Я ерзаю, устраиваясь поудобнее.

– Да…

Влад берет мою ладонь и направляет ее к низу живота. Ощущения сродни легкому удару тока – в сотни раз сильнее, чем когда я делала это одна. Звуки, запахи – все яркое, острое. Его поцелуи обжигают мне шею. От ощущений, от переживаний мне хочется кричать....

Ощущения, звуки, запахи – все яркое, острое. Его поцелуи обжигают мне шею. От ощущений, от переживаний мне хочется кричать.

«Я люблю тебя», – мысленно произношу я, когда все заканчивается. Влад, словно услышав это, нежно целует меня в мочку уха.

«Я никогда раньше не испытывала такого удовольствия», – думаю я, но снова молчу, чтобы не ставить Влада в неудобное положение. У него наверняка такое было тысячу раз.

– Мне нужно в душ, – говорит он, когда дыхание у нас выравнивается, и отвечает он на мой незаданный вопрос: – Чувствую себя подростком. Давно уже со мной не случалось такого лишь от того, что на коленях оказалась красивая девушка. Поэтому теперь мне надо в душ.

– Я с тобой.

– В летнем душе, обнаженные, уже зная, какая ты на ощупь… – Влад улыбается. – У меня железная сила воли, но в этом случае ее явно не хватит. Подожди меня здесь.

Он уходит, а я остаюсь сидеть в кресле, нагретом его телом.

Я думаю о том, как все же удивительно устроен человек. Со мной столько всего замечательного случалось в жизни, но самое сильное ощущение счастья я испытываю сейчас, сидя в продавленном кресле полусгнившего дома, после ласк с мужчиной, которого почти не знаю. Но я точно знаю, что это ощущение стоит всего на свете. И готова заплатить за него любую цену.

Как же сладко потом мы прощались на том же повороте, где когда-то впервые поцеловались! Затем я прошмыгнула мимо бабушки в спальню, сказала, что устала. Думаю, всего пара фраз – и она бы уловила, что во мне что-то изменилось. Внутри меня все по-прежнему волновалось и плавилось после сегодняшней встречи с Владом.

Ночь тоже выдалась сладкая, бессонная. Я крутилась с боку на бок в кровати и постоянно улыбалась. Рассвет я встретила на балконе, кутаясь в одеяло. Воздух еще был прохладным, но первые лучи солнца уже тепло гладили кожу, обещали жаркий день. Я дышала полной грудью и не могла надышаться – хотела вобрать в себя весь мир, запомнить его до мельчайших деталей – до каждой искристой росинки на зеленой траве, до каждого отзвука соловьиной трели.

Я едва дождалась девяти утра – в это время уже можно было спускаться на завтрак, не вызывая вопросов у родственников. Как же хотелось вскочить со стула – и рвануть вниз по горке! Но нельзя было спешить, вызывать подозрения у внимательной бабушки. От нее и так вряд ли ускользнуло, что я ела оладушки, не поднимая на нее взгляда. Глаза меня бы выдали.

Я так летела к Владу, что чудом не растянулась на горке. Только возле его дома остановилась, перевела дыхание и открыла калитку. Он вышел мне навстречу из летнего душа – в джинсах, с голым торсом, мокрыми волосами, с полотенцем, перекинутым через шею.

Наконец-то наша встреча была такой, как я ее себе представляла. Влад замер на мгновение, потом бросился ко мне. У меня снова перехватило дыхание от ощущения его силы и свежести, от его дурманящего запаха и поцелуев, которые отзывались в каждой моей клеточке. Во мне мгновенно проснулось желание, снова эта безумная жажда его прикосновений, сокровенных, интимных – как вчера. Сопротивляться этому притяжению, обуздывать себя стало пыткой. Самой прекрасной пыткой на свете.

– Я похищаю тебя, – сказал Влад, прервав поцелуй.

– Надолго? – улыбаясь, спросила я. – Завтра утром за мной приедет папа.

– Тогда до завтрашнего утра.

– Нет, так нельзя! – я рассмеялась. – Мне нужно ночевать дома. Иначе будут проблемы.

– Вот они – нюансы отношений со школьницей, – Влад несильно укусил меня за ухо. – Предупреди бабушку, что уезжаешь. И захвати купальник. А впрочем, можешь не захватывать. Без купальника еще лучше.

