С соседями, можно сказать, им совсем не повезло. Из восьмерых опрошенных жильцов о приемном сыне Купидонова вспомнили только двое. Причем, один из них, старичок лет семидесяти пяти, проживающий не в доме Купидонова, а в соседнем, где ранее жила жена Дмитрия Сергеевича, сказал, что мальчишкой он был очень хулиганистым. Вечно водился с какими — то непутевыми подростками. И что мать его, — хорошая, душевная женщина, переживала из-за этого. Второй его вспомнила женщина, тоже пожилая. Она сообщила, что в детстве и даже в юности, ребята почему-то дразнили Сашу Дряблый.

Олина мама, которая жила в другом районе города, сообщила им то, что смутно помнила из рассказов своей матери, соседствующей с четой Купидоновых. Их сын в самом начале перестройки, якобы, влип в какую-то темную историю, связанную с большими деньгами. Одним словом, "попал". Оттого и скрылся из Тулы, заметая следы. Однако о подробностях этой истории она сообщить не могла.

— Сами-то Купидоновы об этом почти не распространялись, а с мамой моей обсуждали изредка в общих чертах. — Сказала в заключении Антонина Николаевна. — Но с тех пор, как он уехал, соседи его больше не видели.

— Ну, что ж, скудноватая информация получилась! — отчаялась Катерина после того, как они ушли от последней свидетельницы.

— Мы узнали самое главное. — Подбодрил ее Валера. — Купидонов переписывался с пасынком, и если наших стариков связывала какая-то тайна, он вполне мог о ней знать. А так как он совсем не показывался в Туле, значит, переписка у них являлась почти единственным способом общения.

— Почти? — удивилась Катерина.

— Конечно. До того, как Купидонову поставили телефон. А из незаконченного письма моего отца ясно, что телефон Дмитрию Сергеевичу установили совсем недавно.

— А мобильник?

— Похоже, не было у Купидонова мобильника. Ведь мой папа общался с ним только через письма, а звонил изредка на Тульский узел связи, куда Дмитрия Сергеевича вызывали на переговоры.

— То есть, ты хочешь сказать, что в квартире Дмитрия Сергеевича могут находиться письма пасынка, из которых…

— Мы, возможно, могли бы что-то узнать! — закончил за нее Валера. — Но, увы!

Катерина взглянула на него, вопросительно.

— Придется еще потрудиться и разыскать женщину, которая приезжала сюда по сведениям Оли. Я уверен, что она является владелицей квартиры, иначе зачем ей было туда приезжать?

— Но у кого она могла ее купить?

— Предположительно у пасынка Купидонова.

— А как ты собираешься ее отыскать?

— Через местный ЖЭК. Можно просто поинтересоваться, кому теперь принадлежит эта квартира.

— Здорово! — обрадовалась Катерина. — Так почему бы нам туда не отправиться сегодня?

— Да, что ты, Катюш! Такие учреждения обычно работают до пяти или до шести вечера, а сейчас уже почти восемь! Да и потом, я боюсь нам с тобой, как посторонним, такой информации могут не дать. Лучше не станем рисковать и привлекать к себе внимание.

— Но как же…

— У меня на этот счет уже закралась одна мыслишка. Я попытаюсь сделать это официально через свою фирму, под каким-нибудь существенным предлогом.

Они подошли к машине.

— Выходит, ехать нам сегодня больше некуда! — заключила Катерина.

— Как некуда? — В Москву, домой! — улыбнулся Валера.

И тут Катерину осенила дерзкая идея.

— А почему бы нам не пробраться в квартиру Купидонова сегодня ночью?

— Что?

— Ну… Хотя бы попробовать! Вдруг у нас получится открыть замок?

— Катюш, ты что?

— А, что такого? На площадке всего две квартиры. Комаровы как раз уехали. И если постараться сделать это тихо, никто ничего не узнает, а Валер? Мы же только письма поищем!

Валера задумался.

— Ну, что мы, зря приезжали в такую даль? — подхлестнула его Катерина.

Валера задумался.

— Ну….такой поступок, прямо скажем….. но думаю, стоит попробовать!

— Стоит! — обрадовалась Катерина. — А пока? Что мы будем делать до ночи?

— Думаю, закатимся в какой-нибудь местный ресторанчик, как ты на это посмотришь?

