Только вместо дров пылали книги.

Студенты подходили к кострищу и бросали в огонь том за томом под приветственные крики мальчишек, одетых в особую форму: светло-коричневую рубашку с длинными рукавами и погончиками на плечах, чёрные шорты почти до колен, портупею с серебристой бляхой и одной лямкой. Аксельбант (наплечный знак различия в виде плетёного шнура) выходил из левого нагрудного кармана, там же был приделан значок – ромбоид в золотой рамке, в центре которого был золотой квадратик с чёрным крес- том-свастикой на красно-белом поле с серебристыми краями.

Чёрный галстук был завязан специальным узлом. Светло-серые гетры доходили до колен, кожаные ботинки завершали комплект одежды.

На левом рукаве рубашки была тщательно пришита красно-белая повязка с чёрной свастикой в центре.

Позвольте представить вам: гитлерюгенд.

Гитлеровская молодёжь, волчата Гитлера.

Мальчишкам было от десяти до восемнадцати лет, они встречали радостными криками каждую жертву огненного жертвоприношения.

Студенты время от времени скандировали речовки:

– Дух народный уважай!

Генрих Манн, в огне сгорай!

Две книги летели в огонь.

– Защищай родной язык!

Загорайся, Отто Линк!

Ещё одна книга была обречена на сожжение.

– Нет – предателям-писакам!

Пусть сгорает Генрих Якоб!

Ещё три книги полетели следом за предыдущими.

Класильда не понимала, зачем всё это было нужно. Она любила книги, потому что рано научилась читать, делала это с удовольствием и особенно благоговела перед сказками.

Девочка понятия не имела, кто такие Генрих Манн и Отто Линк, чем они провинились и какие именно сказки они сочиняли.

Мама что-то говорила ей про негерманский дух и очищение огнём, но девочка так и не поняла, при чём здесь книги и почему люди так радуются этому уродливому костру, да ещё под расстроенный оркестр и крикливые песнопения.

Мальчишками в форме руководил восемнадцатилетний белобрысый парень по имени Курт. Он подавал знак остальным, и те с готовностью волков, которые нападали на овечек, повторяли речовки за студентами, причем делали это с явным удовольствием и старались кричать громче всех. А Курт возомнил себя дирижёром большого оркестра, он махал руками и нагло улыбался шелушащимися губами.

Будто из-под земли выскочил десятилетний мальчишка с книжкой в руках.

– Эй, Гюнтер, откуда ты взялся? – насмешливо выкрикнул один из юнцов.

– Я хочу бросить эту книжку в огонь! – тоненьким голоском запечного сверчка завопил Гюнтер.

Рыжий семнадцатилетний парень резким небрежным движением выдернул книгу из его рук.

– Давай посмотрим, кого мы сейчас будем сжигать. Э, да это Гофман и его сказки!

Услышав слово «сказки», Класильда подошла ближе и стала вслушиваться в разговор.

– А кто это такой? – спросил Гюнтер.

– Ты что, не читал Гофмана? – разочарованно протянул рыжий. – Гофман – это германский дух, и он не значится в списке запрещённых писателей. Парочка Гофманов там, конечно, есть, но только не этот. Где ты взял эту старую книгу?

– Мой дядя служит в тайной полиции, – начал рассказывать Гюнтер. – Эта книга валяется у них в кабинете уже много лет, её перекладывают с одной полки на другую, каждый раз сдувают пыль, им уже надоело это делать. Мой дядя дал мне книгу и сказал: иди на площадь и брось её в огонь, потому что она уже старая и скоро сама превратится в пыль.

Рыжий раскрыл книгу.

– Слушай, ей уже сто лет, она действительно скоро развалится на куски.

И тут Класильда, набравшись смелости, попросила:

– Уважаемые господа, если вам не нужна эта книга, отдайте её мне, я люблю сказки.

– Тебе? – засмеялся Гюнтер. – Ты читать-то умеешь?

– Я хорошо читаю, я прочла все сказки братьев Гримм.

– И какая твоя любимая сказка? – спросил рыжий.

– Про Гензеля и Гретель.

– Надо же! Мне она тоже нравится! Хлебные крошки! А мы с тобой родственные души. Кстати, ты знаешь, что на самом деле это народные сказки, только Вильгельм и Якоб Гримм записали их на бумагу и выпустили в виде книг. Но германский дух живёт в них и поныне.

