— Ладно. Спасибо, что ли... — невесело хмыкнул я, поднимаясь с табурета.

— Не стоит — мне было любопытно. Куда как забавнее, нежели натирать диким перцем седалище хвостатой воровки или бесконечно читать вслух письма покойной жены этого жирного неуча...

— Перцем-то зачем?

— А нечего крыс воровать! Я понимаю серебро столовое, но моих пищалок?!

Едва я приблизился к двери, как заслышал недовольное покашливание.

— Знание за знание! Я обязан узнать, почему «гвозди» так странно реагировали на твою кровь! — поставив на стол пустую склянку, он достал пыльный ножик и, плюнув на него, вытер о рукав.

Ладно хоть мочой не смазал, а то и такое встречается.

— Нет уж, у меня с собой! — фыркнул я, извлекая ржавую чесалку.

Если уж после двух лет бритья я ничем от нее не заразился... Услуга за услугу, хрен бы с ним.

Вечерняя мгла, занесенная снегом стоянка караванщиков, снежные холмы на поле перед городом, что скрывали под собой останки погребальных костров... Подходя ближе к воротам, я вновь ощутил подступающую тошноту — достал меня этот город! С осени тут кукую, а говна нахлебался — на батальон хватит.

Ну кто такой редкий яд-то использовал? Не Грисби и не князь. Барон мог бы, да он уже четвертован, — во всяком случае, так Аарон заявил. Стюард тоже помер, рыжему все это нафиг не нужно. Даже капитан на том свете. Кто-то из подручных барона? Какой-нибудь вассал? А нахрена ему это? Заговор-то уже провален.

И самое стремное — я так и не узнал, как же барон все свои ухищрения провернуть умудрился. Нет, понятно, что у него была своя агентурная сеть в городе, но... Уж больно четко она работала. Как часы прямо. И какого черта она до сих пор функционирует, продолжая гадить в тапки? Тот, кто отравил припасы, и тот, кто заставил стюарда перегрызть себе вены — действуют заодно? Если да, то ради чего?

Впрочем, черт с ним — проблемы нужно решать по мере поступления. Тем более, что все может оказаться куда проще — мало ли говнюков на свете, что готовы травануть полгорода, лишь бы разбогатеть на спекуляции?

У самых ворот мрачно кренилась старая телега. Рваной мешковины, занесенной свежим снегом, не хватало, чтобы полностью скрыть содержимое повозки от мира. Снежинки безразлично ложились на безвольно свисающие бледные ручонки и даже не помышляли таять.

— Из заброшенных изб достали. — кивнул одноглазый дружинник, предлагая мне флягу с водкой. — Все как ты и говорил, кукушонок.

— А дезертиры? Ну, новобранцы из серых плащей? — кивнул я, принимая флягу и отмечая, что делаю это не впервые.

В прошлый раз, ее протягивал мне князь. Видимо, на память дружиннику подарил или еще чего.

— Та... Этих еще в обед пожгли. Серебришко мужичью раздали, дабы прикопали, как полагается. — широкие плечи чуть дернулись, явно не одобряя моего решения, организовать похороны для бывших гвардейцев.

— Ну, должны же они хоть что-то со своих монеток получить... — пожал я плечами, прикладываясь к фляге и глядя на телегу.

Бывший дружинник шумно фыркнул, спросил по поводу, даст ли внучка Грисби провизию, и посоветовал мне поделиться новостями с сотником, но я уже ничего не слышал.

Весь мир сузился до юного лица, выглядывающего из-под мешковины. Совсем еще мелкий. В этом возрасте дергают девчонок за косички, выпрашивают у родителей щенка, а все карманные расходы сводятся к бутылке лимонада да шоколадке. Но этот мальчишка никогда не видел ни щенков, ни лимонада.

Уставившись на то, как снежинки безразлично ложатся на перекошенное от агонии лицо, я ощутил, как писк умирающей рации становится все невыносимее. И черт меня дернул ему кошелек отдать... Что угодно делаю, лишь бы чувство вины приглушить. Слюнтяй долбанный... Каждый раз только хуже получается!

Вернув флягу, я затопал мимо гарнизона по едва освещенным улицам. Заходить к рыжему и сообщать о результатах или возвращаться в салон и выслушивать нытье Гены о том «почему я не взял его с собой» совершенно не хотелось.

