Господи, она всё это уже видела, только с другой стороны… из салона машины! Но в её сне было семь выстрелов, а пострадавших шестеро. Может это просто кошмар? Джеки набрала такси и продиктовала адрес, указанный в статье. Нужно самой всё это увидеть. Может удастся вспомнить что-то ещё?

В кармане плаща, накинутом прямо на пижаму, денег хватило на дорогу туда. Чтобы добраться домой, пришлось отдать таксисту свои золотые гвоздики.

Джеки впервые за долгое время сидела в гостиной на первом этаже и рассматривала висящие на стенах фотографии. Там были осколки её прошлой жизни. Нормальной. А потом она убила шестерых человек. Перед глазами застыли чужие лица. За полгода место аварии сильно изменилось: рядом построили новую остановку, фото людей потускнели, свечи потухли, но цветы всё ещё были свежими. Наверно, их кто-то регулярно приносит. Джеки стояла там и силилась вспомнить события того дня. Тщетно. Она не знала, как оказалась в той машине. Что было до этого: попойка с друзьями или в одиночестве? Она не знала, почему поехала в людей и как потом скрылась с места преступления. Этого память не сохранила, оберегая её от подробностей. И не только память. Стив тоже её берег как умел: спрятал ото всех, дал забыть, лечил от депрессии. Нет. От чувства вины. Может, она просто их не заметила? Или не справилась с управлением? Или просто стало плохо? Джеки не могла поверить, что она сделала это нарочно. Чёрт! Там же был ещё пистолет. Значит, всё же убила.

Нужно идти в полицию. Она это заслужила: пожизненное, так пожизненное. Смертная казнь? Даже лучше!

Джеки кинулась к шкафу в поисках документов. В полиции ведь нужно предъявить документы, так? Прав нигде не было. Наверно в кабинете. Джеки побежала туда и замерла в дверях. Кабинет Стива: его стол, его вещи и его запах. Бедный, он столько сделал, чтобы её спасти. Джеки медленно подошла к столу и открыла ящик. Сверху лежали какие-то бумаги, а под ними её права и …пистолет. Тот самый? Боже, какая она эгоистка! Какая полиция? Какое признание? Стив и так пострадал из-за неё. Если узнают, что он скрыл преступление, его накажут. А у него талант, карьера, вся жизнь впереди. Нужно как-то по-другому. Но как?

Шесть фотографий на месте аварии.

Семь выстрелов из сна. Это выход.

Рука сама потянулась к оружию.

Хлопнула дверь. Хорошо, не придётся писать записку и всё объяснять.

Стив заметил её не сразу. Растерянно улыбнулся, а потом увидел пистолет.

– Я. Вспомнила, – комната расплылась, Джеки сморгнула слёзы.

– Джеки, не надо… – в родных глазах мелькнул страх.

– Другого выхода нет. Ты же знаешь, – она улыбнулась, вернее попыталась, вышло не очень.

Стив рухнул на колени:

– Я по-другому не мог, – лицо его жалко сморщилось. – Меня ждала новая должность, ты же знаешь, родная. Я не мог оставить свидетелей…

Пол пошатнулся. Он что-то ещё говорил, но Джеки не слышала. В висках билась дикая боль. Ледяные пальцы скользнули по коже и наткнулись на длинный рубец. Джеки улыбнулась, она была права, выстрелов действительно было семь.

Журналисты ошиблись, свидетель был. Вернее свидетельница. Она полгода спала, под действием успокоительных. Но теперь она проснулась…

Бал для Мачехи

– За мечтой нужно идти! Я так считаю…

Бармен кивнул, убрал пустой стакан, но наливать не спешил. Энергичным кивком я развеяла его сомнения:

– Повторить.

Он перегнулся ко мне через стойку:

– Я думаю вам достаточно. Может вас проводить?

Проводить? Как-нибудь в другой раз! Хотя, на мой взгляд, этот брюнет был слишком обычным, что ли. Меня, как истинную сороку, тянуло на блестящее.