– Я этого не знала, но спасибо, что рассказали.

– Гюнтер, – произнёс рыжий, – ты же не против того, что мы подарим сказки этой маленькой фройляйн? Гофман – это германский дух, пусть она проникнется им.

– Вообще-то я хотел её сжечь, так мой дядя сказал!

– Там есть чему гореть и без этой книжки. Это же Гофман, а не какой-то предатель Ремарк.

И он протянул книгу Класильде.

Девочка схватила томик и прижала его к груди, её лицо сияло от радости.

Но тут подошёл Курт.

– Что у нас здесь? Что это за девочка? И что это за книга?

Курт явно был любителем задавать вопросы.

И он выхватил томик из рук девочки.

– Это мне подарили! – воскликнула Класильда. – Отдайте!

– Сегодня все книги должны гореть! – важно провозгласил Курт. – Я здесь главный, и я решаю, как поступить!

И Класильда горько заплакала.

Он размахнулся, чтобы забросить томик Гофмана в костёр, но тут его окликнул человек в чёрном плаще и серой шляпе.

– В чём дело, Курт? Почему плачет дочь германского народа?

Вместо долговязого Курта ответил рыжий:

– Это книга сказок, в список запрещённых она не входит, девочка попросила подарить ей книгу, и Гюнтер не возражал.

– Вообще-то я против! – воскликнул малолетка.

Но его никто уже не слушал.

Чёрный Плащ забрал книгу у Курта.

– Немецкий ребёнок не должен плакать, – и он отдал томик Класильде. – Сколько тебе лет, малышка?

– Восемь.

– Ты знаешь, что через два года ты имеешь право вступить в Союз девочек?

Класильда не знала, что ответить, но с готовностью кивнула.

– Да, знаю.

– Надеюсь, что ты вступишь в него.

– Конечно, – снова кивнула девочка.

– А в четырнадцать лет ты можешь вступить в Союз девушек и состоять в нём, пока тебе не исполнится восемнадцать.

– Да, господин…

– Рём. Эрнст Рём. Ну, беги, читай сказки.

Класильда не заставила себя ждать и тут же кинулась к матери.

– Мама, смотри!

– Что это?

– Теперь у меня есть ещё одна книга сказок!

– Где ты её взяла?

– Мне подарили те мальчишки.

– Ты что! – горячо зашептала мать. – Нельзя ничего брать у них, это опасно!

– Но, мама…

– Быстро, спрячь книгу и идём отсюда… Не оборачивайся и не смотри по сторонам.

Класильда с матерью поспешили прочь, но в этот момент их окликнули:

– Эй, фрау, задержитесь на минутку!

30 марта 1864 года. Город Франбург, Германия.

– Господин Мейнер! Вам срочное послание!

В дом ювелира Бартольда зашёл пожилой почтальон в форменной одежде с потёртой кожаной сумкой на бедре.

– Добрый день, Густав! Откуда письмо?

– Из Франции, господин Мейнер! Что у них там творится – то республика, то монархия, то опять республика, то опять монархия. Что и говорить – французы.

Бартольд не поддержал этот разговор, потому что тема его совсем не интересовала. Почтальон потоптался на месте, откланялся и был таков. Ювелир поднялся к себе в кабинет, вскрыл конверт специальным ножом для бумаги, ознакомился с содержимым, затем спустился на первый этаж и громко позвал:

– Ангѐлика! Джозеф! Марта! Жду вас в зале! У нас срочное дело!

Давным-давно самым первым помощником из числа двуногих был Джозеф Шварцман, четырнадцатилетний парнишка из Франбурга, который совершенно случайно, при не очень приятных для него обстоятельствах, познакомился с нашими первыми посредниками – волком Константином, енотом Ракуном-Баркли, во̀ронами Гантрамом и Одо. Это было очень давно, примерно сто семьдесят лет назад. Если нужно уточнить, я попрошу Бертрама свериться с записями, которые ведутся с тех самых пор, как во̀роны научились читать и писать.

Всё началось с того, что Константин принёс золотые камешки ювелиру Бартольду Мейнеру, тот давал хорошую по тем временам цену – двенадцать талеров за унцию. Однако звери столкнулись с непреодолимыми трудностями: маскировка в виде плаща, шляпы, очков, шарфа и башмаков не скрывала звериной внешности первого посредника, и общение с миром людей чуть не закончилось для него трагически. Нужен был помощник из местных.