— Все dh’oine одинаковы, — презрительно искривил губы Иорвет.

— Не только dh’oine, — тихо сказала я.

Он не ответил. Мы миновали узкие извилистые траншеи меж скал и выехали на поле, изрытое рвами от метеоритного дождя, вызванного заклинанием Сабрины Глевиссиг в битве Каэдвена с Аэдирном три года назад. Чародейка применила запретную магию, спалив заживо и своих и чужих.

Впереди журчал широкий ручей, направляясь к Понтару, который спрятался за грядами холмов. На одной стороне ручья, там, где раньше был бордель каэдвенцев, теперь развернули полевую кухню для беженцев. На другом берегу в бывшем лагере Хенсельта временно разместили их самих.

Иорвет направил коня по руслу, лошади зацокали копытами по камешкам на дне и тянули шеи к воде.

— Бинки, перестань, — одёрнул коня эльф, повернулся ко мне. — Киаран рассказал о твоей задаче тут.

В его голосе послышался скрытый интерес.

— Да… Послушай, я никогда не была на настоящей войне, и только теоретически представляю, как все будут передвигаться, как будет идти битва. А от точного знания зависит успех того, что я задумала… Иорвет, — я посмотрела ему в лицо, — мне нужна помощь — твоя, Саскии.

Эльф утвердительно склонил голову.

— Только давай без вот этого постоянного тыкания меня в то, что я dh’oine, идёт? Я уже всё поняла. Но я от этого зверею.

Иорвет пристально посмотрел на меня, усмехнулся, вытянул руку:

— Идёт, vatt’ghern.

Потянувшись с Тучи, я крепко пожала его ладонь. Мир. Деловое соглашение, ничего личного. И мне теперь нужно думать только о деле. Мы свернули по тропе, уводящей от речки вверх, лошади рванули галопом. Расщелина вывела к песчаному берегу Понтара, и на его широко раскинувшихся водах блестела белая от солнца дорожка. Мы пошли шагом, я достала еду, протянула Иорвету.

— Я ещё не завтракала.

Поколебавшись, он взял яблоко:

— Нильфгаардцы подойдут со стороны восточных ворот. Сейчас мы выйдем туда, к дороге, которая ведёт к ним.

— Они разобьют где-то лагерь прежде, чем нападать?

— Да, но с востока слишком узкая дорога, скалы, так что они займут бывший лагерь Хенсельта в излучине Понтара, где сейчас поселили беженцев. Их мы, конечно, уведём внутрь города.

Я задумалась.

— Нарисуй мне потом схему. Если у нас с Титом получится сделать бомбы, я хочу взорвать как можно больше до того, как они нападут.

На песке пляжа после нас оставались глубокие следы лошадиных копыт. По мелкой воде мы не спеша обогнули утёс, сверху которого прилепилась ветхая покосившаяся хижина. Иорвет повернул коня, и мы взлетели на крутой берег.

— А это что ещё такое? — прищурившись, он смотрел вдаль на пыль, поднимающуюся над лесом далеко впереди.

Бинки понёсся галопом, перепрыгивая через буераки, петляя между деревьями. Я прильнула к шее Тучи, доверившись ей, и умная кобыла следовала точно за белым конём. Достигнув источника пыли, по обсыпающемуся склону мы спустились на дорогу — то был обоз из десятка телег, сопровождаемый отрядом скоя'таэлей. За телегами пешком брели рыцари, порядка полусотни, на пыльных доспехах которых видны были аэдирнские чёрные гербы с углом из жёлтой и красной полосок. Рыцари были безоружны — на одной из телег возвышалась гора из щитов и мечей.

Иорвет заговорил с белками на Старшей Речи, а я медленно поехала вдоль обоза. Спереди послышались стоны, и, приблизившись, я увидела, что на трёх телегах в голове процессии везли раненых. На передней к одному из них склонилась худенькая девушка с ярко-рыжими коротко стриженными волосами. Я всматривалась в неё, ещё не веря в такое небывалое совпадение, когда она подняла голову, впилась в меня взглядом и замахала руками. Я догнала телегу. Шани, сомнений быть не могло, заглядывала мне в глаза:

— Издали я приняла тебя за ведьмака, два меча за спиной, как у них, прости, обозналась.

Я улыбнулась ей:

— Если тебе нужен ведьмак с мутациями, то да, не по адресу, а если просто ведьмак, то можешь говорить.

— У тебя есть мазь для быстрой остановки крови? У ведьмака, которого я знала, такая всегда была.