— С удовольствием. Только в самый уютный, идет?

— Идет! Только как мы определим какой здесь самый уютный, вот вопрос!

— Положись на меня, — засмеялась Катерина. — Я сумею.

"Самый уютный" кабачок с названием "Звездный" они нашли в центре города. Народу там было не много. На эстраде работали местные музыканты, наигрывая какой-то блюз. И хоть играли они не профессионально, именно такой репертуар показался Катерине первым признаком желаемого уюта.

Они с Валерой заказали отдельный столик не в большом общем зале, а в соседнем, где каждое место было отгорожено от соседнего тяжелой портьерой. Меню, на удивление столичных гостей оказалось здесь очень приличным. Катерина пожелала форель, запеченную в тесте с лимонным соусом, бокал белого вина, и салат из овощей. Валера, полагаясь на ее вкус, заказал то же самое и дополнительно блинчики с куриной печенью.

— А спиртное? — спросила Катерина. — Разве ты не хочешь выпить за успех нашего предстоящего мероприятия?

— Я воздержусь. — Отказался Валера. — Веселеньким окажется наше мероприятие, в случае чего, а если тебя еще и за рулем застукают пьяную… Ты расслабляйся, Катюш, отдыхай. А машину я поведу.

— Глупости! — Меня еще никто не проверял на предмет трезвости за рулем. У гаишников, при виде девушек, это обычно не принято. Не порть вечер, Валер! Мне так хочется вина, а в одиночку его пить совсем неинтересно.

— Хорошо!

Они ели, пили вино, болтали и танцевали. Катерина и впрямь расслабилась, и оттого была благодарна Валере.

— Спасибо тебе, Валер!

— За что?

— За эту поездку. За ресторан. Я впервые расслабилась после того, что случилось, и это для меня очень важно. — И вообще, дружок, похоже, ты мне нравишься! — добавила она про себя.

Они поставили машину подальше от дома Купидонова, чтобы она не бросалась в глаза случайным прохожим. Валера собрал все, отыскавшиеся в автомобиле отвертки и ключи, прихватил даже связку ключей от квартиры.

Катерина засмеялась.

— Хороши домушники!

На удивление, возиться с Купидоновским замком долго не пришлось. Примерно через полчаса они оказались в квартире. Но, к сожалению, ничего там не нашли.

— Странно, — сказал Валера.

— Что?

— Писем пасынка здесь не могло не остаться, раз они вели переписку? Не унес же их Дмитрий Сергеевич с собой в могилу!

— Логично!

— Выходит, их то-то изъял, Катюш!

— Может та приходящая женщина?

— Может быть.

— Ну, и что ты думаешь насчет всего этого?

— Что кто-то охотится за письмами наших стариков, а возможно и еще за чем-то.

— За чем?

— Думаю, за тем, что отыскал мой отец в какой-то ножке!

— А может…. Охотник пасынок Купидонова?

— Ты читаешь мои мысли, Катюш, я только что об этом подумал.

Он лежал на диване в своей одинокой квартире и крутил в руках бриллиант.

— На сколько, ж, интересно, один такой камушек потянет? Нет ну просто один, без всего остального?…… Да! Жаль! Узнай он о нем пораньше, может жизнь сложилась бы совсем по другому…

Совсем по другому….. И воспоминания, нахлынувшие в тот же миг, унесли его в далекое детство.

Саша рос болезненным мальчиком. Заморышем, как окрестила его однажды бабушка. Достатка в семье не было. Мама растила Сашу одна. Она, оказывается, его пригуляла. Это неприятное сообщение Саша услышал, когда ему было девять лет. Его тогда свалила корь, которую он подхватил в школе, и из которой выкарабкивался гораздо дольше своих одноклассников.

Саша проснулся и хотел, было, позвать бабушку, чтобы та принесла ему клюквенного морса, но в это время услышал, как бабушка с мамой разговаривают на кухне.

— Не знаю! Вон Севка Невидомский неделю отвалялся, и на тебе, уже на ногах! А наш уже с месяц болеет! Ты поглянь только, и ничто его недуг не берет! — сетовала бабушка. Ты, Верка, коль уж пригуляла дитя, так пригуливала бы от кого поздоровей, а не от этого доходяги Борьки! У него свои дети вечно в соплях ходят, и твой болезненный получился.