Вглядываясь в жизнь города, Белатур совсем забыл зачем приходил сюда, пока не открылась дверь. В проёме стояла Оэрла, супруга Фолкора. Она пыталась скрыть свою беременность под просторными и светлыми одеяниями, в сопровождали двух служительниц.

– Юноша… Белатур? Я права? – с веселой растерянностью в голосе обратилась женщина.

Мальчик кивнул головой, стараясь скрыть неловкость.

– Заходи скорее, Лики с отцом будут рады тебя видеть.

Оэрла старалась уступить дорогу юноше, но из-за живота это не очень получалось. Одна из спутниц незамедлительно открыла вторую дверь, пропустив юношу вперед. Кивнув головой, Белатур смущённо скользнул внутрь.

Оказавшись в прихожей, ему открылись белокаменный стены, на фоне которых его грязные от песка и пота руки и ноги казались, мягко говоря, неуместными. Глаза его начали быстро искать чем можно было бы сбить видимую грязь.

Мальчик уже собирался уходить, как в дверях появился другой служитель, его лицо тоже скрывалось легкой тканью. В руках он держал тряпичную, домашнюю обувь, и накидку с рукавами, напоминающую его собственную рубаху.

Белатур принял одежду и, сложив свою на пустующую полку, примерил новый наряд. Одеяния подходили юноше по размеру и практически идеально скрывали следы занятий на песке.

– Спасибо. – неловко вымолвил Белатур, потупив глаза от своей неряшливости.

Служитель кивнул в ответ и повел юношу внутрь.

Дом был похож на родительский, только имел форму круга, там где в его доме был обходной коридор,в доме Фолкоре были лестницы по обе стороны от входа, ведущие на второй этаж. За ним и на третий.

В центре приемного зала находился невысокий круглый стол, все из того же белого мрамора, вокруг которого были разбросаны различные подушки. За этим столом, на одной из подушек, и сидел Фолкор. Светлый халат распахнут, оголяя торс. Глава города недавно проснулся. Перед ним стояла фарфоровая чашка с чаем. В центре стола было блюдо с порезаной дыней. Рядом с отцом сидела Лики, сладко уплетая очередной кусок плода.

– Рад тебя видеть, – с теплотой в голосе поприветствовал Фолкор, – садись к нам.

Лики довольно помахала ему рукой, разбрызгивая капли сока по всему столу. Стараясь сохранить самообладание и образ “воина”, мальчик уверенно подошёл к столу и сел на одну из свободных подушек рядом с Лики. Он привык, что в его доме дети сидят на одной стороне, наблюдая за мудростью взрослых.

Изобразив бравую выправку, подобную той, с которой воины доносили доклад отцу, Белатур обратился к Фолкору:

– Матушка сказала, Вы хотели меня видеть.

Фолкор прикрыл рот, стараясь сдержать смех.

– Умоляю, сними с себя эту напыщенность.

Растерявшись юноша собирался сбросить накидку, приняв слово "сними" за призыв к действию. Он бы так и сделал если бы Лики не остановила его, положив его руки на стол и передав большой кусок сочной дыни.

– Просто ешь! – как отрезала, сказала она.

Мальчик хотел сказать, что не голоден, но решил не оказываться в неудобном положении дважды за приём. Только он откусил, как услышал вопрос:

– Ты ходишь к Ведунье? – поинтересовался глава дома.

Мальчик неуверенно покачал головой.

– А хотел бы?

Юноша совсем растерялся. Взрослый человек, к которому отец приходит на закрытые разговоры, просит у него ответа. Тем более по поводу занятия ведов, которые имели дурную славу среди воинов.

Поймав потерявшийся взгляд Белатура, Фолкор с улыбкой продолжил:

– Лики мне рассказала, как много ты знаешь о Мечах, даже то, что отец тебе явно не рассказывал. Если твоё любопытство готово заглянуть дальше пути меча, я хотел бы, чтобы ты ходил к Ведунье вместе с моей дочерью.

Юноша кивнул с испуганными глазами, не имея ни какого представления, зачем это ему.

– Хорошо, – с улыбкой ответил Фолкор – теперь оставлю вас наедине с дыней.

