Я чувствовала себя отбитой котлетой. Да и по эльфам видно было, что хотя они и были отличными наездниками, но с непривычки к длительной верховой езде подустали. Скоя'таэли разговаривали между собой на Старшей Речи, нимало не заботясь о том, что я их не понимаю, и, казалось, совсем не замечали моего присутствия.

Гонка продолжилась до заката, когда мы подъехали к следующей деревне и разместились на ночлег на чердаке крохотной таверны. Устраиваясь на мешке сена, я размышляла о том, зачем я вообще согласилась ехать с белками. Никогда ещё с момента попадания в этот мир мне не показывали так ясно, что я абсолютно не нужна.

Я поднесла к лицу левую ладонь, сжала зубы. «Узнаю, что это за хрень, и пусть катятся. В Вергене полно для меня дел. А потом вернусь в Каэр Морхен. К Эскелю». На душе потеплело, когда я вспомнила о нём, о Весемире, о Ламберте. Они приняли меня. А Иорвет… Иорвет никогда не узнает, что я чувствую. «Пусть катится к чертям и к своей Саскии!» — зло думала я.

Утром нам дали свежих лошадей. Вчерашним требовался отдых в несколько дней, а потом они должны были ждать нашего возвращения.

Очередные скачки начались. По моим прикидкам мы проходили в день километров по сто двадцать, не меньше, и я вовсю радовалась, что Туча не участвует в этом насилии над лошадьми. Рядом со мной скакала Мона, с наслаждением подставив ветру нежное, с тонкими чертами лицо. Светлые волосы развевались, точёная фигурка привстала на стременах. Дорогу позади застилала пыль.

К вечеру налетел короткий ливень, лошади блаженно вскидывали морды под крупные бьющие капли. В воздухе повеяло озоном и особым свежим запахом пыльной земли после дождя. С упоением я дышала.

Второй день скачек подходил к концу — оранжевый закат оставлял длинные тени между деревьев. Мы перешли на шаг, рёбра измученных лошадей вздымались. Через распахнутые, из жердей, ворота наш отряд вошёл в безлюдную деревню. За изгибом улицы над крышами валил чёрный дым.

— Whete ess evellienn? — Айвор обернулся к Иорвету, обводя рукой пустынную панораму. *Где все?*

Тот пожал плечами, мы спешились и, оглядываясь, повели лошадей под уздцы по единственной улице к источнику дыма.

Впереди с карканьем взмыла в небо стая ворон. У избы, над обвалившейся крышей которой клубился дым, я заметила движение, достала серебряный меч. Гули. Издалека их можно было бы принять за людей, если бы не полуразложившаяся кожа, выпирающие вперёд зубы и то, что они проворно передвигались на руках и ногах одновременно. Трупоеды собрались вокруг чего-то, что я пока не видела, и глухо зарычали на меня, не отходя от добычи. Я наложила Квен и, не торопясь, приближалась. Эльфы остановились позади, натянули луки. Ещё шаг, и гули бросились в атаку. С медальоном мой Аард работал гораздо мощнее, и я отбрасывала чудовищ, пока разделывалась по порядку с одним за другим. Эльфские стрелы свистели вокруг. Через пару минут всё было кончено.

В воздухе висел едкий, кислый после дождя запах пожара. Пробираясь между тушами гулей, я отыскала предмет их интереса. На земле боком лежал мужчина с уже обглоданными трупоедами руками и лицом. Я перевернула его на спину — на груди растеклось запёкшееся бурое пятно от колотой раны.

Анару, жестикулируя, в чём-то убеждал эльфов, которые вскочили в сёдла.

— Ninnau éigean va! — скомандовал Иорвет. *Нам надо уходить!*

— Что вы собираетесь делать? — чётко выговаривая каждую букву, обратилась я к нему.

Я не понимала ни слова из их разговора, и меня это злило.

— Анару сказал, что это труп старосты, который должен был дать нам свежих лошадей, — Иорвет обернулся в седле, махнул на дорогу. — Мы уходим, переночуем неподалеку в лесу. Завтра на этих же лошадях двинемся дальше.

— Надо осмотреться и понять, что тут произошло. Те, кто убили старосту, могут помешать твоим планам, — исподлобья я уставилась в лицо эльфу, из-за раздражения и обиды готовая препираться до последнего.

Анару кивнул мне, будто я озвучила его доводы, и эльфы обменялись несколькими фразами на своём языке.

