24

По смерти султана Беркука, его сын Алмелик Алнассер Абу-Саадат Фарадж вступил на престол, имея от роду не более тринадцати лет. Произнося по-своему одно из прозваний сего монарха, Шильтбергер называет его "Joseph" вместо Abu-s-Saadat. Это явствует из другого места (см. ниже), где он сего же султана называет уже не Иосифом, но "Jusuphda". Притом Абу-Саадат Фарадж, тотчас по восшествии своем на престол, принужден был, подобно Юсуфде Шильтбергера, бороться с одним из приближенных своего отца (Итмишем, о котором было упомянуто выше). Наконец, Фарадж кончил жизнь свою точно таким же образом, как Юсуфда, будучи также пленен и обезглавлен (1412; Weil, 1. с. II, 124: молодой ассассин разрезал ему горловую жилу). Восточные писатели ничего не говорят о пособии, поданном ему Баязитом во время сказанной борьбы его с служителем Беркука. Молчание их однако не заставляет нас усомниться в достоверности факта, два раза упомянутого Шильтбергером, который сам состоял при отряде, отправленном Баязитом на помощь султану, в котором турецкий султан должен был видеть союзника против грозящего им обоим могущества Тамерлана. Действительно, успехи монгольского завоевателя остановились бы, если бы только оба султана решились поддержать один другого со всеми силами. По Абул-Магазину (Weil, I. c. II, 71), сам Тамерлан, при известии о смерти Беркука, выразился следующим образом: Баязит — отличный полководец, но воины его никуда не годятся; напротив того, Египтяне и Сиряне — отличные воины, но у них нет хороших начальников. Во всяком случае, Баязит, вскоре спустя (1400), просил пособия у султана египетского (Ibid. 81, пр. 42), хотя тщетно: или потому, что в Каире еще не забыли о не слишком давнем нападении его на Малатию, или же, скорее, потому, что там считали необходимым сосредоточение военных сил для собственной своей защиты.

25

Современные историки Абул-Магазин и Араб-шах (cf. Weil, 81), почти таким же образом, как Шильтбергер, описывают жестокое обхождение Тимура с жителями Сиваса, взятого им в 1400 году, после восемнадцатидневной осады. Даже поклонник Тамерлана Шериф-Эддин мало различествует от нашего автора при описании ужасных подробностей этой катастрофы (Hammer 1. с. II, 59).

26

По взятии Сиваса, Тамерлан направил путь свой в Сирию, где овладел разными городами, между прочим Дамаском; затем, переправившись чрез Евфрат, вошел в Багдад. Между тем Баязит овладел Эрцингианом, принадлежавшим Тагертену, который уже признал верховную власть Тамерлана. Этот поступок султана ускорил борьбу, которая должна была возгореться между ним и Тамерланом и о которой Шильтбергер распространяется в этой главе. В следующих главах (14-19) он описывает походы, только что нами упомянутые, равно как и другие войны Тамерлана, полагая, что они происходили после сражения при Ангоре: говоря о них по наслышке, он однако не мог дать себе отчета в хронологической их последовательности. По сей же причине он ошибается в определении порядка, в котором последовали войны, предпринятые Баязитом до сражения при Никополе. Он воображал, что эти войны происходили во время его пленения, так как он тогда только слышал о них от своих новых сотоварищей.