Расстегнув пряжку кармана на поясной сумке, я вытащила нужную мазь. Соскочила с Тучи, протянула баночку Шани.

— Невероятно! Минуточку.

Повернувшись к раненому, она ловко размотала мокрую от крови повязку на бедре и обработала мазью рану. Я шла рядом с телегой, наблюдая за её работой.

— Уфф, теперь, пожалуй, я смогу поставить пару оренов, что этот малый выкарабкается. Рана пустячная, но стрела задела артерию. Ещё чуть-чуть на жгуте и ногу пришлось бы отрезать. Я — Шани, медик, — она протянула мне узкую длинную ладонь.

— Яна. Наслышана о тебе, мне рассказывал Геральт, — я решила, что такое объяснение будет достаточно правдоподобным.

— О, — её лицо затуманилось, и она слегка вздёрнула конопатый нос, — Геральт в Вергене?

— Нет, уехал пару недель назад. А что это за люди? — я махнула рукой в сторону рыцарей и раненых, на форме которых тоже виднелся аэдирнский герб.

— Дружина этого вот красавчика, ногу которого ты только что спасла, — Шани по-хозяйски положила ладонь на грудь раненого.

Тот застонал, убрал руки, заслонявшие лицо, и я увидела светлые кудри, рассыпавшиеся по соломе.

— Александр! — ахнула я.

Тот приподнялся, щурясь на солнце, и попытался лёжа изобразить поклон.

— Ну хватит, — засмеялась Шани, нажала ладонью на его грудь и уложила рыцаря обратно.

Александр покорно откинулся на спину и сложил ладони поверх руки медички.

— Они сумели сбежать после того, как нильфгаардцы взяли Венгерберг, — она покачала головой.

Мы подошли к восточным воротам. Краснолюды на входе остановили обоз, Иорвет тихо отдал им команды. Гигантские двери, управляемые лебёдками, медленно отворились.

Я попрощалась с Шани — до совета нужно было ещё успеть отвести лошадей. В конюшне Иорвет передал Бинки незнакомой мне эльфийке из его отряда, кивнул ей и на Тучу. Девушка неприязненно скользнула по моему лицу взглядом, я заколебалась.

— Отдай, — тихо сказал мне Иорвет.

Я разжала пальцы, девушка подхватила уздечки и увела коней. Иорвет покровительственно развернул меня за плечи в сторону выхода:

— Пойдём, нам пора на совет.

— Не надо, — я стряхнула его руки. — Пойдём.

***

Один из многочисленных входов в Замок Трёх Отцов начинался прямо из конюшни, и мы прошагали в прохладный коридор, ведущий в глубь горы. Сам замок представлял собой многоуровневый комплекс, высеченный внутри скал, и от коридора во все стороны расходились галереи, анфилады приземистых комнат и холлы просторных залов. Из бокового прохода показался Киаран и догнал нас. Эльфы пошли впереди, тихо переговариваясь.

Коридор вывел в высокий каменный зал, над которым в качестве главного украшения доминировала гигантская статуя краснолюдской мадонны, расслабленно держащей на плече пузатый кувшин. Древний махакамский ваятель воплотил в её тучной фигуре все представления краснолюдов о прекрасном: внушительную часть статуи занимал шарообразный рыхлый живот; тяжёлые зрелые груди, плавные формы символизировали земной чувственный культ фертильности и изобилия.

Центр занимал двенадцатиугольный, почти круглый каменный стол. За ним одиноко, подперев щёку мощной ручищей, сидел краснолюд.

— Ярпен, старина, — Иорвет подошёл, крепко пожал руку, — где все?

— Здорово вам. Саския будет вот-вот, разбирается с аэдирнцами, мать их, свалились по наши души.

— Они могут быть полезны, старый ворчун.

— Эх, не знаю, будут опять носы задирать, считая, что их жопы лучше наших, как делали те, что со Стеннисом были. Гнилое племя. Как бы не подставили в ответственный момент.

Иорвет с Киараном согласно кивнули. Краснолюд пятерней откинул с лица чуб, свисавший с островка на бритом черепе.

— А ты, стало быть, ведьмачка, что в каменоломнях с Титом безобразия учиняет.

— Почему безобразия? — я протянула ему руку. — Яна.

— Да потому что баловство это всё. Против топоров и обученных молодцев все ваши перделки — ничто. Ярпен Зигрин, — он стиснул мою ладонь.