— У тебя есть время до захода солнца, — бросил мне Иорвет.

Солнце уже почти касалось горизонта. Чертыхнувшись, я кинулась соображать с чего бы начать. Вернулась к трупу мужчины. Мышцы шеи и плечи окаменели, однако трупное окоченение ещё не добралось до конечностей, а значит, он был мёртв недавно: точно дольше пары-тройки часов, но не намного. Отлично, я узнала, что старосту убили сегодня днём, и чем это мне поможет? И что делают ведьмаки дальше? «Зачем я в это влезла, только выставлю себя на посмешище, — думала я. — Каждой бочке затычка, обязательно надо себя показать». Но упрямо тряхнула головой. Весемир говорил — используй силу. Весемир в меня верил.

Опустившись на колени у трупа, я закрыла глаза и сосредоточилась. Темнота окутала меня, и толчком в груди промелькнул импульс, идущий от сгоревшего дома. Открыла-закрыла глаза. Ещё раз. Ошибки не было.

— Там что-то есть! — крикнула я эльфам.

Крыша большого дома, бывшего, вероятно, корчмой, провалилась от пожара. Чёрные стропила обрушились в обеденный зал и загромоздили проход. Несмотря на сегодняшний ливень, от них ещё шёл жар, и пар струйками вырывался из пор дерева. Я ступала между обломков, следуя импульсу. Невидимый зов усиливался, но пройти дальше мешали две массивные обуглившиеся балки.

— Там что-то есть за балками, — обернулась я к эльфам. — Нужно потушить до конца.

Во дворе корчмы отыскался колодец, и, бросив ведро, я краем глаза заметила, что Иорвет кивнул Анару, Роэлю и Айвору помочь мне. Поначалу балки шипели от воды, выделяя ядовитый дым, но вскоре погасли. Эльфы продолжили тушить другую часть дома, я же привязала верёвку с обеих сторон подпруги и пропустила через грудь моей лошади. Второй конец обмотала вокруг балки и попыталась заставить лошадь сдвинуться с места. Усталая кобыла мотала головой и недовольно ржала, пятясь назад.

Я уже хотела было перевязать верёвку на коня Моны, когда Иорвет вытянул ладонью в перчатке по лошадиному крупу. От громкого хлопка по коже лошади пробежала мелкая дрожь, и упрямица сдалась. Первая балка сдвинулась с места.

— Повторишь со второй балкой? — улыбнулась я Иорвету.

— Не понадобится, — ответил он и отвернулся.

Ругая себя за болтливость, я перевязала верёвку. Лошади и правда не понадобилось дополнительных стимулов, и брус, скрежеща по полу, отъехал в сторону.

Откидывая с пути обгорелые деревяшки, я пробиралась в глубь корчмы, когда до слуха донёсся еле слышный шум. Я обернулась к эльфам, поднесла палец к губам. Ко мне скользнула Мона, прислушалась.

— Голоса, — прошептала она.

Мы расшвыряли сапогами остаток мусора, под которым в полу оказался люк. Снизу послышались глухие удары. Айвор сдвинул щеколду, вцепился в железное кольцо и поднял крышку. Прижимая руки к груди, из глубины подвала на нас смотрели люди.

***

Первая радость от спасения улеглась, и по толпе жителей пошла волна стенаний. К эльфам подошёл пожилой мужчина, стащил с головы шапку.

— Что здесь произошло? — спросил его Иорвет.

— Бандиты, — начал старик, руки мяли шапку. — Увели наших девушек, милсдарь, старосту нашего в назидание прирезали, а нас вот, считай, похоронили заживо. И лошадей ваших и наших прихватили, — добавил он торопливо. — Помогите нам, милсдарь, во имя Мелитэле!

Среди сельчан, действительно, были мужчины от юношей до стариков, женщины в возрасте и дети, но молодых девушек не было. Иорвет колебался. Потом задумчиво кивнул.

— Правду говорят, что при нашей королеве милостивой Саскии, скотоели из разбойников на защиту людей встали! — возопил старик и, кряхтя, склонился до земли.

Губы Иорвета горько скривились.

— Мне просто нужны мои свежие лошади, — бросил он. — Когда было нападение и сколько их было?

— Немного после пополудни, милсдарь, когда в сон всех тянет. Дюжина их была, никак не меньше. Здоровенные, с гнутыми мечами и палками в гвоздьях.

Иорвет отвернулся и махнул нам седлать лошадей. Усталые животные нехотя оторвались от воды.