«Аллах вечен; да дарует всеславный и всемогущий Аллах, повелитель правоверных, покой усопшему Ахмет-Паше, начальнику бомбардиров. Год 1160-й Хиджры».

Год 1160-й Хиджры соответствует 1747 году христианской эры.

Остается сказать пару слов о смерти шевалье де Бель-Иля и смерти г-на де Вентимия, архиепископа Парижского.

Шевалье де Бель-Иль, родившийся в 1693 году и постоянно употреблявший во имя славы своего брата, маршала де Бель-Иля, все свои способности и познания, превосходил его, по словам многих, обширностью взглядов и основательностью замыслов; именно он трудился над мемуарами графа, разрабатывал планы и наблюдал за ведением домашнего хозяйства.

Он доблестно погиб в атаке на укрепления Экзиля, и погиб в хорошей компании: господа Дарно, де Гоа, де Грий, де Бриенн и де Донж пали рядом с ним.

Что же касается г-на де Вентимия, игравшего, как мы видели, политико-религиозную роль в деле янсенистов и молинистов и частную роль в любовных отношениях своей племянницы с Людовиком XV, то он умирал не то что без веры, но в сомнении, а это служило довольно дурным примером для его паствы; и потому аббат д’Аркур, увещевавший его перед смертью, хотел доказать ему религиозные истины. Вначале г-н де Вентимий слушал его с огромным терпением, но в конце концов, видя, что речь аббата затянулась, прервал его:

— Господин аббат, я полагаю, что этого достаточно; однако самое определенное во всем этом то, что я умираю вашим покорным слугой и вашим другом.

XIV

Королевская семья. — Прозвища дочерей короля. — Шуази и Трианон. — Придворный этикет. — Проба кушаний. — Право входа в королевские покои. — Разделение обязанностей. — Поставщица зелени и управляющий замка. — Окружение королевы. — Игра короля. — Ужин. — Повар короля. — Дофин. — Его детство. — Лесть, которую ему расточали. — Надменность молодого принца. — Слова, сказанные дофином королеве. — Перемена в его характере. — Его мужество. — Господин де Флёри. — Женитьба дофина. — Госпожа де Помпадур. — Господин Пуассон. — Опала Орри. — Богатство маркизы. — Парижане. — Празднества, устраиваемые г-жой де Помпадур.

В то время, к которому мы подошли, то есть примерно в середине царствования Людовика XV, у него было восемь детей от королевы; от своих любовниц, исключая Полу-Людовика, он детей никогда не имел, а главное, никогда не хотел их иметь, поскольку внебрачные дети Людовика XIV явились хорошим уроком для его юности.

Детьми Людовика XV были:

дофин, родившийся 4 сентября 1729 года;

герцог Анжуйский, родившийся в Версале 30 августа 1730 года и умерший в 1733 году;

Луиза Елизавета Французская, родившаяся 14 августа 1727 года и вышедшая замуж за дона Филиппа;

Анна Генриетта, сестра-близнец Луизы Елизаветы;

Мария Аделаида, известная под именем мадам Аделаиды, родившаяся 23 марта 1732 года;

Виктория Луиза Мария Тереза, родившаяся 11 мая 1733 года;

София Филиппина Елизавета, родившаяся 27 июля 1734 года;

Луиза Мария, родившаяся 15 июля 1737 года.

Итак, в предположении, что мы находимся в начале 1750 года, королю сорок лет, королеве — сорок семь, дофину — двадцать один год, принцессам-близнецам — по двадцать три года, мадам Аделаиде — восемнадцать лет, принцессе Виктории — семнадцать, принцессе Софии — шестнадцать; наконец, принцессе Луизе — тринадцать лет.

Принцессы, за исключением Луизы Елизаветы, вышедшей замуж за дона Филиппа, живут под опекой своей матери.

Характеры у всех этих принцесс были весьма различными, а у некоторых даже довольно странными.

Старшая, Анна Генриетта, была доброй, бесстрастной, рассудительной, робкой и благонравной; ей очень нравилось общество г-жи де Вантадур, почти столетней старухи, которую она заставляла рассказывать ей все анекдоты двора Людовика XIV.

