— Ну ладно, — она выдохнула, её зрачки расширились. — Я никогда не предавала друзей.

В повисшей тишине все обменялись испытующими взглядами. Иорвет заинтересованно повернулся.

— Что же, меня это даже радует, — Саския опрокинула свою стопку.

— Я никогда не была в наручниках, — не придумав ничего интереснее, произнесла я.

Эльф и краснолюд, чокнувшись, выпили.

— Скукота! — Ярпен хлопнул ладонью по столу, и хрусталь жалобно звякнул. — Я никогда не встречался больше, чем с тремя любовями одновременно.

Он приосанился, а я выпучила на Ярпена глаза, уверенная, что пить придётся ему самому. Однако, помедлив, Киаран поднял настойку к губам. Ошарашенно смотрела я на такого спокойного, рассудительного, улыбчивого и, однако, ослепительно красивого эльфа — вот он, тихий омут, где черти водятся. Киаран усмехнулся.

— Похоже, мне нужно как-то оправдаться, — проговорил он своим бархатным баритоном. — Я никогда не врал, когда говорил: «Я тебя люблю».

Мои глаза застила пелена. Никто не прикасался к стопкам. Стук костей стих, и я поймала взгляд Иорвета, который пристально смотрел мне в глаза. «Лучше быть земляным червяком, чем так попасться», — с отчаянием подумала я, рука предательски задрожала на пути к стопке, и, давясь, я влила в себя настойку. Иорвет бросил кости.

— Шани, — простонала я, — пора. Больше не могу.

Я повалилась на её кровать, медичка подскочила с жуткого вида иглой, продезинфицировала спиртом сгиб локтя. В сосуд потекла тёмная кровь.

— Первый готов! — торжественно произнесла она.

Я вскочила и пулей вылетела из дома, понимая, что эликсиры принять уже не успеваю. Раскидистый куст игольчатого мирта оказался именно тем, что мне было нужно. Пошатываясь, я вернулась к себе в спальню, не с первого раза попав в дверь, умылась и выпила, наконец, отрезвляющие эликсиры. Комната стабилизировалась, будто миновала зону турбулентности, пол перестал уходить из-под ног, и я почувствовала, что ко мне возвращается жизнь.

Шани уже брала кровь у мертвенно бледного Киарана. Я предложила ему эликсиры, и он, восстав с подушек, с благодарностью согласился.

За столом с мандрагорой над батареей опустошённых рюмок Саския с Ярпеном тяжёлыми взглядами сверлили лица друг друга.

— Довольно! — решительно потребовала медичка.

Краснолюд и Аэдирнская Дева не шелохнулись, и только нижние челюсти у обоих, казалось, ещё более выдвинулись вперёд.

Ярпен протянул руку, с усилием опрокинул в себя стопку, перевернул и бухнул ею о столешницу. Саския медленно взяла свою, рука с настойкой задержалась у её губ. Дева прикрыла глаза, будто засыпая.

— Хватит! — Шани подошла ближе.

— Нет! — Саския вскинула голову и залпом выпила.

Глаза её увлажнились и заблестели. Все неотрывно наблюдали за происходящим. На столе остались только две наполненные стопки. Пальцы краснолюда потянулись к одной из них, неловко пошевелились, пытаясь ухватиться за хрусталь. Ярпен медленно поднёс настойку ко рту и выпил. На губах расплылась победная улыбка, и краснолюд стал заваливаться на бок.

— Помогите мне, — прошипела Шани.

Ярпена уложили на кровать, где он тут же захрапел, и медичка взяла у него кровь.

Саския торжествующе встала, схватила последнюю стопку и махом влила в себя. Распрямилась, триумфально воздела руки. Я рассмеялась — Аэдирнская Дева привыкла побеждать и не сдаваться до конца в любом деле.

Шани ловко собрала в мензурку последний ингредиент — огненную кровь.

— Пойду до госпиталя, там смешаю по вашим пропорциям и в лёд положу, — пояснила она. — На рассвете заберёте.

Иорвет поднялся. Вместе с Киараном они подхватили под мышки бесчувственного краснолюда, еле волочащего ноги, и исчезли за дверью.

Мы с Саскией остались одни.

— Я присяду? — попросила она.

— Конечно. Хочешь эликсиров? Снять опьянение.

— Нет, — она села на кровать, раздумывая о чём-то, и тихо произнесла: — Я всегда должна держать всё под контролем. Всегда. А сейчас не могу, и это так хорошо.

