Тезис Шпенглера о мертвенности причинности поначалу кажется несправедливым: «Казуальность есть – если можно так выразиться – ставшая, дезорганизованная, оцепеневшая в формах рассудка судьба». Но если любой предмет или факт имеет набор своих причин, и эти причины предопределяют следствия, то вся реальность, развернутая во времени, представляет собой однозначную и неподвижную, предопределенную «судьбу» (лапласовский детерминизм). Между тем, наша интуиция подсказывает, что следствия имеют вероятностный характер, и причины зачастую меняются ничтожным усилием воли, порождая совсем иные следствия, чем ожидаемые с полной уверенностью.

Древние греки были уверены, что судьбу изменить нельзя, но основа этого убеждения оставалась для них в прошлом. Будущее для них было детерминировано, но все же у Ахилла есть выбор: физическое бессмертие в полном забвении или гибель и бессмертная слава. Его выбор предопределен Роком, но ему он явлен как проблема. Олимпийские боги светлы, потому что умолимы – по молитвам можно отвести несчастную судьбу. Но также можно и наслать несчастье с помощью заклинания. Пифия может предсказать будущее, от которого можно уклониться, если верно понять предсказание. И лишь в философской мудрости оказывается, что Рок не преодолим даже богами. Он прокладывает себе дорогу, переступая через хитроумие богов и людей. Отсюда злосчастность греческой трагедии: коль муки неотвратимы, лучше бы и не родиться.

Мысль возвращается к идее преодоления причинности из страха смерти – застывшая пространственная казуальность требует поисков именно во времени актуального бессмертия. Этот поиск имеет социальные корни, совершенно не связанные с наукой, а потому и находившийся до сих пор только в сфере религии. Но теперь «таблетка бессмертия» кажется уже достижимой мечтой, в особенности для свихнувшихся правителей, которые намерены не только жить вечно, но и править вечно. Тем не менее, именно социальный барьер не позволяет реализоваться многим технологиям, как и прикоснуться к загадке времени.

Шпенглеровское «бодрствование» – это формирование иного мира, в котором бессмертие существует. Это иной мир, а не таблетка, которую надеются создать в этом мире. Пытаются добраться до бессмертия через знание – в том виде, в котором это знание выглядит привычно. Но в этом мире даже привычное знание фальсифицировано, а это значит, что этот мир может порождать только иллюзию бессмертия: человек бессмертен до тех пор, пока не умрет. Он просто не помнит о смерти, пока не взглянет ей в глаза. Это беспамятство и предполагает конечность человека, невозможность для него технологии бессмертия. Не веря в бессмертие души, он не обретает и бессмертие тела.

Бессмертно то, что существует как бессмертное, а не становится бессмертным от страха смерти. Существование современного человека гораздо дальше от бессмертия, чем жизнь человека прежних эпох, в которых ходили легенды об островах бессмертных, а целью жизни героя была бессмертная слава, а не вневременное прозябание в безвестности.

Чувствование и переживание кажется чем-то вненаучным. Рассудок, будто бы, должен быть холодным. Но в таком случае он порождает только холодные «истины», из него выпадает творческий элемент и изгоняется время. Но в макромире и в микромире теория предполагает, что присутствие наблюдателя меняет всю картину. В макромире нам важна позиция, но пока еще не состояние наблюдателя. В микромире – вмешательство в картину мира наблюдателя уже самим его присутствием, но пока не состоянием.

Если человек появляется как следствие холодной казуальности, то он не творит, а его познание природы – это лишь предопределенное и имеющее свои границы свойство этой природы, часть системы с обратной связью, которая сама причиной не является – только косвенным следствием более общих закономерностей. Тогда человек – не творец, и тогда он не создан по образу и подобию Творца. Если же он – порождение творческого начала, то он не только исследует природу, но и создает «вторую природу» с закономерностями, которых в природе изначально не предполагалось – по крайней мере, случайное превращает в закономерное. Творец не предполагал, что без участия человека где-то во Вселенной атомы и молекулы сложатся в реактивный самолет или компьютер. Человек породил свой мир, и этот мир предопределен не только природными свойствами человека, но и тем самым миром, который он создает – социальными условиями. Изучая сам себя, он может создать иные условия для творчества, в сравнении с теми, которые поставили сегодня ему барьер и ведут к исчезновению Европейской цивилизации.

