– И много привозят?

– В прошлый год было полторы сотни. В какой-то момент не уследили, так они по углам разбежались как мыши… Брр! – Михаил передернулся, явно вспомнив что-то неприятное.

Откинувшись, я задумался. Куча корпусов, куча детей. Есть места, куда детям категорически нельзя – например, инфекционное отделение или родильное. По себе знаю, такие места больше всего привлекают своей запретностью, значит как минимум пара-тройка наиболее любопытных десантников залезет. Значит, надо направить их интерес туда, где безопасно. Да, сложная задача. Хотя… «Том Сойер!» – я чуть не заорал от радости. Сам же недавно плакался, что работы не продохнуть, а тут бесплатная рабочая сила сама в руки идет!

Я поднялся и пошел к трибуне, где по прежнему был шум и гвалт. Судя по осколкам фраз, все по-прежнему жаловались друг другу на масштаб разрушений с прошлого раза. Более того, одной из самых главных жалобщиц оказалась наша любимая главсестра. Загибая пальцы, она перечисляла потери сосредоточенно слушающему Василий Васильевичу. Вот ведь кремень мужик, я бы на второй минуте такой тусовки вскипел и всех бы матюками по местам рассадил. А он серьезно так смотрит, хоть и слышит это явно не в первый раз.

– … и ладно бы простыни, это можно понять. Но куда и главное, как они умудрились утащить два судна из-под больных, мне до сих пор не понятно – подойдя поближе, я разобрал окончание фразы. Ничего себе, десант. Скорее это набег пиратской вольницы.

– Извините, я не разобрал, а сколько в это раз человек ожидается? – дождавшись паузы в потоке жалоб, немного не вежливо вклинился я.

– Шесть автобусов, это примерно 100 или 120 человек – с радостью переключился на меня главврач.

– А сколько можно мне припахать? – тут же поинтересовался я

– «Припахать»? А при чем тут пахота? – поинтересовалась Ирина Евгеньевна, до этого прожигавшая меня взглядом.

– Ну не так выразился… – я смутился – спрошу по-другому. Сколько из этих десантников можно выделить мне?

– Да хоть всех! – в сердцах, по-бабьи вскинув руки, воскликнула медсестра – это же какой-то ураган…

– Погодите, кажется у Вячеслава Владимировича есть предложение – Василий Васильевич жестом руки заставил Ирину заткнуться – давайте выслушаем.

– Марк Твен! Том Сойер! – возбуждение прорвалось мне в голос – не можешь предотвратить, значит необходимо возглавить!

– И какой же забор вы предлагаете красить? – в голосе Ирины было столько скепсиса, что его можно было разливать по стаканам.

– Да все сразу! – я почувствовал, что моя идея правильная – Например, наверняка у вас есть с десяток-другой старушек, которых можно бинтовать. Забинтовали одну – пошли к другой. А тем временем первая разбинтовывается и готова к следующей забинтовке. Ну или сначала забинтуют руку, а потом если хорошо получится, разрешить забинтовать ногу. И например, можно соревнование устроить между бинтовальщиками.

Ага, вижу, проняло. Вот чего-чего, а бинтов в больнице дофига и больше…

– А мне потребуется кучка пацанов, которые пробегутся по обычным палатам и замерят, сколько и где проводов заменить. Особо отличившимся лампочки можно будет доверить поменять. – на всякий, я сразу же начал оговаривать использование детского труда в своих личных целях – А в качестве награды… Ну например, витаминки раздавать.

– Отличная идея! – внезапно просиял Василий Васильевич – нам для выполнения плана очень пригодится.

Вот сейчас не понял. Неужели уже сейчас начали спускать планы «вылечить Н больных» или «скормить М таблеток аспирина»?

После моего предложения обсуждение тут же вернулось в конструктивное русло и совместными усилиями народ довольно быстро набросал план противодействия «пионерскому десанту». А после Василий Васильевич при всеобщем одобрении вручил мне карт-бланш по руководству этим бедламом. В очередной раз инициатива настигла инициатора.

