– Береги свое сердечко, внученька!

Даша кивнула и поцеловала бабушку.

– Спасибо, бабуль! Ты такая…

Больше девочка не смогла ничего произнести из-за слез, которые перехватили детское горлышко. Даша шмыгнула носом, закрыла коробочку и прижала ее к груди.

– Иди! – сказала бабушка. – А то родители заждались уже.

Светлана Михайловна помогла Даше надеть пальто и пошла провожать до калитки.

– Чего это они мрачные такие? Не поделили чего? – приобнимая Дашу, почти шепотом спросила бабушка.

– Не знаю, бабуль. Может из- за погоды. – пошутила Даша.

– Не иначе! – так же шутливо отозвалась бабушка.

Светлана Михайловна остановилась с внучкой у багажника урчащего авто и ещё раз крепко обняла.

– Будет тяжко, возьмешь в ладошки янтарь свой, он тебя и согреет.

– Люблю тебя, бабулечка!

– Ты мое сердечко! Ну, иди, иди.

Бабушка нежно подтолкнула внучку к машине.

Даша, не выпуская шкатулку, открыла дверь, села на заднее кресло и пристегнулась. Папа с мамой о чем-то тихо спорили, машина тронулась, а девочка неотрывно смотрела на бабушку, которая пронзительно глядела вслед своей единственной внучке, пока не скрылась за поворотом.

Уже на подъезде к дому сон одолел Дашу, уставшую от дневных впечатлений и волнительного подарка. Девочка свернулась калачиком вокруг бабушкиной бесценной шкатулки и тихо засопела. Припарковавшись у дома, чтобы не скрипеть воротами гаража, и стараясь не шуметь, семья прошла в дом. Отец на руках отнес дочку в ее комнату, осторожно уложил на расстеленную женой детскую кровать и, поцеловав Дашу в лобик, отправился загонять автомобиль в стойло. Мама переодела девочку в пижаму, поцеловала в щеку, поправила одеяло и спустилась в кухню.

– Как ее вырубило! – муж уже успел вернуться из гаража и колдовал над заварным чайником.

– Конечно, столько впечатлений, – пожала плечами супруга, – она ведь совсем ребенок.

– Кусок смолы ещё этот… – отец наливал себе крепкого чая, – вот зачем твоя мама его всучила? И так полный дом…

– Ну, что ты ворчун какой… – проговорила супруга, глядя на содержимое холодильника и что- то напряженно обдумывая. – от маленького янтаря места не убудет.

– Ничего себе, маленький… – начал возмущаться отец, но тут же прекратил, потому что мама не слушала его. Она была погружена в свои тяжелые раздумья.

– Рита… – осторожно позвал папа.

Мама решительно выдохнула, закрыла дверцу и пошла из кухни.

– А как же твой вечерний кефир, Ритуся? – недоуменно спросил муж.

– У меня разгрузочный вечер! – раздался голос с лестницы.

– И давно? – опешив от неожиданности поинтересовался отец.

– С этой минуты… – донеслось сверху.

Отец услышал, как проскрипели половицы в спальне и вскоре дом погрузился в сон. Валентин ещё некоторое время послушал тишину, пытаясь осознать причину такой реакции супруги, потом мысленно махнул рукой ввиду тщетности усилий и пошел в сад совершать свое традиционное вечернее чаепитие.

Опустившись в шезлонг на веранде, мужчина втянул вечерний воздух, тягучий и сладкий от окружающих елей, и тут заметил на влажных от росы качелях в саду отсвет небольшого гаражного окошка.

– Свет что ли забыл выключить… – раздосадованно произнес мужчина и встал, чтобы исправить оплошность, но отблеск тут же пропал.

Мужчина прошёлся к краю веранды, чтобы убедиться в увиденном. Запыленное темное окно холодно отражало облако, подсвеченное круглой луной.

– Показалось, – произнес мужчина и поежился от сырости и подпорченного настроения.

Привычная ежевечерняя идиллия рухнула под тяжестью предшествующих мелких неприятностей. Мужчина с досадой выплеснул остывший чай в траву и, недовольный, ушел в дом.

На следующее утро, когда Даша с мамой готовили завтрак, точнее, мама готовила, а Даша задумчиво размазывала капельку молока по столу, необычайно веселый возглас отца взбудоражил весь дом.

– Они нашлись! Нашлись! Мои запонки…

Счастливый отец вбежал на кухню.