Через полчаса мы уже лежали на пледе на том же пляже, где год назад плавали с Митей и Игорем. Но теперь все было иначе – параллельная реальность, где мне не нужно бросать на Влада взгляды украдкой, где я чувствовала себя свободной, важной, нужной. Любимой ли?.. Насчет этого я не была уверена. Является ли во взрослом мире такое отношение к женщине признаком любви? Но я совершенно точно была влюблена во Влада. До такой степени, что опасалась себя. Смогу ли я остановиться, если будет надо?

Мы только что вдоволь наплавались и нацеловались. Я лежала на спине в еще мокром купальнике. Солнце уже нагрело кожу, и тем чувственнее казались прикосновения прохладных пальцев Влада, когда он собирал капли с моего живота, спускаясь все ниже и ниже. И при каждом прикосновении все во мне замирало от предвкушения. Иногда я приоткрывала глаза и сквозь спутанные ресницы и стекла солнцезащитных очков украдкой смотрела на Влада, на то, как его взгляд блуждал по моему телу. Этот образ я тоже хотела запомнить в мельчайших подробностях.

– Где твой Заяц? – спросил Влад и тем самым на время вернул меня в реальность.

– Дома, с мамой. А где твой Джек?

– Подруге оставил. Подарок на расставание.

Сердце тревожно застучало. Когда мы познакомились, у него были отношения…

Я предполагала, что многое могло произойти с момента нашего первого поцелуя. Я даже думала, что он мог жениться. Но и на секунду не допускала мысли, что Влад с кем-то встречался еще тогда.

Мы впервые поцеловались, а потом он уехал… И, может, уже на следующий день целовал другую. Наверняка так же жадно и страстно. И не только целовал… Другая женщина… Они обнаженные… Ночь… Недопитые бокалы вина… Стоны…

– Эй, Принцесса…

Я едва слышала его голос сквозь боль, сильную, совершенно мне незнакомую, будто кислоту плеснули под солнечное сплетение. Усилием воли я остановила образы в своей голове и приподнялась на локтях.

– Почему вы расстались?

Влад улыбнулся, но как-то печально.

– Мы встречались с ней четыре года. У нее ЗАГС через дорогу – она думала, в нем мы и распишемся. Но потом я встретил тебя. Через неделю после нашего с тобой поцелуя я пригласил ее в бар и показал твое фото, которое тайком сделал на пляже. Больше даже говорить ничего не пришлось.

Я смотрела на него во все глаза.

– Ты… Ты расстался с ней из-за меня? Но… у нас же ничего не было, мы только поцеловались…

Влад лежал на боку, подперев щеку ладонью, покусывал кончик травинки и смотрел на меня таким внимательным, таким глубоким взглядом, что я растерялась. О чем он думал? Что я еще маленькая? Ничего не понимаю. Но ведь между нами на самом деле не было ничего серьезного. Мы ни о чем не договаривались, не признавались друг другу в чувствах.

– Влад… А если бы я не вернулась? Если бы уехала… учиться в Америку. Что тогда? Ты бы расстался с ней зря?

Он коротко шлепнул меня травинкой по кончику носа и снова ее прикусил.

– Она перестала быть моей девушкой в тот самый миг, когда я впервые тебя увидел – еще до того, как вышел из машины. Ты стояла у края дороги, окутанная солнечным светом, в коротких джинсовых шортах и белой майке-разлетайке. Такая юная, красивая, невинная… А Заяц испуганно жался к твоим ногам, хотя должен был тебя защищать. Я тогда еще понятия не имел, кто ты такая, но уже очень хотел, чтобы ты была моей. Какого-то черта даже перемахнул через забор, хотя рядом была калитка. Вот такое ребячество.

Мое сердце затрепетало. Я помнила тот момент до мельчайших подробностей! Каким же недосягаемым тогда казался мне Влад. Каким притягательным, сильным, безудержным – и совершенно ко мне безразличным. С тех пор восхищение им только усилилось. А еще прибавилось много других чувств: например, восторг от того, что я важна такому невероятному мужчине.

– …А потом я узнал, кто ты. Младше меня на десять лет, примерная школьница, внучка моей директрисы и дочка богатого папы. Богатые папы очень не любят таких, как я… К тому же ты была девственницей. В общем, все это усложнило ситуацию, но по сути ничего не изменило: я уже пропал. А ты тоже вовсе не упрощала мне жизнь своими взглядами украдкой и румянцем, который вспыхивал на твоих щеках каждый раз, когда ты приближалась ко мне.