В воскресенье я прямо с самого утра не находил себе места, постоянно проверяя и перепроверяя сделанное. Облажаться в своем первом крупном деле не было никакого желания, поэтому в подготовке приема десанта я пошел по самому простому пути: представил себя школьником и ходил по этажам, пробуя заглянуть во все двери и залезть во все щели. Попутно заработал себе прозвище «циклоп», так как я не расставался с налобным фонариком, оказавшимся крайне практичной штукой.

Наконец решив, что перед смертью не надышишься, я махнул рукой и пошел на место встречи десанта диверсантов, благо на небе была легкая облачность и температура на улице не вызывала желание тут же начать искать укрытие. Оказалось, таким предусмотрительным я оказался не один. На месте уже было все начальство, как мое, так и больничное. Отжав себе столик, за которым обычно играли ходячие больные, они сосредоченно смотрели в какие-то бумаги. Предложить им что ли проводить планерки на свежем воздухе? А то обычно к концу в комнате дышать уже нечем обычно. Поздоровавшись, я присел с краешку за столик и принялся наблюдать за мужиками, которые ничуть не огорчившись потерей стола для игры заняли для себя полянку неподалеку. Вообще меня до сих пор поражало то, что народ весь был какой-то образованный и культурный. Редко кто играл в карты, в основном в ходу были шахматы. Был даже какой-то преходящий кубок для чемпиона.

Я посмотрел на корпус больницы. Большинство окон были открыты и в них виднелись головы тех, кто не смог или не пожелал спускаться, но лишать себя представления не собирался. Ладно, если все получится как надо, то будет вам шоу…

Наконец послышалось завывание моторов и через арку во внутренний двор больницы въехал первый автобус. Торчащий как у грузовика капот, полукруглые крылья над передними колесами и будка с очень сильно скругленными углами. Да это же ПАЗик, на таком меня самого в свое время возили в пионерский лагерь. У него еще дверь открывается ручкой с водительского места. Водители видимо были тут уже не в первый раз, потому что без всяких указаний начали выстраивать автобусы строем друг за другом. Первый, второй… Я провожал каждый автобус взглядом и разглядывая прилипших к стеклу детей, пытался хотя бы примерно подсчитать количество голов. Третий… Четвертый… Все? Я неверяще выбежал за последним автобусом на дорогу и посмотрел в проем арки. Точно все. Так это же праздник какой-то!

Тем временем у автобусов открылись дверцы и на землю хлынул поток пионеров. Все были одеты совершенно разномастно и только пионерский галстук был у всех один. А нет, даже тут есть отличия: у кого-то пионерский галстук был завязан, а у некоторых вместо узла была какая-то фиговина. Для меня еще немного было странным, что у всех галстук был прямо поверх одежды, так сказать, на голую шею. Я как-то привык, что галстук под воротником… А вот и пионервожатая… Какая-то подозрительно молодая для такой должности девушка быстро скучковала детей и повернувшись ко мне, как к наиболее близкому, отдала пионерский салют и звонко произнесла:

– Летучий пионерский отряд «Стремительный» прибыл в полном составе! – и еще раз отсалютовала. За ней отсалютовали и другие. Странно, у всех салют разный: у кого ладонь перпендикулярно земле, кто как будто от солнца защищается… В мое время всех одинаково дрессировали: ладонь выпрямлена, с рукой до локтя на одной линии. Можно было бы вторую руку задействовать – легко какое-нибудь «кий-я» получилось бы. А с другой стороны, может сейчас еще не принят официальный стандарт на салюты? Я подошел поближе к оглядывающимся пионерам.

– Товарищи пионеры! Ребята – начал я максимально пафосно – видите эти здания за моей спиной? Думаете, это больница? Нет, это будущее поле битвы для вас. Внутри притаились и ждут множество коварных врагов: утерянные медицинские приборы и инструменты, перегоревшие лампочки и грязные полотенца. Более того, на этом фоне многие больные решили нарушить режим лечения! Вашей сегодняшней задачей будет совместными усилиями обнаружить и уничтожить врагов!

Уф… Я осмотрел стоящих полукругом детей. Если первые ряды еще хоть делали вид, что им интересно, то вот дальше пацаны уже шушукались и уже чего-то между собой делили. Как все знакомо – сам таким был и не раз. Ладно, я это предвидел.