– Очень серьезное заявление от нашего эксперта, давайте послушаем ее мнение, ведь Маргарита Сергеевна среди нас часто бывает в так называемой оппозиции, часто с нами не соглашается, возражает нам, – с улыбкой и очень доброжелательно прокомментировал Анатолий Сергеевич.

– Отвечаю на главный вопрос: почему оппозиция мыслит только категориями претензий и переворота? Все очень просто. Идет борьба только за власть, а не за идею. Каждая сторона жаждет только власти. Кто поверит в то, что оппозиция печется об интересах народа? – Чувствовалось, что Маргарита говорит искренно. – Кстати, переворот, о котором оппозиция мечтает, скорее всего, сделают не они и даже не их дети. Возможно, это сложное дело оппозиция опять доверит самому народу, о котором она якобы так печется.

– А как насчет профессионализации оппозиции? – снова вставил свои пять копеек Графитов. Он обожал произносить длинные и туманные формулировки, они соскакивали с его языка к месту и не к месту.

– Готовых ответов на то, как профессионализировать оппозицию, у меня нет, – продолжала Маргарита. – Я просто рассуждаю, опираясь на жизнь. Оппозиция разрешена с 1990 года, после отмены шестой статьи Конституции РФ о руководящей роли партии.

При этом появились другие партии, движения, объединения граждан, есть координационный совет российской оппозиции, оппозиционные СМИ.

– Правомерно сказать, что оппозиция и власть связаны друг с другом, причем так тесно, что иногда кажется: это неслучайно, – заметил ведущий. – Существует даже мнение, что либеральная оппозиция развалится без коррупции. Наверно, вы помните, что коррупцию называют необходимой смазкой для общества.

– Думаю, что вопрос о коррупции надо обсуждать отдельно. А вот оппозиции, как системная, так и несистемная, скорее, мешают друг другу, так как они «трудятся» на одном электоральном поле. Для начала предлагаю им разделиться и сформулировать свою цель.

– А цель всегда определяется идеей, – не утерпела и вслух прокомментировала Наталья, – этому мне пришлось научиться, работая в нашей системе образования.

– Последний крик души давайте считать завершением выступления, – рассмеялся Графитов.

– Не возражаю.

– У нас сегодня нет неинтересных тем, любая из приведенных в плане семинара будоражит наше сознание, заставляет задуматься и выдвигать собственные суждения, – с гордостью изрек руководитель семинаров. Он выглядел очень довольным и предложенной темой семинара, и вопросами к нему.

Следующим выступал Александр Тимофеевич. Ему предложили задуматься и подготовить интересный вопрос: если нормировать оппозицию, то останется ли она? Нужна ли она, наконец?

– Спросите у представителей власти разного уровня, что они вам ответят. Конечно, очень нужна. Основная причина: для того чтобы власть не расслаблялась, пребывая на Олимпе. – Александр, как всегда, выглядел собранным. Казалось, что его белую рубашку даже чуть подкрахмалили, хотя едва ли такая старинная технология используется современными хозяйками. Скорее всего, это какая-то химия или, может быть, современный материал. – Важен вопрос гласности как для оппозиции, так и для власти. Гласность требуется и той и другой стороне. Подпольная, кухонная оппозиция может оказаться гораздо опаснее. Сразу вспоминается судьба СССР: там кухонная оппозиция по площадям не выступала, поднимала флаги за власть на демонстрациях, а такая огромная страна оказалась разрушенной. Хотя существовали и другие причины.

– И все-таки вернемся к главному вопросу: о нормировании оппозиции.

При этом все с интересом поглядывали на принимающую сторону: академик еще не вернулся, а его друзья внимательно слушали всех. Они пока не задали ни одного вопроса, но все понимали, что это молчание когда-то должно закончиться. Выступающий, наверно, тоже об этом подумывал и спешил сообщить все, что он подготовил, – вдруг повезет и к нему не будет каверзных вопросов.

