Ну да, я очень известная личность, но это заслуга моего знаменитого папы, не более того. Безусловно, у меня есть раскрученный блог @pollysonis, где я регулярно выкладываю посты о своей роскошной жизни под хештегом #sonislife, и иногда делаю рекламу косметики и шмоток, но кроме денег на карманные расходы это не приносит мне никакого особого удовлетворения. Я представляю, как миллионы девчонок по всей стране ставят мне лайки, завидуют моей жизни и заказывают помаду и духи, которые я якобы использовала, чтобы заполучить в мужья прекрасного принца Анасастаса Вайсберга, только они не понимают, что это всё уже было решено за меня. И здесь всё решают только деньги. Деньги и родословная. Наверное поэтому я до сих пор не организовала никакой онлайн-марафон и не учредила никакой интернет-академии, потому что я отлично знаю, что всё это будет просто обманом, мыльным пузырём, способом получения денег для девочки, у которой и так много денег. Поэтому я предпочитаю пока просто зарабатывать на брендах, которые могут себе позволить бюджет на такого лидера мнений, как я, и подумываю о продаже эксклюзива на освещение свадьбы какому-нибудь известному глянцу.

– О чём ты опять задумалась, принцесса? – словно будит меня, вытаскивая из моего же собственного потока мыслей, Саша. – Ты не забыла, что у нас девичник через неделю? Ты уже подумала об особом меню? – подкалывает меня она.

– Делайте, что хотите, – улыбаюсь я в ответ, – в конце концов, вы же подружки невесты! Я вам полностью доверяю, только помните, что вы должны будете меня вернуть нетронутую и непомятую на следующий день моему дорогому жениху.

– Слишком дорогому, – уточняет Маша, заказывая уже третью бутылку. Мне только кажется, или она слишком много пьёт для психоаналитика?

– Отлично, – мурлыкает Соня, – сделаем, что хотим. Тебе, наверное, очень грустно понимать, что ты больше никогда не увидишь другого члена? – мягко говорит она, и я, глядя на её невинное фарфоровое личико понимаю, почему все стареющие Гумберты столицы мечтают нагнуть её в своих массивных дубовых кабинетах.

– Не знаю, – задумываюсь я на пару секунд, перекатывая во рту терпкое вино, которое теперь отдаёт тёплой ароматной вишней. – Я же никогда ничего другого не видела, понимаете? Только в кино. Но мой папа знаменитый режиссёр, и поэтому я как никто другой знаю, что всё это вымысел. Сказка. Вся эта любовь и романтика.

– Да, да, понимаем, как в сладких романах в мягкой бумажной обложке по сто рублей серии Harlequin, – поддакивает Саша.

– Именно, – поддакиваю я. – Как в твоём глянцевом журнале, который покупают девочки в надежде посмотреть на красивую жизнь!

– Не трогай мой журнал! Мы создаём стиль! – возмущается Саша, а я с усмешкой парирую ей:

– Вы создаёте сказку. В которую начинают верить миллионы людей. Но сказок не бывает, – горько заключаю я, и Маша, серьёзно посмотрев на меня, замечает:

– Мне кажется, наша невеста уже напилась. Вызываем авто.

– Отлично, – бормочу я. – Встретимся через неделю. Обещаю, я согласна на всё и не буду ныть.

Через десять минут заботливые подруги усаживают меня в такси, и Маша, нагнувшись к моему ухо, шепчет мне на прощание:

– Поверь, Поля, жизнь – это сказка!

И захлопывает дверь машины.

Я сижу и мучаюсь от похмелья в нашей огромной светлой столовой, пока помощница по хозяйству Даша готовит для меня самые вкусные в мире сырники с вишнёвым соусом. Я вспоминаю про промо-патчи для глаз, которые мне прислали на рекламу накануне, достаю их из холодильника, леплю под глазами, беру в руку чашку с кофе и, состроив дежурную счастливую улыбку, делаю селфи. Выкладываю в сториз пост с хештегом и ссылкой на интернет-магазин, и продолжаю дальше мелодично позвякивать ложечкой в своем стакане, пока моя мама, сидящая тут же, за столом, не просит меня с раздражением:

– Полина, прекрати! В конце концов, это невоспитанно!

