- Это да. После последних событий многие, буквально, сошли с ума. Но, в любом случае, если мужчина бегает голый по улице, то это, определенно, наш клиент. А там уже врач разберется.

Олега посадили в обычную карету скорой помощи и повезли. Везли медленно, видимо, город был в пробках. Олег не видел, что происходит снаружи, так как окна были закрыты какими-то пластиковым шторами.

- Сейчас лето? – спросил Рыбкин.

- Лето. Июль, - ответил санитар, - ты и правда ничего не помнишь?

- Правда. Ничего.

- И про то, что недавно случилось?

- А что случилось?

- Ядерная война, - ответил за него другой санитар.

- Как ядерная? – Олег решил играть свою роль до конца и изобразил испуг.

- А вот так. Американцы напали на нас. И разбомбили пол России.

- Я что-то не видел следы от бомбежек…

- Это потому что ракеты сюда не долетели, - сказал снова первый санитар.

- Сюда – это куда?

- В город Мирный. Именно поэтому его и не бомбили, наверное – оправдывает свое название.

Олег некоторое время молчал, а потом решил уточнить некоторые несоответствия и спросил:

- Если сейчас лето, то почему так холодно?

- У нас всегда такое лето. Это Якутия, детка, - усмехнулся санитар.

«Вот так», - подумал Олег, - «Хотел в Сибирь, а попал в Якутию. Но, тоже неплохо, это где-то близко».

Наконец они приехали. Психбольница представляла собой натуральный дурдом, в прямом и переносном смысле: все бегают, суется, палаты переполнены, больные (психи) лежат прямо в коридоре, за ними особо никто не следит.

Пока Олег ожидал в приемной, которая представляла собой просто коморку, отгороженную стенкой с большим окном, возле него прошли целых три «наполеона». Да, они прямо шли и говорили:

- Я - Наполеон, я - Наполеон.

Усталая пожилая женщина осмотрела Олега, посветила в глаза фонариком, спросила:

- Как вы понимаете пословицу: «Тише едешь, дальше будешь»?

- Это значит, что если ехать быстро, то разобьешься, и никуда не приедешь. А если не спешить и не лихачить, то доберешься до места.

- Сколько будет «дважды два»?

- Четыре.

- И зачем вы его привезли? – начала она выговаривать санитарам, - у нас тут видите что? – доктор указала на койки с больными посередине коридора, - Куда мы его поселим?

- Голый по улице бегал…

- Ну и что? Он совершенно здоров. Это обычное хулиганство. Возвращайте его в полицию.

- Ну дык он ничего не помнит…. Амнезия же, - робко возразил санитар.

- Ну и что? Вот в полиции установят личность, если есть хотя бы полис – тогда, может быть, будем лечить. А так нахуй он нам тут не нужен.

Олег, тем временем так и сидел, завернутый в одеяло. Услышав про полицию, он решил тихо улизнуть. Когда санитары ушли, парень продолжая кутаться в оделяло, вышел из коморки и направился к выходу. Но в дверях столкнулся с санитаром:

- Эй, ты куда? – остановил его работник больницы, - а, ну, быстро обратно.

- Может, просто запрем его, до приезда полиции? – предложил чуть позже напарник санитара.

- Куда запрем-то?

- В кабинете Альбертовны. Она еще не скоро придет…

- Да ну, еще спиздит что-нибудь, а нам отвечать потом.

- Ну сторожи тогда сам.

- Вот, делать мне больше нечего. Привезли на свою голову…

Санитары иногда приходили, иногда уходили. Но одного Олега не оставляли. Все равно кто-нибудь, да следил за ним, так что от идеи побега пришлось отказаться. И тогда парень стал думать, что говорить в полиции.

Додумать легенду Олег не успел. Полицейские пришли в тот момент, когда парень пытался рассуждать о том, что будет, если копы узнают, что он из Альметьевска и непонятно как оказался за несколько тысяч километров. Правда, за сколько именно тысяч километров от места своего жительства оказался Рыбкин, он не знал, ибо Якутия большая, а где именно находится Мирный, без карт и навигаторов попробуй, разберись.

Парня привезли в полицейский участок и заперли в «обезьяннике», который представлял собой маленькую клетку, где уже и так ютились десяток человек. В основном это были неплохо одетые молодые люди, парни и девушки. Правда, был еще бомж и от него дурно пахло, но сидящие в камере, видимо, к этому уже привыкли.

