— Прошу прощения?

Но Асадор уже переключил свое внимание на Локи.

— Нет, — сказал Локи. В пляшущем свете свечей его щеки казались очень красными. — Мы решили подождать. Ей нужно подумать о карьере.

Асадор поднял бровь.

— Это ослабит твои притязания, — сказал он, перекатывая в ладони хрустальный кубок.

— Мне казалось, что я совершенно ясно дал понять, что не предъявляю никаких претензий.

— Слова-слова, — вздохнул Асадор, и в его голосе послышалась невыразимая скука. — И мы все знаем, как много значат для тебя слова.

Раздался грохот, и я подпрыгнула, когда что-то холодное ударило меня по ногам. Я посмотрела вниз и увидела разбитый хрустальный кубок, темная жидкость стекала по полированному деревянному полу, ловя и преломляя свет свечей.

Я обернулась и увидела, что Локи смотрит на свою пустую руку. Его глаза расширились, когда они встретились с моими, губы шевельнулись, но он не издал ни звука. Потом его голова ударилась о стол.

Я вскрикнула и подпрыгнула. Двое стражников мгновенно оказались рядом со мной, их двойные суставчатые руки удерживали меня на стуле. Я снова повернулась к Локи. Его глаза затуманились, и иллюзии исчезли. Я видела тонкие белые шрамы вокруг его глаз, толстые полосы рубцовой ткани на губах. Он не хочет, чтобы его видели в таком виде, в отчаянии подумала я. Он будет смущен. Я попыталась повернуться на стуле, чтобы закрыть его лицо, но стражники крепко держали меня.

— Повелитель Зари, — сказала я, стараясь подавить дрожь в голосе. — Что вы сделали с моим мужем?

Асадор проигнорировал меня. Он взмахнул длинной рукой и заговорил дребезжащим каменным голосом. Появились еще двое стражников, подняли Локи со стула и вынесли из комнаты. Я обернулась и увидела, как его пылающие волосы, волочащиеся по полу, когда они тащили его безвольное тело через один из темных круглых дверных проемов.

Я боролась со стражниками, но они прижали меня спиной к стулу, удерживая верхнюю часть тела неподвижной. Я отдернула ногу и выбросила ее вперед под стол, изо всех сил ударив Асадора по голени.

— Эй! — закричала я. — Что за черт!

Асадор, наконец, повернулся ко мне, подняв бровь, когда стражники резко отодвинули мой стул назад, вне досягаемости ударов.

— Что ты наделал! — закричала я. — Куда вы его унесли?

— Интересно, — сказал Асадор. Он махнул рукой, и стражники отпустили мои руки. На мгновение мне захотелось побежать за Локи. Но кристалл был здесь. Я глубоко вздохнула и повернулась лицом к королю светлых эльфов.

— И что же он тебе пообещал? — спросил Асадор, уставившись на меня своими бледными глазами, словно я была особенно интересным или отвратительным новым видом насекомых. — Я так понимаю, ты станешь королевой?

Я понятия не имела, о чем он говорит.

— Мы… не давали никаких обещаний, — сказала я, понимая, что слова были правдой, как только они сорвались с моих губ.

Наши свадебные клятвы не включали в себя обещания оставить всех остальных, любить, невзирая на болезни и здравие, богатство или бедность. Мы даже не обменялись кольцами. «Я связан с тобой», — сказали мы друг другу. «Ты — часть меня». Слова, с намерением. Констатация факта. Никаких обещаний.

— Хмм… — Асадор поднес руку ко рту, уставившись на меня. — Он ничего не говорил тебе о своих планах?

— Он сказал мне, что мы едем в свадебное путешествие, — сказала я. Это звучало абсурдно, даже для меня.

Асадор прищурился, глядя на меня.

— Жена Кузнеца лжи, — сказал он. — Интересно. Я думал, он выберет кого-нибудь поумнее.

Я почувствовала, как мои щеки вспыхнули. Прежде чем я успела придумать ответ, рука Асадора взметнулась над столом и схватила меня за запястье. Его кожа была теплой и гладкой по сравнению с моей. Он перевернул мою руку, затем провел странный змеевидный узор на коже моего предплечья. Это было восхитительно жутко, и холодная волна страха пробежала по моей спине.

— Куда унесли моего мужа? — спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал устрашающе.

Асадор пожал плечами.

