Медлить не стал, отстрелялся по всем целям с запасом так, чтобы электронным мозгам точно хватило, а вот шлемы людей прострелил всего по разу, прочность их мне уже довелось проверить. После чего, пройдясь по своей сфере, сменил пространство всем летящим в моем направлении подаркам и спланировал свой следующий маршрут. Изначально в мои планы не входило знакомство с местными внешниками, по крайней мере, такое близкое, но коль они с такого фейерверка начали знакомство сами, будет правильным познакомиться поближе. Мне хотелось бы, помимо охранников с их странными пушками, которые даже у Яси вызвали вопросы, еще и с самими внешниками пообщаться, а для этого нужно их всех разом накрыть куполом, потратив третью активацию. Но я готов так рискнуть, чтобы получить неограниченное время на проведение допроса, поскольку, как мне кажется, в скором времени на этом стадионе будет очень жарко.
Сейчас, когда забрала у всех участников были опущены, лишь по странным винтовкам можно было отличить охрану от инженеров и, все крайне тщательно обдумав, я отошел на край купола, отпустив время. Искажённый восприятием призрака звук всего через пару мгновений уведомил меня, что более по мне из крупного калибра не стреляют, да и вообще, то, что осталось, было очень жидким, я бы даже сказал больше, обозначавшим наличие оружия у затаившихся. Добежав почти до платформы, рядом с которой так и находился гусеничный транспортный модуль, загруженный контейнерами, я разглядел инженеров в сопровождении трех охранников, что там прятались. Остальные уже убрались подальше, за саму ракетную платформу, если не считать тех двоих, что я подловил недавно.
Подбежав максимально близко и уже почувствовав, что опять готов вывалиться из состояния призрака, я активировал смену пространств, но уже сам, без чьего-то принуждения, мысленно отметив, что осталась еще одна, и её терять я не хочу ни в коем случае. Привычно сбросив с себя оцепенение, оглядел результат, оставшись весьма довольным, три охранника и четыре инженера, как мне кажется, даже избыточное количество языков для получения информации. Вот только теперь у меня встал выбор, с кого начать, и сделать его как оказалось совсем непросто.
В том, что охрана — иммунные, мы убедились, а у иммунных есть дары, в этом мы тоже убедились, так что они в сложившейся ситуации могут что-то выкинуть, а, следовательно, это риск. Инженеры, судя по тому, как велся огонь в мою сторону, бойцы аховые, поскольку растерялись, впав в панику, это было очевидно, в то время как охрана весьма прицельно пыталась меня застрелить. Взвесив все за и против, еще раз я принялся проявлять по отдельности элементы экипировки первого из инженерного состава. Применять свой метод с переломанными в фарш суставами моим замещением смысла не было, так как даров у них нет, а без оружия они вообще не конкуренты иммунным, так что я решил вот так, по-простому.
Изъяв все оружие, что имелось у зеленоватой фигуры внешника, я был неприятно удивлён тем, что проявить шлем, который был надет на его голову, я так и не смог. Сделав еще две попытки, я отчетливо понял, что вместе со шлемом проявится и сам его владелец и никак по-другому. Странно, конечно, но до этого раза я не пытался провернуть такой фокус, так что сейчас я опять узнал кое-что новое о своем, как я считал, уже досконально изученном даре.
Все-таки проявив все тело, я сразу же схватил его, не давая прийти в себя, и с легким усилием швырнул почти в центр купола, наблюдая как тот по-прежнему пытается направлять ствол и жать на спуск. Тело шмякнулось, издав непонятный звук, оставив именно шлемом самую глубокую вмятину, а я начал уже было думать, что переборщил, когда тот зашевелился. Я же, испытав облегчение, проявил небольшой контейнер, который не успели упаковать обратно на транспортную платформу, и уселся на него, внимательно наблюдая за попыткой внешника сесть.
— Забрало подыми, — спокойно попросил я, когда тот уселся на пятую точку, но ни ответа, ни реакции не дождался в течение целой минуты, после чего, щёлкнув предохранителем на автомате, сделал одиночный выстрел в шлем.
