– Мам, что с тобой? – только и успела сказать Даша.
В этот момент вошел отец.
– Дорогой! – мама бросилась обнимать мужа. – Это ты?
– Что я? – оторопел мужчина.
– Это ты их нашел? – мама Даши сияла, как фарфоровая сахарница из свадебного сервиза.
– Что я нашел? – неловко улыбаясь, бормотал отец.
– Ну, признайся! – настаивала мама. – Это ты! Решил меня порадовать?
– Ничего не понимаю… – недоумевал мужчина, – я как раз сам сегодня не могу найти свой «паркер»… Никто его не брал?
Даша опрометью бросилась к себе.
– Доча, ты куда? – кричали вслед родители, но девочка неслась вверх, перескакивая ступеньки.
Жаркое солнце уже заполнило Дашину комнату наполовину и танцевало утренний вальс с пылинками.
Первое, что бросилось в глаза – почти пустая баночка желтой краски рядом с настольной лампой. Девочка сжала кулачки от предвкушения и подскочила к тумбочке, открыла верхний ящик стола, и у нее перехватило дыхание. В коробке не хватало белой, красной и оранжевой краски. Детское сердечко подпрыгнуло и пустилось вскачь. Даша приподняла тетрадь, под которой она прятала марципановые шоколадки, и, ойкнув, прикрыла рот рукой. В тайнике было пусто! Совершенно! Но Даша отчетливо помнила, что еще вчера вечером там оставалось три… Целых ТРИ конфеты.
Вы думаете, что Даша огорчилась? Нисколько!
– Мама, папа! – радостно вскрикнула она и побежала вниз.
– Пап, мам! – бежала она по лестнице.
– Мамочка, папочка! – влетела она в кухню. – У меня тоже пропало! – задыхаясь от радости, прокричала она.
– Что пропало? – разом всполошились родители.
– Краски и… – Даша сделала паузу, конфет ей прятать не разрешали, но сейчас было не до «конспираций» – как говорил папа, и девочка выпалила, – и три марципановые конфеты…
– И только-то! – усмехнулся папа. – Сама, наверно, съела и забыла…
– Да? А краски я тоже сама выбросила? – возмутилась девочка.
– Быть может, забыла… – начала мама, но Даша ее тут же перебила.
– Где я их могла забыть, мам? Это мои домашние краски! Бабушкин подарок.
Отец озадаченно почесал затылок.
– Меня это начинает напрягать… я не верю, что кто-то может лазить в наш дом и вот так по мелочи шалить.
– Ничего себе по мелочи! – вспыхнула Даша. – Конфеты и краски… Это мелочи?
– Да, – поддержала мама дочку, еле заметно подыгрывая дочери.
– Мама, перестань насмехаться!
– Да… – включился отец, – дело, действительно, серьезное… может, это…
– Инопланетяне! – воодушевленно перебила его Даша. – У нас в классе говорят, что такое бывает. Это точно инопланетяне! Как это здорово!
– Я хотел сказать, мыши, – закончил отец.
– Валентин, ну что ты такое говоришь! – возмутилась мама.
– Ну, а что? Чем мы хуже других, что у нас мыши не могут завестись?
– Ой, пап, ну что за глупости? – всплеснула ладошками Даша. – Скажешь тоже. Мыши! Я говорю вам, это инопланетяне! У нас поселились инопланетяне!
– Хорошо! – согласился папа. – Тогда скажи, зачем твоим инопланетянам мой золотой «паркер»? Автографы раздавать?
Даша пожала плечами.
– Если они меня слышат, пусть вернут сейчас же… ну, или чуть позже, пока я не вижу, – смягчился отец.
– Я думаю, они тебя слышат! – радостно заявила Даша.
– Так, – заговорила мама, – с «паркером» и красками понятно! А кто тогда подкинул мне мою серьгу? Если не ты! – мама обратилась к мужу. – И не ты? – мама посмотрела пытливо на дочь. – Тогда кто?
– Какую серьгу? – уточнил отец.
Мама, сощурившись, подозрительно просканировала своих родных и заключила:
– Я ничего не понимаю… Если это никто из вас, тогда кто же?
– Ты поделишься с нами своим секретом, дорогая?
Мама нахмурила брови и задумчиво произнесла:
– Просто я сегодня нашла свою любимейшую серьгу, которую мне подарили на нашу свадьбу родители. Помнишь?
– Да… – неопределенно протянул супруг и опустился на стул. – Серьгу… А какую?