Отец Лики встал из-за стола, и поднялся по лестнице.

– И это будущий “глава дома Ломающего Меча”? – с веселой издевкой спросила девочка.

Юноша наконец-то проглотил кусок дыни и начал теряться в словах.

– Да что я мог сказать? Какие-то Веды, там, вопросы про…

Лики подхватила разговор:

– Но ты же молчал. Начал с какого-то доклада, вместо обычного “Где твое Пламя?” – передразнивала она юношу.

Мальчик покраснел, но Лики продолжила.

– Папа говорит, чтобы избежать молчания, надо говорить. “Если не хочешь говорить про рыбу, начинай говорить про птиц”.

Белатур начал пытаться проводить аналогию с чем-то понятным ему, ближайшим было “навяжи своё сражение противнику”.

– Постараюсь им воспользоваться при следующей встрече.

– Также не забудь смыть грязь с лица и рук. А теперь, если ты не хочешь дыню, пошли на балкон.

Девочка показала в ту сторону, где в доме юноши открывался вид на общие сады.

Стоя на этом балконе, можно увидеть тренировочные дворы всех трёх домов. Посередине должен был быть тренировочный двор Призрачного Меча, но там проходили тренировки Ножен обоих домов. В этот момент юноша осознал, что никогда не видел ни Мечей, ни Ножен Каделла.

Там, среди таких же стен проходил бой между Ножнами Широкого и Ломающего Меча. Бордовые стёганки врезались в плотный строй великанов в медных доспехах, как тараны, старались разорвать оборону. Глядя на оплеухи, которыми обе стороны щедро одаривали друг-друга, Белатур понимал, чем страшно было бы это занятие, окажись в их руках хотя бы камень. Скорость и ловкость, безусловно, были на стороне Ломающего Меча. Оглушительные удары великанов Арнбьёрна редко попадали, но на веревка. Воины Широкого Меча принимали все выпады на себя, показывая силу воли и стойкость, которыми они славились на все Лазурные Земли.

– Отсюда можно наблюдать за всеми тренировками, так я и увидела, что ты один. Если захочешь – можешь приходить и наблюдать за тренировками, пока будешь в гостях.

Предложение Лики проявило отвратительное жжение в груди Белатура. Сама мысль, что ему предлагают наблюдать за таинствами дружественных домов, в обход правил, как личная "привилегия", вызывала отвращение. Из уст дочери Фолкора, это звучало как подкуп, некое условие дружбы. И если ему хватило ума промолчать, то на лице отчётливо читались все эти эмоции.

Девочка не могла понять, что в её словах было не так. Не то обида, не то злоба читались и в её глазах. Они бы оба точно сорвались друг на друга, если бы на балконе не появился Ирвар:

– Вот вы где, юный господин, нас ждет большой труд. Госпожа Лики, простите, но я забираю его.

Юноша с натянутым почтением поклонился Лики и прошел в прихожую, за своей тренировочной одеждой.

***

Оказавшись на улице, Белатур возмущённо обратился к Ирвару:

– Ты слышал её?

Ястреб остановил палец у рта, показывая спутнику на мать Лики, отдыхавшей на лавке в тени, недалеко от дома.

– Не сейчас, молодой господин. – строго прошептал Ирвар, поторапливая мальчика подальше дома Фолкора и ушей Оэрлы.

Спускаясь по серпантину до тренировочного двора, Белатур высказал свое недовольство:

– Если она дочь Фолкора, думает все будут ей кланяться?! Считает, что я предам правила дома, ради её расположения ко мне?!

Ирвар не перебивал, давал мальчику возможность выговориться, но не одобрял ход мыслей собеседника.

– Вы были бы правы, юный господин, если бы она была воином. Сейчас Вы глупы.

Белатур удивился подобному заключению воина, и Ирвар, убедившись, что мальчик готов слушать, продолжил:

– Так же как вы себя чувствовали в присутствии господина Фолкора, его дочь чувствует себя среди сверстников. Вы первый, кто был её гостем, и первый кому она пыталась что-то предложить. Вы понимаете, молодой Белатур?

– А как же посещение ведов? там много разных ребят…