Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

В этом примере (как и ранее в цитате Горбачева, открывающей данную главу) информированное лицо из аппарата ВПК обращает внимание на одну, но принципиальную проблему. Военную промышленность невозможно было развивать (в долгосрочной перспективе) без регулярного технологического обновления базовых отраслей – металлургии, машиностроения и химии, чтобы они могли производить новые сплавы, пластмассы, виды топлива, микросхемы, процессоры, более тонкие, точные и сложные детали. А внутри оборонных отраслей невозможно было выпускать все более сложную технику без регулярного обновления парка станков и другого оборудования. Об этом, например, на совещаниях в ВПК говорил министр электронной промышленности Шохин, требовавший резкого увеличения капитальных вложений в свою перспективную отрасль. «Но денег просили все, а ресурсы были не беспредельны…»110 Точнее, получали их те министры и руководители оборонных «фирм», кто был ближе к Брежневу, Устинову или министру обороны (1967–1976) Андрею Гречко111.

Однако, как утверждал упоминавшийся выше замзав Оборонным отделом ЦК КПСС Виталий Катаев, при ревизии дел, осуществленной отделом во второй половине 1980‐х, они обнаружили на предприятиях ВПК не только чрезвычайно изношенное (в среднем) оборудование, но и принципиальное нежелание руководства отраслевых министерств говорить на данную тему112.

Это не означало, что в «оборонке» вовсе не обновлялся парк станков или не строились новые предприятия. Однако многие предприятия «традиционных» оборонных министерств функционировали в цехах, построенных в XVIII – первой половине ХХ века. Они работали на оборудовании, действующем иногда с дореволюционного времени, но в основном приобретенном, экспроприированном по репарациям или полученном по ленд-лизу из Германии или США 1930–1940‐х годов. А основные инвестиции в отрасль шли на разработку новой техники во вновь открываемых многочисленных НИИ и НПО, выпуск серийной продукции, строительство объектов для выполнения новых задач (прежде всего ракетно-космической и приборостроительной отраслей), решение социальных вопросов (в частности, строительство жилья и санаториев для сотрудников) и улучшение условий труда административного персонала.

Помимо прямых и косвенных бюджетных затрат на свое существование, оборонно-промышленный комплекс негативно воздействовал на экономику страны и по другим направлениям. В него направлялись лучшие сырьевые ресурсы, которые не доставались обычным производствам. На его обеспечение новейшим оборудованием тратились валютные резервы. Его обслуживание было приоритетом для транспортников и строителей. В нем больше платили, а его работникам предоставляли лучшие «социальные пакеты» (жилье, детские сады, ведомственные больницы и санатории, продуктовое снабжение через ОРСы), а стало быть, он привлекал лучшие рабочие кадры113.

ПУСТЫЕ ПОЛКИ ПРОДМАГОВ И ПРОДОВОЛЬСТВЕННАЯ ПРОГРАММА В 1975–1985 ГОДАХ

Селом занимается вся партия. Одному ведомству не под силу решить все накопившиеся в нем проблемы. Надо село выводить на широкую дорогу, чтобы освободить его от накопившегося чувства безнадежности.

(Из выступления Алексея Косыгина при рассмотрении деятельности сельскохозяйственных министерств на Совете министров СССР 17 июля 1975 года)114

Егор Гайдар, описывая сложившуюся в СССР систему распределения продовольствия, говорил о «дифференциации потребления, доступа к дефицитным ресурсам в зависимости от социального статуса»115. Это соображение нам кажется базовым для понимания общей задачи, которую решали политические и экономические власти в СССР.

Выстроенная за годы советской власти система подразумевала строгую и многоуровневую иерархию потребления. На ее вершине находились обладавшие персональным обслуживанием члены Политбюро и приравненные к ним в некоторых вопросах секретари ЦК КПСС и зампреды Совмина, руководители республик, главы ряда ведомств. Этажом ниже располагались рядовые министры и заведующие отделами ЦК, имевшие удвоенный лимит доступа в кремлевский спецраспределитель («столовую лечебного питания»). Пирамида имела множество этажей, и их обитатели, жалуясь на небогатую жизнь, зачастую не знали или не хотели знать, что у других людей, совершенно не принадлежащих к числу «прожигателей жизни», ситуация еще хуже.