- И давно вы здесь? – спросил Олег.

- С утра, - ответил молодой человек в синей толстовке.

- За что сидите?

- На митинге поймали. А тебя за что? Почему в таком странном виде?

- Да вот так получилось, что оказался я на улице совсем голый.

- Ебать!

- Так это про тебя во всех социальных сетях пишут? – спросила девушка в джинсовой куртке.

- Наверное….

- А зачем, ты, кстати, по улице-то голышом бегал?

- Вот если бы я знал. Не поверите, я ничего не помню.

- Это амнезия называется…. Такое бывает. Врача не пробовали потребовать?

- Меня уже возили к врачу. Там меня не приняли. Сказали: «здоров, иди отсюда». И отправили обратно копа.

- Вот сволочи! – раздался еще один голос, - человеку плохо, аони по инстанциям его гоняют.

Потом арестованные начали говорить между собой. Они говорили о политике, о том, что на самом деле ядерную войну начала не Америка, а Россия, и что надо сдаться американцам. «Не удивительно, что их арестовали», - подумал Олег, - «Я бы еще их дубинками отмудохал». Но озвучивать свои мысли, по понятным причинам, не стал».

Узников «обезьянника» по одному выводили и допрашивали. Дошла очередь и до Олега. Прежде чем привести в кабинет, ему дали старые рваные штаны и рубашку. Рубаха оказать на размер больше, и нелепо болталась на молодом человеке.

Худощавая пожилая женщина в сером жакете окунула палец Олега в чернила и сделала отпечаток на листе бумаги. Затем велела посмотреть в видеокамеру. На этом допрос закончился. Парня вернули в клетку.

- Что, так быстро? – удивился парень в толстовке.

- Да меня вовсе не на допрос водили. Так, отпечатки снять.

- А.. понятно.

Больше о политике молодежь не говорила. И не о политике тоже. Все напряженно молчали. Время тянулось бесконечно медленно. Олег даже задремал. Иногда он просыпался, видел перед собой решетку, скучающего дежурного опера по ту сторону, лица молодых людей в камере, и снова засыпал.

Утром Рыбкина привели к судье. Дело рассматривал пожилой мужчина с большим пивным животом. Правда, одет он был не в судейскую мантию, а в белую рубашку и черные брюки, а мантия скомканная, валялась на стуле.

- Так…, - задумчиво проговорил судья, - что тут у нас. Бегал голым по улице? Это мелкое хулиганство. По уму, надо бы дать 15 суток ареста, но у нас тут тюрьмы переполнены. Несанкционированный митинг, мать их. Ладно, ограничимся штрафом. Заплатить надо в течении десяти дней. Следующий.

Олег хотел было сказать, что у него нет денег на штраф, но его уже вывели. Велели ждать в коридоре. Потом девушка в желтом жакете и в красной юбке протянула ему две бумажки: постановление судьи и справка об утере паспорта.

- И что дальше? – спросил Рыбкин.

- Ничего. Можете идти, - ответила девушка и ушла к себе в кабинет.

Олег не знал, то ли ему радоваться, то ли огорчаться. С одной стороны, его отпускают. Просто отпускают. Не садят в тюрьму, не увозят в секретный бункер, а именно отпускают. Хотя, это, конечно странно, так быстро установили личность, но не обнаружили среди лиц в розыске. С другой стороны, а куда теперь ему идти, в незнакомом городе, в нескольких тысячах километров от дома, которого уже нет.

«То, что личность установили так быстро, это не удивительно», - думал Олег, шагая по улице в сторону «куда глаза глядят», - «Хотя моих пальчиков в базе данных нет, но биометрия моего лица есть в базе данных Сбербанка, меня же фотографировали, когда я зарплатную карточку получал. А полиция вполне могла оттуда и запросить биометрию. Да и не суть важно. Другое интересно: почему меня нет в базе данных розыска? Меня что, не засняли камеры, когда я магазин грабил в эвакуированном городе? Видимо нет. А как же в бункере? Там-то знали о моей подноготной? Откуда, кстати, знали? Или не знали? Взяли на понт? А, может быть, меня в бункере как бы и не было официально, все делалось нелегально или в условиях строгой секретности? Пожалуй, это все объясняет».