Высокий, солдат-дезертир, беглый каторжник, звался Чайкиным.

Низкорослый, простой крестьянин, но не без способностей, носил фамилию Быков.

Судьбе было угодно, чтобы они встретились и высоко оценили друг друга. Из такой взаимной оценки родилось товарищество, и товарищество это десять лет держало в страхе Казань и ее окрестности.

Вот каким образом и при каких обстоятельствах члены товарищества были вынуждены свернуть свою деятельность.

Под стенами Кремля есть небольшая часовня, относящаяся к одной из монашеских обителей.

Эта небольшая часовня чрезвычайно знаменита.

Каждый день там служит службу монах.

Бедному пономарю по имени Федор, дурачку, было поручено собирать там во время богослужения пожертвования. Церковь славилась своей святостью, и пожертвования, как считалось, были очень щедрыми.

Чайкин, тот из двоих, который прежде был солдатом, решил, что бедный пономарь собирает пожертвования для себя и, несмотря на кажущуюся бедность, весьма богат.

Федор жил в небольшой лачуге, примыкавшей к часовне.

Как-то раз монах, пришедший совершить богослужение, тщетно прождал пономаря. Потеряв терпение, он решил сходить за ним в его жилище и обнаружил его там, окровавленного, на кровати.

Бедного дурачка любили. Он никогда не покидал церкви, и потому народ, унаследовавший некоторые восточные суеверия, считал его святым.

Ну а после того, как он умер столь трагической смертью, его стали считать мучеником.

Монахи рассудили, что будет неуместно опровергать это убеждение, способное лишь делать честь их монастырю.

Они выставили беднягу на всеобщее обозрение, но, к великому удивлению медиков, тело, не тронутое трупным окоченением и разложением, на восьмой день выглядело таким же свежим, как и в первый.

Более того, раны на нем оставались ярко-красными и по-прежнему кровоточили.

В народе заговорили о чуде.

Были проведены все возможные розыски убийцы, но они оказались тщетными, как вдруг, на восьмой день после убийства, к начальнику полиции пришел какой-то человек и заявил, что убийца — это он.

Человек этот был Чайкин.

Вот что побудило его к такому опрометчивому поступку.

Во-первых, в ночь преступления, когда Чайкин понял, что совершенное им убийство бессмысленно, так как в доме у бедного пономаря не нашлось ни копейки, он совершенно потерял голову и, натыкаясь на окружавшие его стены, тщетно пытался обнаружить выход.

И тогда покойник, приподнявшись на кровати, рукой указал ему на дверь.

Уже это заставило Чайкина сильно призадуматься.

На следующую ночь он проснулся и, ощутив, что у него влажные руки, увидел, что они были в крови.

То же самое происходило несколько ночей подряд.

Тогда он бежал из Казани и укрылся в деревне.

Однако это поразительное явление повторилось.

Вдобавок, молва о чуде дошла и до этой деревни. На седьмой день один крестьянин рассказал Чайкину, что сам видел труп пономаря, что труп совсем свежий и что раны на нем по-прежнему кровоточат.

— Чему тут удивляться, — сказал убийца, — раз у меня каждую ночь руки в крови!

И, сломленный угрызениями совести, он пошел к начальнику полиции и донес на себя.

Однако в беседе с ним начальник полиции высказался в том смысле, что донос на себя — поступок, несомненно, похвальный, но, дабы его довершить и полностью искупить свои злодеяния, Чайкин должен донести еще и на товарища.

Это представлялось Чайкину менее логичным: Быков не имел ни малейшего отношения к убийству Федора.

Но поскольку чудо, происходившее с его руками, которые покрывались кровью, продолжалось, а чудо, творившееся с выставленным мертвым телом, по-прежнему можно было наблюдать, Чайкин понял, что с этим надо покончить, и не только донес на товарища, но даже подсказал, как его поймать.

Быков был пойман; обоих судили и приговорили к трем тысячам ударов шпицрутенами.