Я застываю на мгновение, и всё-таки решаюсь спросить её – ухоженную светскую львицу Анастасию Сонис, в ботоксе и филерах, которая давно уже растворилась в своей вечной застывшей молодости:

– Мама, скажи, а ты любила папу, когда вы поженились?

Мама отрывается от своего планшета, на котором беспрерывно скролит новости и с тревогой смотрит на меня:

– В чём дело, Полечка? Вы поссорились со Стасиком?

– Нет, вовсе нет, – успокаиваю я её, рассматривая на экране своего смартфона последние дикпики, присланные мне моим женихом накануне. И почему он только так обожает свой член? По-моему, ничего выдающегося… – Я просто хотела узнать, что чувствуют люди, когда женятся. Это ведь на всю жизнь. По крайней мере, так предполагается, – пытаюсь я сформулировать мысль, но мама, успокоившись, уже снова утыкается в свой планшет.

– Пойми, Полина, – бормочет она, разглядывая очередной наряд своей знаменитой подруги, который та выгуливает на каком-то светском рауте, – любовь придумали плебеи. Люди без денег и родословной. Надо ведь как-то выживать человечеству? – с улыбкой снова смотрит она на меня, и я вспоминаю вечную эту мамину присказку.

По её мнению, браки заключаются только по расчёту. А всё остальное – просто похоть и страсть, которые быстро проходят, и в итоге оставляют после себя лишь пыль и тлен. И утомительный бракоразводный процесс. Собственно, меня воспитывали с младенчества с этой мыслью и вырастили с твёрдым убеждением, что именно так и есть. И, по правде говоря, чем больше я смотрю по сторонам на своих друзей и подруг, а особенно на их отношения, тем больше убеждаюсь в этом. И да, чем чаще меня трахает Стас при каждом удобном случае, тем больше я уверена в том, что всё это просо пустая похоть и неуправляемая страсть. Просто отлично, что хотя бы я умею контролировать свои желания.

Даша ставит передо мной порцию дымящихся ванилью сырников, а мама, строго посмотрев на меня, предупреждает:

– Только один, Полечка, помни о фигуре, – и, подождав, когда Даша снова уйдёт на кухню, добавляет с самодовольной усмешкой: – В любом случае, я уверена, что твой папа очень любил меня. Иначе мы бы не поженились. Поверь, для счастливого брака это более чем достаточно. Стасик тебя любит? Он всем доволен? – заботливо расспрашивает она, намекая, по всей видимости, на нашу интимную жизнь, и я, немного поморщившись, отвечаю:

– Всё нормально, мама, не беспокойся.

– Вот и славненько, – успокаивается она, и напоминает мне: – Не забудь съездить сегодня к доктору Тарасову, он ждёт тебя. Нам нужно забрать у него все заключения.

– А это так обязательно? – откусываю я назло ей огромную порцию сырника, обильно полив его сладким вишнёвым вареньем.

– Это формальности. Не более того. Не забывай, что речь идёт об огромных деньгах, – мама с отвращением смотрит на то, как я ем: она уже много лет сидит на диете из одного кусочка рыбы и грейпфрута в день, позволяя себе только литры кофе и несладкого зелёного чая. – И хватит столько есть, ты не влезешь в своё платье от Веры Вонг!

– Что значит формальности? – запихиваю я назло ей в себя второй сырник. – Как покупка племенной кобылы?

– Ну что за выражения, Полина, – брезгливо морщится мама, отпивая из своей пятой за утро чашки кофе. – Даша, уберите сырники, пожалуйста, мы поели, – кричит она куда-то вдаль, и пока наша прислуга не отобрала у меня мой завтрак, я хватаю с тарелки третий жирный сырник, и, обмакнув его в варенье, откусываю огромный кусок.

– Это не просто брак. Это деловой контракт, слияние двух империй. Мы отдаём семье Вайсбергов самое дорогое, что у нас есть, – чуть ли не со слезами на глазах пафосно восклицает моя мама, и я бы ей даже поверила, не знай я её так хорошо.

– О да, – с издёвкой поддакиваю я, пока Даша уносит грязную посуду. – Но получаете взамен, правда?

– Что ты несёшь, Полина! – восклицает мама. – Следи за тем, что ты говоришь! И да, это нормально, когда люди заключают контракт! Я бы сказала, что это просто необходимо! Только кошки и собачки могут плодиться под забором бесплатно, – опять заводит она свою любимую песенку, и я отвечаю: