XLII. Каким образом добывается перец в Индии.

Хотя я сам не был в Великой Индии, родине перца, но где и как он растет, узнал от языческих путешественников, которые бывали в тех местах. Так, я узнал от них, что перец растет возле города Мелибора (lambe, Lambo), в лесу, именуемом Малабар (lambor)^[142]. В лесу, имеющем протяжение в четырнадцать дней перехода, есть два города и много деревень, населенных христианами. В этой стране, весьма жаркой, перец, похожий, пока еще не созрел, на дико-растущие сливы, растет на кустарниках, похожих на дикий виноград. Так как эти кустарники обременены плодами, то снабжают их тычинами, и режут их, точно также, как у нас виноград, когда зеленеют, потому что это знак, что они доспевают; затем уже сушат их, выставляя на солнце. Есть три рода перца: во-первых, длинный и черный, который растет с листьями; белый же перец, самый лучший, поспевает позже и не в таком изобилии, как прочие роды, так что его и не вывозят из края. Так как в этой области, по причине жаркого ее климата, водятся змеи в большом количсстве, то некоторые полагают, что, во время сбора перца, рааводят огни в лесу, дабы предварительно прогнать змей, и что перец от этого дыма делается черным. Но это не верно; ибо кустарники засыхали бы и не приносили бы более плодов, если бы их подвергали влиянию огня. Дело в том, что доди, занимающиеся сбором перца, моют себе руки соком какого-то яблока (livoneppelen?) или другого растения, которое своим запахом прогоняет змей. В этой же стране собирают хороший имбирь и разные другие пряности и ароматы.

XLIII. Об Александрии.

Красивый город Александрия простирается в длину на семь миль, при трех милях ширины. Лежа при устье Нила, город этот не имеет другой воды, кроме речной, которую проводят в город посредством цистерн. Его посещают многие заморские купцы, в особенности итальянские из Генун или Венеции^[143]. Те и другие имеют в Александрии особые склады для товаров к которым должны возвращаться по вечсрам, так как им строго запрещено оставаться вне своих факторий. Тут их запирает язычник и берет с собою ключи до утра, когда опять является, чтобы отворить ворота. Это делается из предосторожности, дабы Итальянцы не могли овладеть городом, как это когда-то сделал король кипрский^[144]. Возле александрийских ворот стоит красивая высокая башня, на которой, не так давно еще, было зеркало, при помощи которого можно было видеть в Александрии корабли, идущие из Кипра и все, что делалось на этих кораблях. Посему-то планы королей кипрских против Александрии никогда не осуществлялись, пока к одному из них не пришел священник, который спросил его, какую он назначил бы ему награду, если бы он разломал то зеркало. Король отвечал, что в таком случае он даст ему на выбор одно из епископств своего края. Священник отпривился тогда в Рим и объявил папе, что он взялся бы разломать зеркало, если бы он позволил еиу отступить от христианской веры. Папа позволил ему это, но с условием, чтобы отступничество было только для виду, а не искреннее, так как подобный поступок его мог принести пользу христианам, которым зеркало это причинило много вреда на море. Священник, отправившись из Рима в Александрию, принял учение язычников, познакомился с их писанием, получил сан священника и начал проповедыватъ против христианства, чем приобрел тем более значения, что сам перед тем был христианским священником. Поэтому они решились передать ему в пожизненное пользование храм в городе по собственному его выбору. Так как на башне^[145] с зеркалом был и храм, то он выбрал его ддя себя. Желание его исполнилось и вместе с тем ему переданы были ключи зеркала. Проведши девять лет в новой должности своей, он велеел предложить королю кипрскому, чтобы он отрядил известное число галер, обещая разломать находящееся в его распоряжении зеркало, в надежде потом спасти себя на одной из галер. Когда затем в одно утро приблизились многие галеры, он ударил молотком в зеркало, которое разломалось. При шуме, произведенном этим, горожане со страхом прибежали к башне и окружили ее, дабы он не мог уйти. Но он бросился тогда чрез окно башни в море и погиб. Вслед затем король кипрский явился в гавани с большим войском и овладел Александрией, где однако ж удержался не более трех дней: ибо, когда узнал о приближении короля-султана, он принужден был возвратиться, предавши однако город пламени и взяв с собою много плеиных обоего пола и большую добычу.

