Даша шумно дышала, склонившись над столом и прикусив кончик языка. Она старательно выводила цифры, задумывалась на некоторое время, поняв, что ошиблась, жестоко перечеркивала и обреченно принималась писать заново. Это занятие, при всей своей, как бы сказали некоторые взрослые, простоте, стоило девочке множества душевных сил и отнимало всю положительную энергию. Даша даже вступила с собой в переговоры.

– Дашенька, милая, будь, пожалуйста, благоразумной! Это необходимо!

– Я не могу больше!

– Это надо сделать. Никто за тебя не выполнит этого задания.

– Ненавижу!

– Наберись терпения и, как говорит бабушка, будь благоразумна.

– Бабушка… – чуть не плача, прошептала Даша, – она бы мне помогла…

Девочка продолжала выводить цифры, пытаясь одновременно уговорить себя. От напряженной работы мысли и духа лоб девочки покрылся испариной, а ладони стали влажными. Но числа будто сговорились довести Дашу до белого каления. Они не слушались, не складывались и не отнимались, не множились и не делились, дергались и скакали, и вообще вели себя кое-как-наперекосяк. Даша не выдержала и тихонько заскулила.

– Не слушаются? – прозвучал знакомый голосок над ухом.

Даша не ожидала гостей, как могла взяла себя в руки и глянула в сторону книжной полки. Тия сидела, болтая босыми ножками, и с любопытством наблюдала, как Даша бьется с примером на деление.

– Не слушаются… – надув губки, призналась Даша.

– Ух, непокорные противные закорючки! – возмутилась Тия. – А ты брось их! Будут знать, как сопротивляться!

– Не могу! – вздохнула Даша. – Я должна решить… обязана.

Даша, пересилив себя, подчинилась тяжелым превратностями ученической судьбы и вновь склонилась над тетрадью.

Тия непокорно фыркнула. Она то отнюдь не собиралась сдаваться. Не в ее характере было так просто оставлять это дело, пуская его на самотек. И даже не смотря на ее лень, гостья решительно взяла ситуацию в свои маленькие руки и бойко спрыгнула на стол.

– Я смотрю на тебя уже целых три минут, аж сама устала! Зачем ты это делаешь? – полна протеста и недоумения спросила Тия. Так же в ее голосе звенели нотки возмущения, и Даша подняла глаза от математики.

– Это домашка, – обреченно произнесла девочка.

– Домашка? – озадаченно протянула Тия. – Это что какая-то злая колдунья?

Даша невольно усмехнулась.

– Нет. Домашка – это домашнее задание. В школе нам задают работу на дом.

– Ааа, – понимающе протянула Тия, – тогда ясно-понятно!

Малышка усердно почесала затылок, прошлась вдоль тетради, разглядывая страницу, и хлопнула в ладошки.

– Поняла! Это чтобы вы на улице не безобразничали и дома вам не скучно было! – сделала она заключение.

– Да уж… – поникшим голосом произнесла Даша, – куда как весело.

– Вот мне мама тоже всякие задания дает, чтобы дома меня удержать и чтобы я не натворила чего, – продолжала Тия не слушая, – но я быстро со всеми поручениями разделываюсь и – фьють!

Тия лихо присвистнула.

– Мне мама тоже задания дает. Но это другое, – серьезно проговорила Даша. – Это называется учеба. Ходишь в школу каждый день и получаешь всякие знания. Говорят, «нужные». Бывает, все схватывается на лету… но иногда это какой-то ужас. – Даша оттолкнула от себя тетрадь. – И никто толком не может объяснить, зачем это… но все взрослые в один голос твердят – надо! Кому надо?.. – Даша сделала ударение на слове «кому» и замолчала.

С самого начала разговора в ней закипал вулкан несогласия из-за безысходности, непонимания и неопределенности, и он вырвался наружу.

– Нет! Я не могу так. – вскрикнула Даша, – Я не понимаю, и из-за этого у меня не получается! – Даша в сердцах смахнула тетрадь и ручку со стола.

– Так их! Пусть знают! А то ишь, какие…

Малышка, в знак солидарность захлопала в ладоши и одобрительно посмотрела на Дашу, но тут же осеклась.

– Даша, ты чего?

По щекам девочки текли тихие слезы.