– Я же говорю, которую мне на свадьбу подарили родители! Ну, такую…
И мама нарисовала в воздухе рукой замысловатую загогулину.
– Ах, эту… – неопределенно произнес папа и присел к столу. – Понятно… прости, что не могу разделить твою радость… очень ручку жалко. Значит, никто ее не видел?
– Да нет же! – возмутилась девочка. – Говорят же тебе – это инопланетяне. И шоколадки мои марципановые они тоже слопали… Не мог же кто-то из вас прокрасться ко мне в комнату ночью и стянуть их, – рассуждала Даша, – хотя…
– Это точно не мы! – хором ответили родители.
– Значит, точно! Ураааа! У нас завелись инопланетяне! – Даша подпрыгнула от радости. – Всем сегодня в школе расскажу… папа, поехали уже.
– А как же завтрак? – спросила мама.
– Ну, какой завтрак, когда такие дела творятся! Я одеваться!
Даша уже было собралась бежать, но дорогу преградила строгая- престрогая мать.
– Без завтрака не отпущу! – взгляд был решительным и не предполагал отказа. – Зря я что ли с утра тут скакала со сковородками? Садись давай!
– Ну, мам! – сделала жалкую попытку дочь.
– Ничего! Подождут твои инопланетяне! Отец вот уплетает за обе щеки…
– Угу… – поддержал мужчина.
– И ты садись!
Даша сдалась и присела к столу.
С завтраком девочка разделалась быстро как никогда, так же быстро переоделась и, не дав отцу допить утренний кофе, утащила его в машину, несмотря на сопротивления с его стороны.
У школы Даша была за тридцать пять минут до начала занятий. Даже для нее как для примерной ученицы это был перебор. Охранник, удивленно качая головой, специально открыл дверь для девочки.
– Чего так рано? Нет еще никого.
– Дела! – серьезно ответила Даша и пошла к вешалки переодевать сменную обувь.
Весь следующий день Даша была в центре внимания. Даже сопливые первоклашки прибегали посмотреть на «инопланетянку из 4 «Б», не говоря о штатных журналистах школьной стенгазеты.
А задавака Виолетта со своими вечными тремя поддакивающими подружками Ксюшей, Варюшей и Юлианной позеленела от зависти и едва ли не съела свои два огромных банта.
Последним уроком по расписанию было обожаемое Дашей рисование. Учительница объявила свободную тему, а через пять минут в класс вошла секретарша Антонина и сообщила, что Наталью Григорьевну зовет директор.
– Дети, пожалуйста, ведите себя тихо! Я скоро! – сказала учительница и вышла из класса.
Первое время в классе было тихо. Но потом из разных концов комнаты начал доноситься шепот, который постепенно перерос в постоянный гул, потом появились смельчаки, которые, с оглядкой на дверь, начали перебегать с места на место, потом в классе стали разговаривать в голос, а дальше больше. Рыжеволов Максим подбежал к двери, приоткрыл ее, выглянул в коридор, а потом сел за учительский стол и начал паясничать, изображая Наталью Григорьевну, чем заслужил одобрение половины класса, продемонстрировав такую небывалую смелость. Его поведение стало примером для некоторых не особо сознательных учеников, и вот уже у школьной доски кривлялось шесть отъявленных «смельчаком», толкая и пиная друг друга в борьбе за место учителя и звание лучшего «кривляки».
Остальные ученики хлопали, комментировали и поддерживали своих фаворитов. Класс разделился на несколько лагерей, между которыми тоже завязалась борьба с перебранками и выкриками, с поддержкой артиллерией в виде трубочек-плевательниц и скомканных тетрадных листов. Начался невообразимый шум, в котором хозяйничали в основном мальчишки.
Между тем образовалась и группа девочек в количестве семи человек во главе с задавакой Виолеттой и ее верными Ксюшей, Варюшей и Юлианной, которые уединились в углу классной комнаты и обсуждали что-то свое, сугубо личное девическое с применением мобильных телефонов.
Даша же, сидя на предпоследней парте, одна из немногих, занималась своим любимым занятием. Она рисовала. Вдохновенно и не обращая внимания на шутки и насмешки в свой адрес.
– Идет! – внезапно пронеслось над классом, и все моментально, как маленькие букашки-таракашки, разбежались по своим местам, оставив на поле брани сломанные карандаши, скомканные листки и разобранные шариковые ручки, превращенные в трубочки-плевательницы.
