Итак, я снова скитался, на этот раз не задерживаясь надолго во встречных городках. Я шел на север, наблюдая, как плавно весна овладевает миром. Я прошел всю Англию насквозь, побывал в Шотландии. Поняв, что душа моя жаждет не этого, я сел на ближайший попутный корабль с намерением вернуться на материк.

Однажды, в английской таверне я слышал рассказ одного путешественника. Он рассказывал, как блуждал в горах. Его история так впечатлила меня, что я решил обязательно когда-нибудь проделать его путь. Мне не терпелось почувствовать свежесть горного ветра, вдохнуть ароматы цветов на возвышенности, взглянуть с высоты на заснеженные вершины, приблизится к небу. Альпы, вот куда теперь я держал путь.

Путешествуя пешком по Италии, я проходил недалеко от них, видел издали, но тогда горы меня не впечатлили. Наверно, я был слишком погружен в мысли об одиночестве. Теперь же моя душа требовала прекрасного, хотела не смотреть на картину, а быть частью ее.

Я сошел с корабля 21 мая 1974 года в предместье Парижана, пересёк Францию и, наконец, мои ноги шли по альпийским лужайкам. Я был так вдохновлён и свободен, что едва сдерживал крик. Хотелось бежать голыми ногами по мокрой траве, вдыхать свежесть горных вершин, перемешанную с ароматом полевых цветов. Теперь, находясь здесь, я смотрел на горы по-другому, и так хотелось обнять все вокруг, впустить в себя.

Один минус все же меня угнетал, мне не кому было рассказать о том, что я сейчас ощущал, не с кем было поделиться. Поэтому я стал писать. Я писал своему другу Полю, в надежде, отправить письма, когда узнаю о его местонахождении, что бы он тоже мог вдохнуть, что и я сейчас.

"Дорогой Поль!

Я, кажется, обрёл покой. Мои ноги привели меня в горы. Я в Альпах, ещё не обосновался, но мне хочется остаться здесь навсегда. Я влюбился и хочу, что бы ты тоже это увидел. Горы прекрасны! Я никогда не видел море из облаков. Это невероятное ощущение, когда сидишь на скалистом склоне, а оно невесомой дымкой наползает и отходит назад, плещется. Здесь я чувствую, что могу дотронуться до неба рукой. Я чувствую свободу, не могу надышаться ей. Ощущения настолько сильные, что временами мне кажется, я парю над землёй… и хочется кричать и бежать вдаль. Я никогда не видел таких цветов. Бескрайние сиреневые и лиловые поля лаванды, покрывающие прованские горы завораживают. И небо, такое бескрайнее, бесконечное небо. Ночью оно покрывается мириадами звезд. Это просто невероятно! Безумно прекрасное зрелище лежать на вершине, когда вокруг тебя ничего нет, только чёрное небо. Небо, сплошь усыпанное звездным свечением, словно тысячи светлячков замерли в воздухе. Мне никогда не было так легко, так спокойно. Я надеюсь, что когда-нибудь смогу показать тебе все это. Я решил обосноваться здесь и как только обустроюсь, напишу из ближайшего городка.

Навечно твой друг,

Левино".

К письму я приложил веточку сплющенной лаванды, сложил листок и убрал в сумку.

С тех пор, как я впервые увидел сиреневые поля, лаванда стала моим любимым цветком. Впервые я бродил среди необычно-сказочных кустов, трогал нежные соцветья, вдыхал аромат. Я был так очарован, словно попал в сказку, таким нереальным мне казалось зрелище. А когда сгустились сумерки, все вокруг стало отдавать синевой. Зрелище лишь усилило мое впечатление. Я любовался этой синевой несколько дней подряд. Просто сидел, подобно статуе и смотрел на колышущиеся колосья этих цветов. Именно из-за них я решил задержаться в Провансе. С этого времени я всегда носил при себе веточки лаванды, что бы иметь возможность вдыхать аромат и любоваться застывшими цветами.

Я провел в горах близ Прованса все лето, пока цвела лаванда. В сентябре решил отправиться на северо-восток вдоль горного хребта. Мне не терпелось изучить горы, увидеть, как меняется природа, как утро сменяет день, как за ним опускается вечер, а затем приходит ночь, и все повторяется снова. Здесь время не имело своей власти, я не замечал его, лишь бесконечная смена картин напоминала мне о том, что оно всё-таки есть.