27

Так восточные писатели называют владетеля Эрцингиана, тогда как Клавихо (92-6), у которого можно найти много подробностей о домашних делах сего "gran caballero", называет его Zaratan (в произношении Tharatan). Шильтбергер поэтому не слишком виноват, когда вздумал именовать сего же владетеля Tarathan. Что же касается резиденции сего последнего, лежащей при Карасу, или большом западном рукаве Евфрата, то я узнал от г. армянского архимандрита в Феодосии, Г. Айвазовского, удостоившего меня письменного ответа на разные вопросы, которые я ему представил касательно истории его единоверцев во время средних веков — что сказанный город в старину назывался Эриза, затем Эрцига (Erznga). Турки превратили это имя в Арцинган, как город и ныне называется. По Марко Поло (изд. Pauthier, 1,58,62 cf. Ritter 1. с. X, 266), у которого город называется Arzingen, он был столицею Великой Армении; в Малой же Армении главным городом был Сис (Sis). Это видимое противоречие с нашим автором происходило от того, что в его время, как видно из другой главы, Армения разделялась на три части, с столицами Сис, Эрцингиан и Тифлис. Первый из этих городов принадлежал тогда султану египетскому, оба другие — Тимуридам, а именно любимому сыну Тамерлана Шах-Роху. В древности уже Эрцингиан славился своим храмом Анагиды (Strabo, XI, 14, 16), который был разрушен св. Григорием, просветителем Армении. По Прокопию, город назывался Aurea Comana и заключал в себе некогда храм Артемиды, основанный, по преданию, Орестом и Ифигениею. В его время, храм этот уже является превращенным в христианскую церковь (De bello Persico 1,17 cf. Ritter, X 774). Эрцингиан был, вероятно, тождественным с городом Arzes, упоминаемым Константином Багрянородным (De adm. imp. 44, 8), вместе с крепостями Chliat и Percri, вероятно Aklath, или Gelath (см. ниже), и Pakaran: весьма древний город, коего развалины существуют недалеко от Ани, древней столицы Армении, на берегу Аракса. В 1242 году Эрцингиан был разрушен Монголами; в 1387 владетель его Тагертен признал над собою власть Тамерлана, а в 1400 был изгнан Баязитом, у которого город снова был отнят Тамерланом. Во время проезда Барбаро, он еще лежал в развалинах; ныне же от этих развалин даже не осталось следов.

28

Молчание Шильтбергера о железной клетке, в которой, по преданию, Тамерлан возил с собою своего пленника, подтверждает, как заметил Нейман (стр. 73 прим. 43), мнение Гаммера, что сказка об этой клетке была выдумана отчаянным недоброжелателем Тамерлана и то только, быть может, по той причине, что само слово пригодилось для рифмы. Мнение австрийского барона разделяет наш академик г. Срезневский (Хождение за три моря Афанасия Никитина, в Учен. Зап. С.-П. Акад. наук, II, 3), на том основании, что современный Тамерлану русский летописец, говоря об участи Илдерима, считал также лишним упоминать о клетке, в которой он провожал своего победителя. Причины однако, приведенные Гаммером в пользу своего мнения, кажутся недостаточно сильными Вейлю (II, 96), потому что о железной клетке говорит не один только Арабшах, но что о ней упоминают и другие арабские писатели. Притом Вейль отрицает справедливость предположения, будто бы здесь смешали носилку с клеткою, не разделяя мнения Рема (IV, 3, р. 151), что слово казас, клетка, также означало носилку, так как последняя по-арабски называется иначе (гаудедж, магаффа, куббет). "Должно думать поэтому", говорит он, "что Баязит сидел, если не в клетке, то по крайней мере в особенного рода носилке".

29

Все упомянутые здесь сирийские города, действительно, подпали под власть Тамерлана в походе 1400 года. Только Шильтбергер не согласуется с туземными писателями касательно последовательности, в которой эти города постигнуты были сказанным несчастием. По Абул-Магазину и Арабшаху (Weil, II, 82), первый был взят Монголами Бегезни, у Шильтбергера wechessum; затем пал Айнтаб, который нельзя не узнать в его Anthab и откуда Тамерлан направил свой путь к Галебу или Алеппо, с которым обходился точно так, как повествует Шильтбергер. По Шериф-Эддину, начальствующий в городе египетский эмир Тимурташ разделял жалкую участь гарнизона; тогда как, по Арабшаху (Weil, 85), он не только был пощажен, но еще получил в подарок кафтан. Наконец, завоеватель овладел крепостью Калат-еррум, т. е. римскою, которую Шильтбергер называет hromkala, по примеру Армян, у коих город этот славен как древняя резиденция их патриарха (Quatremere, H. des Mamlouks etc. II, 1, стр. 126).

30