Ноги сами тащили меня к гильдии. Поближе к пропахшему духами кабинету, янтарной челке и буфету с выпивкой. Кровь из носу, как надо выпить...

— И-и-и? — Фальшивка раздраженно постучала каблуком по столу, отчего хрустальный графин угрожающе зазвенел. — Сколь долго еще сир будет радовать меня своей компанией? Не устал ли он развлекать такую безродную бесприданницу, как я? Не пресытился ли скромными угощениями да аскетичными удобствами?

Откинувшись в кресле и закинув ноги на стол, она смотрела на меня непривычно холодными глазами. Строгое девичье лицо не тронул ни пересказ про судьбы дезертиров, ни участь нескольких сирот. То ли слишком трезвая, то ли совсем без сердца.

— Не уйду, пока не нажрусь или не придумаю, что делать... — новый стакан пошел легче предыдущего. — Если не в настроении, так хоть не мешай.

— О, тогда прошу, не спешите, милорд... Чувствуйте себя как дома за моим столом. Для меня настоящая честь потчевать такого благородного гостя. Ведь у меня совершенно нет других дел! То есть, вообще никаких! На мне не висит ни гильдия, ни казна, ни даже...

— Ведешь себя, как ребенок.

Девушка лишь раздраженно фыркнула, недовольно зыркая, как я наполняю стакан ягодной настойкой, и вновь берусь за бумаги, щедро разбросанные по моей половине стола.

Весь вечер просидел в ее кабинете, прокладывая маршруты и тасуя анкеты имеющихся в городе авантюристов. Как итог, буфет недосчитывал пары бутылок, красиво нарисованная карта оказалась безбожно испорчена пунктирными линиями, а под ногами вырос целый сугроб из скомканных контрактных бланков.

Проигнорировав ледяной блеск янтарных глаз, я взял новый формуляр и принялся за карандаш.

Обычный контракт для более-менее опытных авантюристов, ничего особенного. Сходить до глухой деревни у подножья горного хребта, да вернуться. Плевые деньги — именно это скажут самонадеянные балбесы, увидев формуляр на доске и пошептавшись о баснословной сумме награды.

И даже винить их не за что — они же не в курсе, сколь многое поставлено на кон. А рассказать нельзя, ибо паника поднимется. Да и рассказывать бестолку, этим идиотам лишь бы подвигов побольше, да приключений поприкольнее — важность этих гребанных водорослей и опасность наступившей зимы для них станут лишь дополнительными мазками в истории их невероятного героизма.

Еще и путь до Скального сада займет неделю и столько же обратно. И это если ничего не случится. Вроде бы времени с запасом, но... Вторую группу придурков загодя отправить не успеешь. А отправлять сразу несколько слишком подозрительно и не факт, что поможет. Как говорят на восточной половине континента «Не хватит пять, не хватит и двадцать пять».

Как и месяц назад, если первый отряд не справится, то городу кирдык. Не целиком, но очень значительной его части. Из-за голода, грабежей и болезней — минимум половина жителей по весне оттает. И, в отличие от осады, сейчас приходится полагаться не на князя и его ветеранов, а на хрен пойми кого. Да и противник не спешит демонстрировать знамена да раскрывать свои замыслы. Опять.

Нет, посылать «розанов» в свободное плавание нельзя — сами помрут и контракт провалят. Благо, возможностей обосраться им выпадет целая тонна. Зимой в северных лесах на такую херню наткнуться можно — бабайки медом покажутся. Это уж не говоря о банальном холоде, снеге, волках и опасности тупо заблудиться.

Уж что-что, а чтобы обделаться, авантюристам особые причины не нужны.

Северян бы послать, но они окажутся еще бесполезнее. Дружинники слишком искалечены, а городовые все время торчат за стенами. В таком экстремальном походе туда и обратно у них будет еще меньше шансов, чем у безмозглых авантюристов.

Как обычно — куда ни плюнь, везде жопа.

Выслушав мои измышления, Эмбер лишь закатила глаза:

— Вы скоро, милорд? Не поймите превратно, я безмерно благодарна за вашу точную оценку гильдейского актива, но, боюсь, других работников у меня для вас нет.