– Сначала нужно разобраться, что такое нормирование оппозиции. По моему мнению, нормировать – значит как-то оформлять, устанавливать определенные рамки, а это дело сложное. Приведу пример. Сам я из малого города, периодически критикую нашего мэра. Мне не кажется, что я в оппозиции, я просто указываю ему на недостатки и при этом хочу, чтобы они были исправлены. А может быть, я как раз нахожусь на позиции, а глава города – в оппозиции к интересам нашего города?

Александр рассуждал вполне логично, но в его интонации, в том, как он говорил, звучала легкая ирония. Он показывала, что на самом деле он-то уже давно определился, кто именно находится в оппозиции.

– Получается, что нормировать оппозицию – дело сложное, а в некоторых случаях – неблагодарное, можно сказать, бесперспективное. Возможно, хаотическая оппозиция без нормирования – как раз то что надо. Оппозиция выступила, реакция власти имела место, власть выполнила какие-то действия, вопрос решается и будет снят, – стал рассуждать руководитель, давая возможность передохнуть выступающему.

– Нужно ли в принципе нормировать отрицательные реакции на любые происходящие события? На сегодня у нас очень многое разрешено. Пожалуйста, высказывайтесь. При всем желании у вас не получится сильно удивить окружающих. Целесообразность нормирования оппозиции под вопросом. – Александр заглянул в свои записи и продолжил: – У всех на слуху слова «карманная оппозиция», «штатная оппозиция», «системная оппозиция». Перечисленные виды оппозиции говорят сами за себя, к такой оппозиции никто в народе всерьез не относится. А ведь это тоже попытка классифицировать оппозицию, а значит, как-то ее нормировать. Результат получается явно отрицательный. Делаю вывод: нормирование оппозиции – вопрос сложный и открытый.

– Ну что ж, самое время перейти к вопросу об иерархии оппозиции. Я его поручил человеку, который не понаслышке знает, что такое оппозиция, – объявил Анатолий Сергеевич.

Все переглянулись и посмотрели на еще не выступавших. Таких оказалось немного: Михаил Юрьевич и любимый ученик руководителя Геннадий Владимирович. Он очень редко стал ходить на заседания, но сегодня пришел не один, а со своей дочкой, девчушкой лет семи-восьми. Она сначала чувствовала себя неловко и жалась к отцу, а затем немного освоилась и начала с осторожностью поглядывать на присутствующих. До начала семинара взрослые проявляли к ней внимание улыбками и простыми вопросами. Когда начались выступления, все настроились на работу, и ребенок, к своему облегчению, оказался предоставлен сам себе. Кому же сейчас дадут слово?

Сам Анатолий Сергеевич тоже, похоже, колебался, но остановился на Михаиле. Похоже, Графитов хотел, чтобы его экспертная группа выступила как можно быстрее и хорошо бы без вопросов академика. Как показали последующие события, его решение оказалось верным.

Участие в заседаниях клуба, а затем и агентства в течение года расставило определенные акценты на тематике выступающих и их манере подачи материала. Михаил часто опирался на конкретные примеры и известных личностей. В этот раз ему достался вопрос: «Как вызвать представителя оппозиции на поединок?»

– Ну что, Михаил, как у вас продвигаются дела в вопросе организации поединка? – спросил Анатолий Сергеевич.

– Представители оппозиции доступны в социальных сетях и хорошо идут на контакты. Чтобы вызвать их на поединок, надо всего лишь оформить и отправить официальный запрос с конкретной заданной темой.

Присутствующие явно удивились, услышав вопрос в плане и конкретное задание, порученное докладчику. По этой причине интерес к выступлению явно возрос.

– Существует другой вариант. Мы можем развернуть дискуссию в социальных сетях и тем самым выйти на процедуру поединка. В любом случае выбор будет за оппозиционерами.

– И каковы ваши предложения? Будем ли мы ввязываться в это дело и по какому варианту начнем действовать? – почти подпрыгнул в возбуждении Графитов.

На вопрос, нужен ли поединок, точка зрения руководителя агентства просматривалась достаточно ясно. Включив этот вопрос в список тем, он сразу дал понять, что он за поединок, а вот варианты проведения поединка он поручил выбрать Михаилу и готов это обсуждать. Миша все это хорошо понимал, но сам пока окончательно не определился, что-то его останавливало, это и прозвучало в его ответе.