– Достаточно? – рука неизящно описала круг, меня качнуло вместе с высоким табуретом. – Не-ет!

Последние 26 лет у меня было достаточно всего: чужих ограничений, тошной работы и тупых сериалов. А мне не хватало красок и приключений. Видимо, поэтому и позволила себе влюбиться в картинку из телевизора.

На экране позади бармена мелькнула знакомая физиономия.

– Погромче, пожалуйста! – попросила я.

Индикатор звука пополз вверх. Я украдкой огляделась. Слава богу, зал в этот час ещё пустовал.

Корреспондент светской хроники захлёбывалась в экстазе.

–… на презентации новой концертной программы Капитона Прокопьева, премьера которой пройдёт на круизном лайнере ВитаВенера, неизвестная напала на жену Прокопьева. Напоминаем, о тайном бракосочетании молодожёны сообщили перед презентацией.

Я смотрела на себя, застигнутой стоп-кадром в полёте, и с ужасом представляла, что же на всё это скажет мама.

– Достаточно, – поморщилась я.

Бармен посмотрел на меня с интересом.

– Если не секрет, за что это вы так?

Если бы я сама знала! Тем не менее я попыталась ответить:

– В 2005 – вышел альбом, помните, «Карамельное небо»? – Он зачем-то кивнул, хотя вред ли понял о чём я. Судя по его небрежному хвостику и туннелю в ухе, в юности наши вкусы кардинально не совпадали. – Мне было 15, я увидела его клип и влюбилась. Мечтала, что когда-нибудь встречу его. Понимаете, все события в моей жизни, так или иначе, были связаны с его песнями.

Я вспомнила свой первый поцелуй под «Малиновый вкус» и своё первое расставание под «Нам не по пути, детка» и чуть не разрыдалась.

Бармен протянул мне бокал с чем-то жёлтым. Пить больше не хотелось. Я слабо помотала головой.

– Апельсиновый сок, – пояснил он.

Я, благодарно кивнув, сделала глоток.

– А тут подруга сообщила, что он едет в круиз. И вот я здесь. Правда, билет только до следующей остановки, зато в первом классе.

– Поставили всё на один бал, дорогая Золушка?– хмыкнул бармен. Я наградила его злым взглядом, он напрягся. Я выдохнула и хихикнула.

– Золушка, блин! Пришла такая на пресс-конференцию перед балом, а там прынц заявляет, что жениться на мачехе. – Я ткнул пальцем в телевизор, где повторно крутили сюжет. – Золушка в ахере. А фею крёстную зовут «ИпотекИнвестБанк», и расплачиваться за чудо мне придётся ещё три года.

– Рисковая вы девушка, – обаятельно улыбнулся бармен.

– Ну, мы же не знаем, что Золушка торчала фее, за своё «долго и счастливо», правда?

– Тоже верно.

Он взял пульт и обернулся к телевизору. Другой канал, сюжет тот же. Высокий тридцатилетний блондин с худым длинным лицом трепетно держал под локоток весьма приземлённого вида даму в ужасном сиреневом платье с тяжёлым металлическим ошейником на шее. Невеста улыбалась и мило краснела, что в её пятьдесят четыре выглядело слегка комично. Тут в кадр влетаю я. Шум, гам, вспышки камер.

Бармен покачал головой и выключил ящик.

– Как-то нехорошо получилось, – согласилась я в ответ на его молчаливое осуждение. – Мачеха-то не виновата, что принц козел…

Да, стакан кидать не стоило. Ладно водой плеснуть, но вдогонку тарой припечатывать было лишним.

– Надо извиниться, – решила я, спускаясь с табурета.

– Э, девушка, может вам лучше отдохнуть, а уже завтра…

– Завтра для меня чудо закончится, первая остановка лайнера, – напомнила я и гордо направилась к вип-выходу.