XLIV. Об одном великане.

Жил-был в Египте великан, называемый язычниками аль-Искендер (Al-lenkleisser). Главный город сего края и резиденция короля-султана есть Миср (missir), или Каиро (Kair), как его называют христиане. В этом городе считается до 12.000 хлебных печей. Приведенный же великан был так силен, что однажды нес в город столь огромное количество лесу, что можно быю вытопить им все приведенные печи, за что он получил от каждого хлебника по хлебу, т. е. всего 12.000, которые все разои съел. Кость от ноги сего великана^[146] находится в Аравии в одном ущелье между двумя горами. Есть там среди скал столь глубокая долина, что нельзя видеть ручья, который ее орошает, но слышно только его журчание. В этом ущелье нога великана наведена вместо моста. Все путешественники, пешие иди конные, которые приходят в эту местность, должны переходить по этой ноге, так как нет другого прохода по этой дороге, часто посещаемой купцами. По уверению язычников, эта нога равняется длиною парасанге (frysen-gech), т. е. расстоянию выстрела из лука. Тут взимают пошлину с купцов, служащую для покупки деревянного масла (bomlut, вероятно описка вместо baumoel), которым намазывают ногу, чтобы она не сгнила. Не так давво еще, именно назад тому около двухсот лет, как видно по приписке, король-султан велел построить мост в недальнем расстоянии от ноги, дабы владетели, которые приходили бы туда с большим войском, могли перейти ущелье по мосту, я не по ноге. Но это не мешает выбирать последний путь желающим убедиться в существовании в этом крае чуда, о котором я не говорил бы и не писал бы ни слова, если бы не видал его своими глазами.

XLV. О различных вероисповеданиях язычников.

Надобно заметить, что между язычниками есть приверженцы пяти различных вероисповеднний. Есть во-первых такие, которые верят в героя, именуемого Али (aly) который был большим гонителем христиан. Другие верят в какого-то Мульгеда (molwa, Molica), который был языческим священником^[147]. Есть, в-третьих, такие, которые исповедуют веру трех царей до их крещения. В-четвертых есть такие, которые поклоняются огню, в том убеждении, что сын Адама Авель принес пламя огня в жертву Богу, а потому они верят в эту жертву. К пятому классу язычников, самому многочисленному, принадлежат те, которые верят в известного Могаммеда.