Глава 5.

Я шел в снегах, поднимаясь по серо-синим вершинам все выше. Здесь воздух был настолько разряжен, что дышать было бы довольно сложно. Благо, я в этом не нуждался. Здесь не было никого, только небо и я. В этот период своей жизни я много думал: о прошлом, о себе, о своем будущем, о своем предназначении. Я решил, что у меня обязательно должно быть предназначение, если никто сверху не может послать мне знак, что бы помочь найти его, то я сам выберу предназначение для себя. Ещё в первое время после моего перерождения, я задумался о помощи таким, как я по сущности. Теперь я подумывал об этом всерьез.

Мои размышления перетекали от одной мысли к другой, плавно перерождаясь из одной идеи в другую, разрастаясь и преображаясь.

В конце концов, я решил создать нечто подобное академии наук, где такие, как я будут делиться опытом, совершенствовать умения, вести беседы о великом, заниматься разными науками и искусством. Мне хотелось оставить что-то в вечности, что-то, что принесет пользу не только таким как я, а всему миру.

Я путешествовал несколько месяцев, следуя в основном вдоль горного хребта, редко обходил препятствия и спускался в долины лишь для того, что бы поесть, ведь в горах крайне редко попадались животные. И чем ближе я поднимался к вершине, тем меньше их становилось. Мне было интересно карабкаться вверх, это было легко, я не чувствовал усталости.

Однажды в горах среди трёх горных вершин на пологой возвышенности я натолкнулся на озеро. Зеркальной поверхностью отражая облака, с рваными краями с одной стороны и плавным берегом с другой, оно углубилось в скалистую породу. Абсолютно прозрачное оно манило кристально-серебристой поверхностью. Я и раньше встречал озера. Располагаясь на разных высотах, они привлекали своей красотой. Над некоторыми из них поднимался пар, такие озера я любил больше, на других по кромке образовывался ледок. Синие, зеленоватые, серые, но абсолютно прекрасные, они привлекали меня своей необычностью и красотой, как зеркала среди серых камней, иногда окутанных снегами.

В такие моменты я всегда останавливался, что бы насладиться видом, часто купался. За долгое время, я так привык к одиночеству, что такое состояние стало для меня естественным. Вот почему, натолкнувшись на это озеро, я ещё больше воодушевился. Не терпелось прикоснуться к его поверхности, изучить его дно и, может быть, окунуться.

Не чувствуя особых перепадов температуры, я все же мог определить температуру веществ, к которым прикасался, и уж точно мог определить холодные они или содержат тепло. Это озеро казалось ледяным. Ещё издали я почувствовал холодок, овеваемый его поверхностью. Это озеро было другое. Сверкая своими кристальными водами, оно как будто светилось, хотя в такую яркую погоду, не удивительно, что мне так казалось. Я снял сапоги и окунул пальцы ног в кристальные воды и тут же отпрыгнул. Поначалу мне почудилось, что вода была настолько ледяной, что обжигала, но это оказалось не совсем так. Я посмотрел на свои ноги и обнаружил тут же появившиеся на моих пальцах мелкие пузыри, как от ожогов. Это настораживало. Не зная в сущности порога боли, я не мог предположить такого явления у существ, подобных мне. Пальцы сильно жгло. Я отошёл от поверхности подальше. Озеро мне сразу разонравилось. Тая в себе неведомую опасность, теперь оно начало пугать. Идиллия дня обратилась пугающей.

Я растерялся, не зная как быть. Подсознание подсказывало, что мне следовало бы убраться отсюда подальше, но неведомый интерес заставлял остаться. Я достал пробирку из рюкзака и длинный пинцет. С тех пор, как я начал интересоваться наукой, несколько стеклянных колб и пробирок чистых и с разными целебными жидкостями всегда хранилось в моем рюкзаке. Аккуратно зажав пробирку пинцетом, я приблизился к воде и, зачерпнув немного жидкости из озера, глухо заткнул ее пробкой. Мне захотелось изучить эту кристальную кислоту позже. Я решил, что это кислота.