— О, нет ни одной тюрьмы, которая смогла бы удержать этого ублюдка надолго. Но ты… если он действительно заботится о тебе.

Я ничего не ответила, сжав челюсти. Его длинные, с двумя суставами пальцы все еще обводили мое предплечье, посылая дрожь по всему телу.

— Как он заставил тебя прийти сюда? — пробормотал Асадор, переводя свои бледные глаза на мое лицо. Я поняла, что они светятся, мягко фосфоресцируя в свете свечей, и волосы у меня на затылке встали дыбом. — Если это не было обещанием ребенка… или короны. Может быть, деньги?

Я встретила его взгляд, стараясь сохранять спокойствие. Пытаясь выглядеть, как жена Аса.

— О, разумеется! — сказал Асадор, и его глаза вспыхнули. — О, ну конечно! Настолько примитивно.

Он схватил меня за руку и сжал. Я почувствовала, как по моему телу пробежала волна жара и потекла между ног. Мои соски затвердели под платьем. Это не может меня заводить.

— Асы, на самом деле, себя считают незабываемыми любовниками, не так ли? — сказал Асадор, его ровный голос прорезал мои мысли. — Позволь мне показать тебе истинное наслаждение.

Он притянул мою руку ближе, его пальцы танцевали на запястье, когда низкий покалывающий жар возник в глубине моего живота. Нет, подумала я, дрожа и внезапно почувствовав головокружение. Я ахнула, когда мое тело покрылось рябью от жара и удовольствия, странного, неуместного удовольствия. Возбуждение затопило пространство между ног, и бедра ударились о стул, раскачиваясь все быстрее и быстрее. Я прикусила щеку и попыталась бороться с этим, но оргазм пронзил мое тело, мои мышцы сжались, мой разум был переполнен. О, нет, не надо, подумала я, когда мои губы разорвались и низкий, животный крик сорвался с моих губ.

Я откинулась на спинку стула, а плетеные ветви потолка то появлялись, то исчезали в колеблющемся свете свечей. Мне хотелось закричать, но я вдруг испугалась, что меня вырвет, если я открою рот. Я смутно осознала, что Асадор все еще держит меня за запястье. Я не хочу смотреть на него, подумала я, дрожа. Я действительно не хочу встречаться с ним лицом к лицу.

Я зажмурилась, глубоко, прерывисто вздохнула и опустил голову. Кристалл мерцал на его груди, надежно спрятанный в гнезде золотых цепей. Просто вне досягаемости.

— Ну вот, — сказал он. — Это было просто. Светлые эльфы гораздо лучше разбираются в таких вещах.

По моей коже снова побежали мурашки, и я поняла, что он все еще проводит пальцами по моему запястью. Я вздрогнула и попыталась вырвать свою руку из его хватки. Его гладкие пальцы напряглись.

— В чем дело? — сказал он, одарив меня широкой хищной улыбкой. — Ты не привыкла к такому удовлетворению?

Мое сердце бешено колотилось о грудную клетку, но я заставила себя не шевелиться. Если я снова попытаюсь отдернуть руку, а он не отпустит, я могу впасть в панику. И я не могла позволить себе паниковать.

Я глубоко вздохнула и улыбнулась Асадору.

— Нет, — сказала я дрожащим голосом. — Нет, это не так.

— Они недооценивают тебя, — сказал мне Локи, когда мы лежали вместе на кровати в его домике, наши тела были истощены, ноги переплетены. — Все они будут недооценивать тебя, но особенно Асадор. Светлые эльфы считают себя выше всех других форм жизни, включая Асов. Сомневаюсь, что они считают мидгардских смертных особо разумными.

— Отлично, — пробормотала я.

— Да, это здорово, — сказал он, встретившись со мной взглядом. — Это слабость, которую мы можем использовать. Тебе надо, чтобы тебя недооценили. Тебе надо стать незаметной.

Я вздохнула.

— Недооцененная. Незаметная. Поняла.

— Помни, кристалл — это…

— В основном стекло, — сказала я.

— Верно. И что это значит?

— Он может разбиться.

— Да. — Локи улыбнулся мне. — Он может разбиться.

— Ты прав, — сказала я, широко улыбаясь Асадору. Прямо как смертная идиотка. — Локи не может… я имею в виду, я никогда не чувствовала себя так с Локи.