер выкладывал их одну за другой, и едва купленные части для сборки корабля исчезали в гипербароплазменной печи. Зуртогга потрясенно наблюдал за этим, изумленно восклицая невнятные ругательства. Судя по глазам, Танзер крепко спал, однако это не мешало ему продолжать свой нелегкий труд. Наконец, не выдержав, Зуртогга подскочил и отпихнул Танзера в сторону так, что тот кувыркнулся на какие-то обломки и рассыпал их. Тут он словно очнулся, заохал, схватился за бока и собрался было высказать другу все, что о нем думает, но Зуртогга опередил его.

– Смотри, – печально сказал он, схватив Танзера за руку и указывая на вереницу новеньких деталей, уползающих в печь.

– Мать моя мыркса, – тоскливо выдохнул Танзер и используя руку друга выбрался из обломков. – Они ведь даже от заводской пленки еще не обожжены были. Стало быть, прибыли совсем недавно. Новехонькие.

– Ага, – гробовым голосом подтвердил Зуртогга и замолчал. Они наблюдали как печь весело переваривает не только сверхтяжелые металлы, но и ошибочно запущенные в нее детали. – Кстати сказать, они ведь и не из сверхтяжелых металлов сделаны, Тан. То есть ты только что накосячил два раза – во-первых, переплавил новые и работоспособные детали, которые явно денег стоили. А, во-вторых, изгадил качество сплава. Между прочим, он должен был пойти на наружную обливку корабельных корпусов. Молодца, что и сказать.

Танзер устало опустился на какую-то железяку.

– Видимо, я только что подписался на тысячу лет работы без зарплаты и обедов. – Упавшим голосом проговорил он. – Да что ж это, хря, такое-то!

Зуртогга, вместо ответа, принялся стаскивать с себя мануаторы.

– Ты чего, Зурт? – Вяло спросил его Танзер, совершенно без эмоций наблюдая за этим. – А, ты, наверное, в жраловку решил пойти? Вот и правильно, друзья друзьями, а пожрать – это святое.

– Заткнулся бы ты лучше, – посоветовал ему Зуртогга, швыряя на конвейер мануаторы и принимаясь за защитный кожух, болтающийся у него на груди. – Как думаешь, в мануаторах есть сверхтяжелые металлы? Впрочем, после твоего инженерного решения масса сплава уже явно приобрела какие-то новые, необыкновенные свойства. Наверное, корабли из этого сплава будут летать сквозь черные дыры и отпинывать звезды вместо того, чтобы облетать их.

йцуОн кинул кожух туда же, на конвейер, и принялся наблюдать за тем, как тот медленно ползет в бездонную пасть гипербароплазменной печи. Танзер моргнул. Неуклюже встал, стащил с себя мануаторы, нагрудник и налапники, которые здорово мешали нормальной ходьбе. Все это также поползло в приветливый рот печи.