Это должно было продемонстрировать серьезность моих намерений и простимулировать распознавание английского языка, если он не был их родным, но, увы, я просчитался. Пуля с глухим звуком чиркнула и, отлетев рикошетом в сторону, застряла на границе морока, а голова моего будущего собеседника едва шелохнулась. Пробить я, конечно, даже не надеялся, зная по опыту с нашими, что не каждый ствол даже в забрало пробивал их экипировку, но чтобы так? Правда, виду я не подал, и даже воспользовался ситуацией, выхватил из подмышки револьвер и незамедлительно выпустил пулю по тому же маршруту. Грохнуло так, что никакого звука рикошета я не услышал, поскольку на револьверах глушитель отсутствовал за своей полной бестолковостью, но новую повисшую в мороке пулю заметить успел, как и эффект от её попадания.
На сей раз удар в шлем был такой, что скомпенсировать тот его не смог, и голова внешника дернулась назад, отчего тот почти завалился, но, удержавшись левой выставленной назад рукой, выровнялся, начав тянуть правую к шлему. Еще до того, как забрало поднялось, я услышал отборнейший мат на единственном языке, где он в действительности может быть таковым. Внешник — русский? Вот это номер, хотя чему я так удивляюсь, почему они должны быть только англосаксами, ведь в СТИКСе вполне может пробиться и развитая русскоговорящая страна.
— Ты кто такой, блять? — наконец-то закончив неопределенно направленный монолог, спросил внешник, уже целенаправленно обращаясь ко мне.
— Это не столь важно, — также на родном попытался я начать диалог, но был прерван…
— Слышишь, гандон штопаный, ты уже по любому покойник, — с места в карьер рванул он, попутно опущенной рукой проверяя пояс, изъятое с которого лежало чуть поодаль возле меня. Такая манера разговора мне не понравилась, и я еще раз пальнул ему в шлем из так и не убранного в кобуру револьвера. Тирада оборвалась, голова дернулась, и он опять чуть не упал, едва успев опереться на локоть, тут же продолжив практиковаться в матерщине.
— Я надеюсь, что ты все-таки осознал ситуацию и у нас получится конструктивный диалог? — спросил я, когда поток брани прервался.
— Отсоси, — выдал он и я тут же выстрелил, но уже в грудь, поняв, что через шлем до него не очень доходит.
Внешника согнуло пополам, мне даже показалось, что он проехался пятой точкой по искусственному покрытию стадиона, а я решил, что на этот раз все же перегнул палку. Согнувшись, тот хрипел, стонал, но через пару минут все же начал разгибаться, выдавив из себя с натугой лишь одно ругательство в мою сторону. Я было хотел еще один заряд в него всадить, но, оценив его краткость в этот раз, решил все же подождать развязки. Разогнувшись до конца, внешник нащупал смятую пулю где-то у себя под ногой, после чего рассмотрел её и откинул в мою сторону. Не знаю, что он хотел выразить таким жестом, то ли презрение, то ли уважение к моему калибру, но больше матов из него не летело, все же верно говорят, что пистолетом и добрым словом можно получить ответы быстрее, чем только добрым словом.
— А ничего так у тебя костюмчик, — сделал я очередную попытку начать разговор, — этот ствол даже рубера с близкой дистанции может пощекотать, а ты вон, сидишь и материшься только.
— А чего ты от меня ждал?
— Я ничего, но к такому отборному мату, что ты выдавал, точно не готовился, так все же про костюмчик поведаешь?
— КЗБУ шесть, комбинезон защитный бронированный универсальный, гибкий длипекс, семьдесят пять слоёв, меж которых волокна лайра.
— Стоп, — прервал я, — что за длипекс и что за лайр?
— Композиты, первый сверхпрочный на разрыв, второй мягкий до тех пор, пока на него не оказывается резкое давление, тогда он каменеет, тем самым распределяя энергию попадания пули по большой поверхности. Может, тебе еще и техпроцесс производства изложить?
— А знаешь?
— С хрена бы, я по другой части, — ответил он, после чего двумя руками снял шлем, положив тот себе на колени, и, немного помедлив, следом сорвал маску наподобие респиратора.