XLVI. О рождении Могаммеда и о его религии.

Переходя к Могаммеду, я расскажу, каким образом он возвысился и успел распространить свое учение. Item он родился в Аравии от бедных родителей. По достижении тринадцатилетнего возраста^[148], он отправился за границу (ins elleut) и пришел к купцам, которые хотели ехать в Египет. По его просьбе, они взяли его с собой, но под условием, чтобы он смотрел за верблюдами и лошадьми, и постоянно в этом путешествии черное облако висело над ним. Прибывши в Египет, населенный тогда христианами, они остановились возле какой-то деревни и священник просил купцов пообедать с ним. Принявши это приглашение, они поручили Могаммеду внимательно присматривать между тем за лошадьми и верблюдами. Когда они вошли в дом священника, он спросил их, все ли они собрались. Они отвечали: все, кроме одного мальчика, который стережет наших лошадей и верблюдов. Нужно сказать, что этот священник читал предсказание, по которому следовало ожидать рождение человека от отца и матери, и что этому человеку суждено было распросгранить учение, противное христианству, человек же этот будет узнан по черному облаку, висящему над его головой. Священник вышел и заметил черное облако над головой юного Могаммеда Тогда он просил купцов, чтобы они привели его, что и было ими сделано. Священник спросил, как он называется. Он отвечал: Могаммед; ими же это было как раз отмечено в предсказании, в котором было сказано еще, что он чрезвычайно возвысится и причинит много зла христианству, но что его учение, по истечении тысячелетия, должно будет клониться к упадку. Узнав, что мальчик назывался Могаммедом и видя, что черное облако висело над его головой, священник понял, что он был тот человек, который распространит это учение. Посему он пссадил его за стол выше купцов, и осыпал его почестями. После обеда он спросил купцов, был ли малчик им известен. Они отвечали, что вовсе его не знали, но что он обратился к ним с просьбою взять его с собой в Египет. Тогда уже священник передал им предсказание, по которому этот мальчик должен был распространить новое учение, пагубное для христиан. Он говорил им о черном облаке и обратил их внимание на то обстоятельство, что это самое обдако висело над галерою, когда они еще в ней находились. Потом, обращаясь к мальчику, он говорил ему: ты будешь знаменитым учителем и вводителем новой религии; твоя власть будет тягостна для христиан и твои потомки сделаются весьма могущественными. Тебя же прошу я не тревожить моих соотечественников — Армян. Он обещал ему это и уехал с купцами в Вавилон. Действительно, он соделался весьма сведущим в языческом писании и учил их верить в Бога, творца неба и земли, а не в идолов, вышедших из рук человеческих и имеющих уши — но ничего не слышащих, рот — и не говорящих, ноги — и не могущих ходить, почему от них нельзя было ожидать пособия ни дя тела, ни для души. Принявши его учение вместе с подданными, царь вавилонский взял его к себе и сделал его начальником и судьей всего края. По смерти же царя, он женился на его вдове и принял титул калифа (Calpha) или, по-нашему, папы. Он имел при ссбе четырех мужей, весьма сведущих в языческом писании; каждому из них он поручил особую должность: первому, Омару — он поручил судопроизводство духовное; второму, Отману — светское; третьему, Абубекиру — поручено было смотреть за тем, чтобы купцы и ремесленники не обманывали, а четвертого, именуемого Али, он назначил начальником над войском, отправленным в Аравию, чтобы обратить к своему учению, или убеждением или оружием, христиан, которые обитали тогда в этой стране. Действительно сказано в языческой книге Алкоран (Alkoray), что в один тоіько день было убито девяносто тысяч человек для торжества его учения, и что оно сделалось господствующим во всей Аравии. Тогда же Могаммед учил, каким образом его последователи должны были вести себя в отношении к Богу, творцу неба и земли. В законе этом приказано прежде всего, чтобы все родившиеся мальчики (tegenkint), по достижении тринадцатилетнего возраста, были обрезаны; затем предписывается молиться по пяти раз в день: в первый раз — при утренней заре, второй раз — пред обедом, третий — пред вечером, четвертый — пред захождением солнца и пятый — после оного. Первые четыре раза они молятся, прославляя Бога, творца неба и земли; в пятой молитве они обращаются к Могаммеду, дабы он был их представителем пред Богом. Молитвы эти они должны совершать в храме, куда могут только войти, умывши предварительно рот, уши, руки и ноги. Проведший ночь с своею женой, должен, до входа в храм, омыть даже все свое тело, дабы считаться чистым, подобно христианину после исповеди с покаянием у священника. Когда они посещают храм, то снимают предварительно башмаки и входят туда босиком, не осмеливаясь брать с собой оружие или острое орудие. Пока они сами в храме, женщин туда не пускают; в храме же они стоят рядами, одни за другими, складывают руки вместе, поклоняются и целуют пол. Священник сидит перед ними на стуле и начитает молитву, которую они повторяют за ним. Достойно примечания, что в храме они не разговаривают и не смотрят друг на друга до окончания молитвы; они также не ставят одной ноги пред другой, не прохаживаются и не оглядываются во все стороны, но стоят тихо на одном и том же месте с руками, сложенными вместе до окончания молитвы. Тогда только они кланяются при выходе из храма. Еще можно заметить, что у них двери храма остаются затворенными и что в нем нет ни окон, ни статуй, но только их священная книга, растения, розы и цветы (т. е. другие цветы; cf. Koehler, 1. с. 375). Христиане, с их ведома, не пускаются в храм, где им самим запрещено плевать, кашлять и т. п. В противном случае, они должны немедленно выйти и умыться, да кроме того язычники сердятся на них за то, что предварительно не выходили из храма, когда им хотелось плевать, чихать или кашлять. Замечу еще, что вместо воскресенья у них празднуется пятница и что они в этот день должны все посещать храм; кто сего не делает, того привязывают к лестнице и носят по улицам, после чего оставляют его завязанным пред вратами храма до окончания молитвы. Затем ему дают двадцать пять ударов палками по голому телу, будь он беден или богат. Item, что домашние их животные родят по пятницам — дается госпиталю. Священники их не запрещают работать в праздничные дни после окончания молитвы, говоря, что труд есть дело священное и что праздношатающийся скорей согрешит того, кто работает. По сей-то причине у них позволено заннматься после богослужения. Оканчивая молитву в праздничные дни, они простирают руки к небу и просят Бога помочь им против христиан, говоря: Бог всемогущий, мы умоляем тебя помешать христианам быть согласными: ибо они убеждены, что пропадут, если только христиане будут жить между собою в мире и согласии. Нужно еще заметить, что у них есть храмы трех родов. Принадлежащие к первому классу посещаются всеми и называются джами (Sam); они могут быть сравниваемы с нашими церквями; храмы второго класса похожи на монастыри и посещаются одними священниками, получающими оттуда пребенду. Наконец, в храмах третьего класса хоронят королей и вельмож; кроме того, в них же принимают, Бога-ради, неимуших из христианъ, язычников и евреев и берегут их, как бы в госпнтале. Храмы первого разряда называются также мечетями (masgit); ко второму относятся т. н. медрессе (medrassa) и к третьему имареты (Amarat). Замечу еще, что усопшие у них не погребаются ни в храмах, ни близ них, но в чистом поле и возле дорог, дабы проходящие мимо могли за них молиться. Сами же они окружают умирающих и просят их, чтобы они не забывали молиться за них Богу. Умерших они тотчас обмывают и священники с пением провожают тело мертвеца до могилы, где его хоронят. Надобно еще знать, что язычники каждый год говеют целый месяц, в течение которого ничего не едят целый день до тех пор, пока звезды не покажутся на небе. Тогда только священник лезет на башню я призывает народ к молитве, по окончании которой они возвращаются и едят ночью мясное или всякую другую пищу. Они также, во время своего поста, не спят с своими женами, из коих беременные или недавно родившие могут есть днем, подобно тому, как и больные. Во время поста, они не берут процентов и даже наемных денег, следуемых им за их дома.