Так, внизу пирамиды потребления обитали, например, колхозники, питавшиеся преимущественно выращенной собственным трудом и на своих садово-огородных участках продукцией и получавшие от государства (да и то только с 1960‐х годов) возможность купить печеный хлеб, соль, сахар, некоторые виды круп и халву из подсолнечника116. Однако в наихудшем положении среди массовых категорий граждан находились даже не крестьяне, которые при инвестиции в землю своего труда могли обеспечить себе более разнообразное и сытное меню. Реальные проблемы с формированием рациона имели рабочие и мелкие служащие непрестижных (а значит, и не снабжаемых продуктами через «фонды») предприятий и учреждений, проживающие в мелких и средних городах и не имеющие своих земельных участков либо довольствующие маленькими выделенными клочками земли «под картошку».

Последние не только получали низкую зарплату, но и были вынуждены покупать продукты в системе негосударственной – «кооперативной» – торговли или на рынках, то есть платить за мясо или ту же картошку в полтора-два раза больше, чем москвичи, ленинградцы или киевляне, имевшие шанс «урвать» продукты, продаваемые по субсидируемым «государственным» ценам и поставляемые в крупные города в рамках обязательных для сельских районов и регионов поставок. К той же категории бедных и полуголодных людей относились ослабевшие или больные пенсионеры (особенно получавшие низкую пенсию бывшие «колхозники»), молодые одинокие матери, люди с физическими и ментальными проблемами – все те, кто, получая нищенское вспомоществование от государства, не имели возможности дополнить рацион продуктами своего труда на земле или получить их в достаточном количестве в дар.

– В магазинах ничего нет.

– Как нет?

– Так вот. Ржавая селедка. Консервы – «борщ», «щи», знаете? У нас в Москве они годами на полках валяются. Там тоже их никто не берет. Никаких колбас, вообще ничего мясного. Когда мясо появляется – давка. Сыр – только костромской, но говорят, не тот, что в Москве. У мужа там много родных и знакомых. За неделю мы обошли несколько домов и везде угощали солеными огурцами, квашеной капустой и грибами, т. е. тем, что летом запасли на огородах и в лесу. Как они там живут!

– рассказывала секретарша в аппарате ЦК КПСС своему начальнику о посещении Костромы на новый, 1976 год117.

По «особой» («московское снабжение») или «первой» категории обеспечивались «закрытые» города и военные гарнизоны, республиканские и некоторые региональные центры, стратегически важные регионы (например, республики Прибалтики и Крайний Север) и предприятия или даже целые «системы» (Минсредмаш, МПС, КГБ), предлагавшие своим сотрудникам регулярный доступ к продуктам, которые невозможно или трудно было купить в общедоступной торговле.

Соответственно, главной заботой Политбюро, Совмина и профильных министерств СССР было, чтобы данная система работала, то есть регулярно пополнялась продуктами питания, которые распределялись по заданным траекториям.

Однако в связи с процессом урбанизации ситуация постоянно менялась, и реализованная в ходе коллективизации модель, когда за счет принудительного труда низкооплачиваемых колхозников, составлявших 70% населения, кормятся города, в которых проживает 30% населения, уже не работала. Все попытки заставить крестьян производить существенно больше, чем раньше, предпринятые и в 1960‐х, и в 1970‐х годах, были обречены на провал в рамках существующей политико-экономической модели. Производство росло, но недостаточно быстро, несмотря на применение новых технологий и масштабные инвестиции. Единственным ресурсом для ликвидации разрыва между производством и потреблением оставались масштабные закупки продовольствия. Почему и как это происходило, и будет предметом обсуждения в данной главе.

вернуться

110

Разумов Н. 25 лет в аппарате Советского правительства в Кремле. С. 29.

вернуться

111

См., например, о «магическом воздействии», которое оказывал конструктор ракет Владимир Челомей на Гречко: Так это было… Мемуары Ю. А. Мозжорина; Губанов Б. И. Триумф и трагедия «Энергии»… С. 60–62.

вернуться

112

Интервью В. Катаева проекту Hoover Institute… Л. 44–49.

вернуться

113

Интервью О. Сибиревой с А. Русановым. 19.02.2012.

вернуться

114

Краснопивцев А. Жажда справедливости… Т. 1. С. 112.

вернуться

115

Гайдар Е. Гибель империи… С. 222.

вернуться

116

Тимофеев Л. Технология черного рынка или крестьянское искусство голодать. США: Товарищество зарубежных писателей, 1982 (переизд. в сб.: Тимофеев Л. Я – особо опасный преступник. Одно уголовное дело. М.; Минск: СП «Вся Москва»; Творч.-произв. центр «Полифакт», 1990).

вернуться

117

Дневники А. С. Черняева… Запись от 06.01.1976.

10
{"b":"813613","o":1}