– Представляешь, Ритусь! Запонки, которые после твоего дня рождения потерялись… Вот! Нашлись!

Отец протянул раскрытую ладонь. На ней поблескивали два золотых ромбика на тоненьких ножках.

– Это когда же они пропали? Три года… или четыре назад?

– В прошлом году это было… – мрачно ответила мама.

– Да? А мне казалось, что давно.

– У тебя плохая память на даты… – буркнула мама и поставила на стол тарелку с тостами.

– А ты чего такая… хмурая? – наконец папа обратил внимание на мамино настроение.

– Правду говорят, если где-то что-то прибудет, значит, где-то что-то убудет… – вздохнула мама и села к столу со своей утренней чашкой кофе.

– Убудет? – переспросил папа, тоскливо опуская руку. – Что-то пропало?

Мама молча сделала глоток и кивнула головой. И тут же включилась Даша.

– У тебе тоже, мам?

Родители одновременно посмотрели на дочь.

– У меня пропала оранжевая краска и конфеты…– призналась девочка.

– А у меня кулон, – сообщила мама и села к столу.

– Тоже обидно, – почувствовала Даша.

– Какой кулон? Тот, что я тебе подарил? – встревожился отец.

Мама вопросительно посмотрела на папу.

– Ну, тот… золотой… в виде загогулины с бриллиантовой дорожкой?

– Нет! – мама поставила перед папой тарелку с бутербродами. – Тот в тумбочке лежит… единорожика своего любимого найти не могу…

– Из бронзы который? – слегка усмехнувшись, уточнил папа.

– Из бронзы! – взвилась мама. – Из олова, из чугуна! Какая разница? Мне его мой папа подарил!

Мама вскочила и пошла из кухни.

– Ну, прости, дорогая! Не хотел тебя обидеть! – всполошился отец. – Забыл, как он тебе дорог…

Но мама уже не отвечала. Было слышно, как она надела туфли и вышла из дома. Хлопнула дверь. Папа посмотрел на дочь. Глаза ребенка укоризненно блестели. Отец дернул плечами и виновато поджал губы.

– Вот я болван, да? – покачал он головой. – Бесчувственный болван… что-то как-то всё не так со вчерашнего вечера.

Папа вопросительно взглянул на дочь.

– Тебе так не кажется?

Даша пронзительно молчала.

– Ты тоже это замечаешь, да? – папа понизил голос, как будто их разговор могли подслушивать. Девочка с тревогой взглянула на отца.

– Ты только не волнуйся, папочка! – Даша опустила свою горячую ладонь на руку отца, лежащую на столе. – Наша мама отходчивая! Попереживает, попереживает и перестанет. А кулон найдется обязательно!

–Ты мое успокоительное! – виновато кивнул отец и добавил, улыбнувшись: – Собирайся, а то если ты из-за меня ещё и в школу опоздаешь, не видать мне оправдания во веки веков и останусь я без сладкого… к чаю. Беги одеваться!

Даша соскочила на пол и помчалась к себе за школьной формой и портфелем.

К школе они подъехали чуть ли не со звонком. Даша, запыхавшись, последняя вбежала в класс.

– Извините, Наталья Григорьевна!

– Садись, Даша.

Наша Наталья Григорьевна – добрая учительница, но очень строгая и справедливая! – так про своего классного руководителя говорили дети.

Первым уроком была математика и нужно было начертить квадрат. Но так как утро у девочки не заладилось, фигура получилась корявой. Даша решила стереть ее, чтобы нарисовать заново. Она открыла пенал и была неприятно удивлена отсутствием резинки на своем месте. Девочка так громко вздохнула, что это не осталось незамеченным.

– Что-нибудь случилось, Летягина?

– У меня квадрат – урод! – сдерживая слезы, проговорила Даша. – А я резинку не могу найти!

– И только-то? – удивилась учительница.

– Нет… а ещё папа запонки нашел, а мама единорожика потеряла… – слезы подступили к самому горлу девочки, – …любимого.

И Даша расплакалась. По классу пронесся шорох насмешек и встречная волна сочувствия.

– Ты, Даша, сходи, выпей воды, умойся и возвращайся в класс!

Даша всхлипнула и направилась к выходу.

– С квадратом мы как-нибудь разберемся! Не переживай, – проговорила Наталья Григорьевна, когда девочка закрывала за собой дверь.