– Это не правильно! – Дашины губы подрагивали. – Так нельзя себя вести. Тетрадь и ручка ни в чем не виноваты.

– Но как же? – зашлась от возмущения Тия. – Они же не слушаются тебя.

– Они вообще тут ни при чём! Это всего-навсего тетрадь и ручка. А я – неумеха! Неусидчивая, ленивая, капризная девчонка! Вместо того, чтобы заниматься, устроила тут истерику…

Даша утерла слезы, встала со стула и нырнула под стол за письменными принадлежностями.

– Вот ты где! – раздался незнакомый и строгий голос. – По всему форту тебя ищем.

Услышав незнакомый голос, Даша благоразумно решила затаиться и сжалась под столом в комочек.

– А что такого, пап? – запротестовала Тия. – Я все задания сделала…

– И когда ты все успеваешь? – смягчился голос.

– Вот такая я шустрая! – хихикнула Тия. – Даш, ты чего там? Вылезай! Это мой папа! Он не кусается!

– Не знал, что мы не одни! – всполошился голос, и послышались удаляющиеся шаги.

– Папа, стой! – закричала Тия. – Пожалуйста, не убегай! Даша хорошая… И тоже не кусается! – для верности добавила малышка.

Шаги остановились. Даша собралась с духом и, чтобы не напугать своим внезапным появлением, начала медленно выпрямляться. Сначала над столом показалась пшеничная копна волос, потом блестящая в лучах солнца челка, а затем растерянные зелено-голубые глаза. На этом движение остановилось. Глаза посмотрели на Тию. Та в свою очередь кивнула в сторону противоположного края стола. Даша, не спеша повернула голову и встретилась взглядом с человечком раза в два выше Тии. На нем была большая шляпа-цилиндр из рыжей мягкой ткани с синей лентой и золотой пряжкой. Он тут же снял ее, обнажив черные, как уголь, и упругие волосы, и вежливо поклонился. Шляпа осталась в руке. Человечек поднял голову и взглянул из-под челки умными изучающими глазами.

– Добрый день! – произнес человечек. – Разрешите представиться – Матиас!

Тия, не выдержав, прыснула звонким смешком.

– Ой, не могу! Как серьезно…

Матиас укоризненно покачал головой в сторону расшалившейся дочери и водрузил цилиндр на голову.

– Можно звать просто Мэт! – он поправил шелковый янтарного цвета шарф и добавил: – Так меня зовут дома.

– А то – Матиас! – передразнила Тия.

Теперь уже Даша строго глянула на малышку, на что та показала острый язычок.

– Скажите, пожалуйста… – и демонстративно отвернулась.

– Не будем обращать внимания… – произнес человечек так, чтобы слышала только Даша. – Она все-таки ребенок, надо дать ей возможность самовыразиться, – и он заговорщически подмигнул.

Девочка согласно улыбнулась в ответ и уже смелее начала рассматривать гостя. Ей очень нравилось, что с ней разговаривают как со взрослой, и особенно нравился наряд нового знакомого.

– Как поживаете? – достаточно громко произнес Матиас, начиная светскую беседу.

Даша даже приосанилась, вообразив себя на приеме королевы Пруссии Луизы. Почему именно Пруссии? Потому, что ей это казалось очень возвышенным, сказочным и красивым.

– Хорошо! – ответила девочка. – А вы?

– Вполне приемлемо для данной системы координат! – непринужденно ответил Матиас и взялся обеими руками за лацканы.

Даша еще раз обратила внимание на костюм. Синий бархатный камзол с золотыми пуговицами и манжетами, украшенными золотыми пряжками, как на шляпе, был восхитителен. И, на вкус Даши, прекрасно сочетался с атласными янтарного цвета бриджами в крупную синюю клетку. Все это великолепие заканчивалось отчаянным и смелым вызовом в виде высоких синих кед с желтыми шнурками.

– Сегодняшний день принес немало приятных сюрпризов! – говорил Матиас. – Во-первых, запеканку с молодыми еловыми шишками под янтарным соусом, одна порция которой ещё дымится на столе… – древлин немного повысил голос, – но может так случиться, что чей-то дедушка не выдержит и съест ее…

Тия хмыкнула и демонстративно уставилась в окно, скрестив пухленькие ручки на груди. Папа Мэт сделал вид, что не заметил этого, и продолжал.