Мадам Аделаида, напротив, была весьма решительной; она имела все мужские повадки: играла на скрипке, ездила верхом, любила охоту. Ее заветное желание всегда состояло в том, чтобы быть мужчиной и воевать. Еще будучи совсем малышкой, она говорила:

— Я не понимаю, почему все так желают, чтобы родился герцог Анжуйский. Стоит только сделать герцогом Анжуйским меня, и все увидят, на что я способна.

В тринадцать лет, играя как-то раз в каваньолу с королевой, она ухитрилась украсть у нее четырнадцать луидоров. На другой день ее случайно встретили, когда она открывала двери и пыталась выйти из Версальского дворца, чтобы купить себе военное снаряжение.

— Куда вы идете, принцесса? — спросила мадам Аделаиду одна из состоявших у нее в услужении дам, останавливая ее.

— Куда я иду? — переспросила принцесса. — Я намереваюсь встать во главе войска папы-короля. Я разобью врага и приведу английского короля пленником в Версаль.

— И как же вы одна исполните подобный замысел, принцесса?

— Я не одна; у меня есть союзник — человек, для которого я добилась должности при дворе и который обещал отправиться вместе со мной.

Этим человеком, ставшим союзником мадам Аделаиды, был пятнадцатилетний мальчишка, которого она часто видела в лесу Ланьи.

Должность, которой она добилась для него при дворе, была должностью сторожа, присматривавшего за ослами принцесс.

Насильно удержанная в покоях, мадам Аделаида отыскала иное средство сокрушить Англию. В тот же вечер она обрисовала это средство в кругу придворных.

— Я призову, — сказала она, — одного за другим всех первейших людей Англии спать со мной; им это покажется большой честью, а когда они уснут, я убью их всех поочередно!

Предложенное юной принцессой средство, как нетрудно понять, имело большой успех, однако г-жа де Таллар заметила мадам Аделаиде, что умертвить таким образом всех этих господ было бы подлостью.

— Конечно! Но что, по-вашему, мне делать, — отвечала мадам Аделаида, — раз папа запрещает дуэли?

Что же касается мадам Виктории, отличавшейся характером более мирным, хотя и не менее сластолюбивым, то это была чрезвычайно красивая особа с прелестным лицом, смуглым оттенком кожи, с огромными выразительными глазами, похожая одновременно на короля, дофина и инфанту Луизу Елизавету. Король любил ее больше, чем всех ее сестер; по слухам, он любил ее сильнее, чем отец должен любить свою дочь, и этому чрезмерному чувству любви скандальная хроника приписывала появление на свет г-на де Нарбонна.

Мадам София, следовавшая за мадам Викторией, имела белоснежную кожу и верхней частью лица была совершенно похожа на короля.

Мадам Луиза, последняя из сестер, отличалась малым ростом, однако имела весьма приятную наружность, была резвой и веселой и не давала ни малейшего повода предположить, чтобы она может когда-нибудь стать монахиней.

Инфанта умерла в 1759 году.

Мадам Анна — в 1752-м.

Принцессы Аделаида, Виктория и София остались в девицах.

Этих трех принцесс король, их отец, в узком кругу называл далеко не поэтическими именами: одну — Тряпкой, другую — Мямлей, а третью — Вороной.

Весь двор короля, дофина и королевы, когда он находился в Версале, был подчинен самому невыносимому этикету. Вот почему король так любил Шуази, а королева так любила Трианон.

Одно из важнейших правил этого этикета заключалось в пробе кушаний. В 1750 году имелось пять дворян, служивших при каждом парадном обеде; один из них стоял возле стола и приказывал придворному повару на глазах у всех пробовать кушанья. Эта проба распространялась на все: на воду, вино, жаркое, хлеб и фрукты.

Как видим, эти торжественные обеды были совсем не похожи на приятельские трапезы в Шуази, где полностью накрытые столы поднимались из-под пола и где прислуживали пажи Малого Конюшенного двора.

Другим правилом этикета, соблюдаемым так же строго, как и проба кушаний, было право входа в королевские покои. Вход через главную дверь предоставлялся только дворянам. Те, кого называли простолюдинами, будь то даже Шевер или Вольтер, должны были входить через боковые двери.

Мы увидим, каким образом Вольтер все же вошел через главную дверь.