Чайкин, высокий, тощий и ослабевший от угрызений совести, скончался на две тысячи двести двадцать первом ударе.

Быков, низкорослый, коренастый и нераскаявшийся, продержался до две тысячи четырехсотого.

Оба трупа по праву принадлежали анатомическому театру. Студенты сделали из них прекрасные чистые скелеты и подарили их университету.

Само собой разумеется, что в тот день, когда убийца Федора умер, у покойника прекратилось кровотечение, продолжавшееся тридцать два дня, и труп окоченел.

После такого знака свыше было сочтено разумным предать тело земле.

Бедного дурачка похоронили в часовне, и время от времени, когда рвение верующих слабеет, он творит там чудеса.

В университете к нам присоединился полицмейстер, пришедший предложить мне свои услуги.

Повторяю, что я не знаю более легкого, более удобного и более приятного путешествия, чем путешествие по России, если только вы не относитесь к числу людей совершенно безвестных. На всем вашем пути вас осыпают любезностями всякого рода, обступают с подношениями всякого вида и отдают себя в ваше полное распоряжение. Добавьте к тому, что всякий дворянин, всякий офицер в чинах, всякий известный купец говорит по-французски и тотчас предлагает вам воспользоваться его гостеприимством, хлебосольством и экипажем, причем вполне серьезно и с расчетом, что вы на это согласитесь.

Например, уезжая из Нижнего, мы обнаружили в нашем багаже три или четыре лишних тюка. Мои новые знакомые слышали, как я говорил при них о своем пристрастии к чаю, и каждый прислал мне свой дар.

Я увозил из Нижнего тридцать или сорок фунтов чая, причем самого лучшего, какой только можно было там найти.

Ну а в Казани видели, как я рассматриваю кожи и шкуры, и нашли способ заставить меня увезти с собой образцы всех кож и всех шкур.

Пусть же не удивляются тому, что я каждый раз повторяю все эти подробности: у меня нет иной возможности удостоверить свою признательность тем, кто сделал мое путешествие по России одним из лучших путешествий за всю мою жизнь.

Если бы нам не захотелось возвращаться в дом г-на Грасса, то в городе, где еще утром у нас не было ни одного знакомого и где никто не знал о нашем приезде, мы располагали бы двадцатью приглашениями на обед.

Однако я спешил навести справки. Накануне мне сказали, правда, без полной уверенности, но как о чем-то вполне вероятном, что ввиду позднего времени года почтовое судоходство прекратилось и что если мы найдем судно, идущее до Астрахани, то будем обязаны появлению этого транспортного средства лишь счастливому случаю.

Господин Грасс пообещал разобраться с этим в течение дня.

Он сдержал данное нам слово, но узнал лишь, что пароход из самой Астрахани, "Нахимов", проходивший здесь пять-шесть дней тому назад, должен со дня на день пройти обратно.

Пароход этот носил имя русского генерала, убитого в Севастополе.

Вечером, в доме у г-на Яблоновского, я высказал вслух свои опасения, и все тотчас стали проявлять изобретательность, придумывая для нас иные средства передвижения, коль скоро отпадал речной путь. Но все эти предложения сводились к передвижению сухим путем, то есть на почтовых, в телеге или в тарантасе, что всем присутствующим казалось хоть и крайним средством, но все же вполне приемлемым.

Но не мог же я сказать во всеуслышание, что, намечая свои траты, я рассчитывал на пароходы, а не на почтовых лошадей. Правда, если бы я хоть словом об этом заикнулся, то в тот же вечер у меня было бы на что совершить кругосветное путешествие.

Впрочем, частности, касающиеся денег, не столь уж маловажны для путешественников, а в особенности для людей искусства. Так вот, как только вас узнают в лицо или же должным образом представляют, путешествие по России становится едва ли не самым дешевым из всех мне известных.

За время своего путешествия по России, охватившего расстояние в четыре тысячи льё, я истратил за те десять месяцев, которое оно длилось, немногим более двенадцати тысяч франков, причем почти три тысячи из них составили расходы на различные покупки.