Клиент закашлялся.

– Я же говорю, полиции сейчас не до меня…

Вскоре мы были у Герхарда. Дом у него не очень большой. Крышу покрывает рыжая глиняная черепица, как у всех домов в нашем городе. Кстати, то место, где мы живём, имеет название – Энималвилль. Это придумали во̀роны.

Ещё издали я заметил зверей, толпящихся около дверей дома Герхарда. Судя по всему, никто никуда не уходил после ночного происшествия.

Наш клиент представил меня:

– Это Рэббит-Джон, он будет проводить расследование.

– Кто из вас видел злоумышленников? – спросил я.

Отозвались козерог по имени Волкер, задумчиво чесавший бородку, похожую на медвежий язык, и барсук по имени Дачс, время от времени подёргивающий своим круглым лиловым носом.

– Как только мы услышали тревожный лай Герхарда, мы выглянули в окно и увидели парочку, удиравшую прочь.

– Что это были за звери?

Соседи замотали головами.

– Ночь, темно, мы не разглядели их.

– Что ещё вы видели?

– Больше ничего.

Я посмотрел на Бертрама, усевшегося на крыше.

– Я уже облетел вокруг дома и всё осмотрел, – сообщил Бертрам. – Ничего необычного.

– Осталось зайти внутрь. Может быть, там мы найдём что-нибудь особенное.

– Проходите, – Герхард пригласил нас в дом. – Мой кабинет на втором этаже.

Барсук Дачс направился было следом за нами, но я остановил не в меру любопытного зверя на пороге дома.

– Не сейчас, нам надо работать.

Герхард открыл окно, чтобы впустить Бертрама, который тут же опустился на письменный стол и начал по привычке расхаживать по столешнице.

Как и говорил хозяин дома, все ящики комода были выдвинуты и вещи были перевёрнуты.

Комод был старый, наверное, принадлежал ещё отцу Герхарда. Пёс достал светло-жёлтую шкатулку и открыл её. Внутри, конечно же, было пусто.

Я подошёл к окну и выглянул наружу.

Забраться на второй этаж домика Герхарда не представляло большой сложности для ловкого зверя, стены были очень густо обвиты плющом, по его стеблям можно было подняться на нужную высоту и проникнуть внутрь.

Я принялся изучать место около подоконника, и вот что я обнаружил: на полу лежал клочок волос.

– Шерсть… – задумчиво произнёс я. – Серые волоски… Скорее всего, они принадлежат кошке.

Бертрам спорхнул со стола и приблизился ко мне.

– Точно, кошачьи.

– Кот серый, с полосками, – продолжал я. – Возможно, эта шерсть принадлежит не грабителю, а кому-нибудь другому.

– Надо спросить об этом хозяина, – предложил во́рон.

Мы повернулись к Герхарду.

– Скажите, в доме кошки живут?

Герхард замотал головой:

– Нет…

– В гости кто-нибудь приходил?

– Н-нет…

– Поблизости кошки живут?

– Ну, – Герхард задумался, – совсем близко нет. А почему вы спрашиваете?

– Просто шерсть могла попасть сюда с порывом ветра. Кошки линяют, счёсывают шерсть, она разлетается по сторонам, ветер несёт клочки шерсти по воздуху, и они залетают в ваш дом.

– Вполне могло так быть, – согласился хозяин дома.

Бертрам покачал своей чёрной головой:

– Последние три дня ветра не было. Тишь.

– Значит, это шерсть грабителя, – подытожил я. – Один из злодеев залез сюда, а другой ждал снаружи.

– А на подоконнике есть царапины? – спросил Бертрам. –

Если забираться в дом с улицы, то можно задеть подоконник когтями.

– Сейчас посмотрю, – отозвался я.

Я проверил каждый сантиметр подоконника.

– Есть? – спросил во́рон.

Я покачал головой.

– Чисто. Но шерсть надо забрать с собой.

Закончив осмотр, мы отправились домой. По пути я сказал Бертраму:

– Герхард со своим собачьим нюхом мог сам найти похитителей, просто пойти по следу.

– Ты видел шарф на его морде? У него же насморк, о каком нюхе может идти речь?

– Ты на самом деле думаешь, что он простужен? – спросил я.

Бертрам не ответил. Но задумался. И полетел дальше.

Итак, во́роны покинули нас на неопределённое время, а мы принялись кочевать по просторам, стараясь не обнаруживать себя.

Мы выбрали вожака. Это был бурый медведь с маленькими ушами, круглыми глазами и правильным белым треугольником на груди, до того красиво выведенным природой, что казалось, будто его нарисовали специально.

Имени у него не было, мы ещё не умели придумывать себе имена. Правда, пару звуков мы издать могли, поэтому некоторое время спустя начали обращаться к своему вожаку, используя два звука: «у» и «в». Получилось «Ув».

Ув не стремился к лидерству, просто так получилось.

Кстати, благодаря нюху Ува мы избегали многих проблем, но если схватка была неминуема, мы поступали так. Образовывался круг, чтобы невозможно было зайти сзади, на краю круга занимали свои позиции кролики, они становились спинами наружу, а головами внутрь круга. Следующий ряд занимали волки и собаки, прикрывая кроликов.

Представьте себе, что по нашему следу идёт стая диких волков. Опустив голову к земле, они вынюхивают след, предвкушая добычу.

Навстречу стае выбегал один из кроликов. Волки теряли голову и, собственно, разум. Стая мчалась за кроликом, который заскакивал за круг.

Тут в дело вступали его сородичи. Они уже успевали нагрести кучу рыхлой сухой земли и ждали момента, когда нужно будет пустить в ход лапы. Когда волки оказывались совсем близко, им в глаза летела земляная пыль, комья, мелкие камешки, которые забивали ноздри и ослепляли глаза.

Пока серые охотники отфыркивались, разумные волки, собаки, росомахи, рыси кусали их за уши и носы – самые чувствительные части тела. Боль была такая, что дикие хищники забывали о цели визита в наш лагерь.

Ув высматривал вожака, обычно это был самый крупный и взрослый волк. Медведь бил его лапой, хватал зубами за шкуру между лопатками и отшвыривал прочь, после чего вожак уже не мог подняться. Волки, при виде того, что их предводитель лежит бездыханный, бросались прочь.

Мы старались не уничтожать своих диких сородичей, чувствуя, что лучше этого не делать, потому что природа этого не потерпит, а мы уже были выше природы. Мы принадлежали ей, но разум ставил нас на ступень выше.

Мы с Бертрамом вернулись домой, но по пути я зашёл в полицейский участок, чтобы навестить Берни. Участок был расположен в таком же двухэтажном доме, как и все остальные, только он был шире, с большим подвалом и, как водится, безо всякого забора.