Историю, действительно, изменить нельзя. Но современность нам показала, что историю можно фальсифицировать таким образом, что фальшивка оказывается вне конкуренции: подлинная история скрыта. Относительность истинного знания использована сегодня в социальных технологиях для подобного рода подмены, за которую в древности убивали – просто потому, что фальсификация означала присвоение власти и имущества. Теперь цель фальсификации точно такая же, но истреблены носители памяти, которые готовы были умирать и убивать за подтверждение своих прав, считавшихся частью их существа. Кто не сражался, тот терял эту часть натуры.

Сегодня мощные информационные монополии, создающие альтернативную историю, образовали у современного человека убежденность в двойственности любой истины. Теперь единственной истины нет, истинно все, в пользу чего можно привести хотя бы какие-то доводы, а тот, кто воспринимает эти доводы, может свободно выбирать из любого набора причин и следствий и даже придумывать свои, формируя личную реальность – хотя бы для того, чтобы утвердиться в самоуважении.

Природа как мир Божий имеет одну истину, и поэтому до определенного времени естественные науки надежно опровергали ложные теории и фиктивные открытия. Сегодня этот барьер на пути растекания лжи сломлен – в науку хлынули социальные технологии, которые преодолевают любую причинность ради того, чтобы создать иллюзорные надежды на фантастическое будущее, которое вот-вот наступит просто потому, что правительство организует творчество ученых и учит детей. Здание науки оформляется пышным фасадом для ублажения взора профанов, которые из легковерных дураков превращаются в агрессивную «пехоту» олигархий.

Фасад важнее самого здания. И за него олигархия готова уничтожать тех, кто пытается противостоять лжи.

Если человек – часть изначально заложенного в природу творческого начала, то без него Вселенная невозможна. Она не существует в полноте, пока сама себя не увидит глазами человека. И не начнет себя дополнять его воображением и усилиями. Пока человек богоподобен (и мнит себя сыном Божиим) он – неотъемлемая часть Вселенной. Отрекаясь от истории и своей роли в становлении будущего, человек – только часть природы, просто белковый организм, животное.

Два самых могучих символизма – рождения и смерти. И сопровождающего их становления и омертвления (или развития и упадка). Без мыслей о смерти нет философии (Сократ) – то есть, той интуитивной науки, в которой мудрость выше осведомленности. Интуиция знатока всегда выше формально закрепленных в памяти знаний. И знание о смерти – тот высший философский подвиг, когда многомудрая печаль всегда помнит о конечности самой себя и всего, что она понимает.

Человек может легкомысленно пренебрегать смертью, но никогда не пренебрегает возможностью бессмертия, которое он наблюдает в природе, пусть и не в отдельном существе, каковым является и он сам. Поэтому место смерти – в литературе и философии, напоминающих о конечности и трагичности жизни, а место бессмертия – в мифологии.

Миф соответствует представлению человека о неестественности его смерти, то есть – о естественности бессмертия. Физическая смерть в мифологии всегда связана с виной или несчастным случаем, которых можно было избежать, если бы не опрометчивые поступки, которые заводят человека в сети Рока. В Древней Греции мифология смерти тесно связана с мифологией жизни. Жизнеутверждающий Дионис, призывающий к упоению вином и весельем, является также богом мертвых. Экстатическая восторженность есть растворение человека в окружающей жизни, что равносильно смерти. И, наоборот, от смерти ожидается новое рождение. Гибель Диониса от рук титанов и последующее возрождение демонстрируют это взаимопроникновение смерти и жизни. Мифология напоминает нам, что существует тайная тропинка, скрытая от Рока, которая ведет к бессмертию. Это знание присутствует во всех культурах, отражаясь в сказках и суевериях. Оно заключено в существе человека как присущая ему вселенская интуиция.