— Не вопрос, — улыбнулась я. — Хочешь побыть одна?

— Нет! Не уходи, ведьмачка, — она схватила меня за руку, — у меня никогда не было в друзьях ни одной девушки, с кем можно было бы поговорить.

С удивлением глядя на неё, я присела рядом. Саския, опустив взгляд и нахмурив изогнутые брови, рассматривала ладони. Уголки полных губ печально опустились.

— Мне было так хорошо, — наконец, начала она. — Всё было понятно — моя цель, моя борьба. Мне нравились… некоторые… Я думала о том, кого я захочу видеть рядом. А сейчас…

Её лицо страдальчески перекосилось, и она с отчаянием заглянула мне в глаза.

— Сейчас здесь, — Саския приложила ладонь к сердцу, — здесь болит. Там огонь, лава, и они сжирают меня изнутри. Я умираю, когда он рядом. Может быть, это от того, что ко мне вернулась моя вторая сущность? Что это, ведьмачка, почему оно так мучает меня?

— Не уверена, что во второй половине дело, — я покачала головой, — по-моему, это просто любовь.

— Просто? — почти взвизгнула Саския, уткнулась лбом мне в грудь и зарыдала.

Я обняла её, похлопала по спине, погладила по светлым волосам. «Кажется, Иорвет всё-таки вытянул свой счастливый билет», — печально и одновременно с чувством какого-то освобождения думала я.

— Что мне делать, Яна? — всхлипывая у меня на руках, будто она была обычной девушкой, а не драконом, спросила Саския.

— М-м… Сказать ему?

— Я не могу, — прошептала она, — я боюсь.

— Саския, я уверена, что он любит тебя. Тебя невозможно не любить. Ты знаешь это, — искренне заверила я её.

В дверь постучали. Саския втянула носом воздух, смахнула слёзы и шумно высморкалась в гигантский клетчатый платок, приводя лицо в порядок.

Я открыла дверь. На пороге стоял Александр, заглядывая мне через плечо в поисках Шани. Обернувшись на Саскию, я увидела, что щёки Аэдирнской Девы стали пунцовыми. «Боже мой, так речь не про Иорвета!» — пронеслось у меня в голове. Я посторонилась, пропуская рыцаря в комнату. Он низко поклонился Саскии, которая жадно вглядывалась в его синие глаза.

— Мы, мнэ-э… работали над одним делом, — наконец, нарушила я неловкую тишину. — Не мог бы ты проводить Саскию до дома?

На аристократическом лице Александра не отразилось ни капли удивления или возражения. Он галантно предложил Деве руку, и она, став ещё пунцовей, подала свою.

Захлопнув за ними дверь, я выдохнула. «Санта-Барбара какая-то», — мрачно подумала я, убрала следы гулянки и отправилась спать.

Улёгшись, я достала из-под подушки письмо Эскеля и перечитала его в тысячный раз.

«Любитесь тут, как хотите, — такое мысленное послание, только в более матерной форме, сердито отправила я в сторону остальных четырех участников замысловатой любовной фигуры в виде ломаной линии, начинающейся от меня и заканчивающейся на Шани. — А я знаю, к кому я хочу». Сложила письмо обратно в конверт и уснула.

Каждый день с момента окончания битвы меня мучил вопрос: «Что делать дальше?» Саския предложила остаться — для ведьмака в городе всегда найдётся работа. Мне и самой нравилось в Вергене — меня тут уважали, тут появились друзья. С другой стороны, все они были при деле, меня же томило и тянуло к Эскелю. Да и следовало уж перестать врать самой себе и признаться, что терпеть отстранённое выражение лица командира скоя'таэлей становилось всё более невыносимым. Хотя, с ним так или иначе придётся иметь дело — ведь, чтобы вернуться в мой мир, мне нужна помощь Иорвета.

Однако пока Геральт не разберётся с Дикой Охотой и не найдет Филиппу Эйльхарт, освободив её от заточения в виде совы, искать чародейку самим нельзя. Я решила, что ни в коем случае не должна делать ничего, что может помешать Геральту пройти его историю, найти и спасти Цири. А значит — нужно ждать. И значит у меня есть время, чтобы провести его с мужчиной, которого я, наверное, люблю, и к тому же отдохнуть от эмоциональных качелей, неизбежных, когда Иорвет рядом.