Литмир - Электронная Библиотека

— Но ведь этот Александр Муравьев был причастен к заговору тысяча восемьсот двадцать пятого года?

— Да, и об этом заговоре вы сочинили роман. В доме у губернатора вы найдете с кем об этом поговорить.

Господин Брылкин сделал необходимые распоряжения, чтобы в его отсутствие все шло так же, как и при нем, и вышел проводить нас к своему другу. Но, поскольку он вышел с нами через другую дверь, противоположную той, в какую мы вошли, перед глазами у меня оказалось такое зрелище, что я вскрикнул от удивления.

Я стоял на невероятной высоте над местом слияния Волги и ее притока Оки, и перед глазами у меня было все поле ярмарки, то есть примерно два квадратных льё земли, покрытой лавками, среди которых сновали люди всех наций: русские, татары, персы, китайцы, калмыки и Бог знает кто еще.

Ярмарка, вид на которую открывался с высоты террасы "Меркурия", состояла из четырех городков.

Первый находился на острове между двумя рукавами Оки.

Второй — между озером Баранцево и первым каналом Мещерского озера.

Третий — между двумя каналами, которые образуют это озеро.

И наконец, четвертый городок, простиравшийся за вторым каналом, между ним и лесом.

Городок этот целиком населен женщинами. Попросту говоря, это городок проституток; в нем от семи до восьми тысяч обитательниц, которые, питая самые человеколюбивые намерения, приезжают сюда со всех концов Европейской и даже Азиатской России на те полтора месяца, что длится ярмарка.

Нужно увидеть в трехстах футах под собою эти четыре городка, а в этих четырех городках двести тысяч человек, снующих между Волгой и Окой, на пространстве с двумя озерами, шестью мостами и восьмью пристанями, чтобы составить себе представление о том, что такое пятая стихия, которую называют толпой.

— У вас будет целая неделя, чтобы все это увидеть, сударь, — произнес г-н Брылкин, потянув меня за руку, — тогда как я…

— … тогда как вы, — прервал его я, — оставили все ваши дела, чтобы показать мне это зрелище. Идемте же к господину Грассу.

Мы направились к г-ну Грассу, где нас уже ждали и где для нас было приготовлено жилище.

Господин Грасс, менее обремененный делами, чем г-н Брылкин, взялся быть нашим провожатым и поводить нас по ярмарке.

Господин Брылкин ушел, еще раз посоветовав мне оставить визитную карточку у генерала Муравьева, который, ввиду того, что сейчас проходила ярмарка, жил в своем дворце на берегу Оки.

Господин Грасс был в нашем полном распоряжении; задержавшись лишь на то время, какое понадобилось, чтобы устранить беспорядок, в котором после трех дней, проведенных нами в плавании по Волге, оказался наш туалет, мы спустились по тому самому откосу, по которому поднялись за четверть часа до этого.

Проходя мимо Строгановской церкви, г-н Грасс обратил наше внимание на то, как предусмотрительно были учтены при ее постройке местные условия. Церковь состоит из двух церквей: зимней и летней; зимняя, нижняя, отапливается с помощью четырех огромных печей, а летняя, в три раза выше зимней, завершается огромным куполом, и ее во всю высоту украшает великолепный иконостас.

Я уже говорил, каким образом попадают на передовую часть ярмарки, то есть на остров, расположенный на Оке и связанный с нижней частью города плашкоутным мостом длиной в полверсты. Поскольку каждый год во время таяния снегов Волга выходит из берегов и затопляет ярмарку, решено было поднять там уровень земли на семь-восемь метров, и это была непростая работа; ее удалось выполнить, окопав с трех сторон то место, уровень которого хотели поднять, каналом, соединяющимся с Волгой через Мещерское озеро.

Грунта, вынутого из этого огромного углубления, оказалось достаточно, чтобы поднять уровень земли.

Затем сделали свайное основание, и на нем возвели две с половиной тысячи лавок, которые отдают внаем за четыреста тысяч рублей, то есть за миллион шестьсот тысяч франков.

К этим лавкам, покрытым листовым железом и украшенным обширной галереей, которая покоится на восьми тысячах чугунных колонн, добираются по судоходному каналу.

Над всеми этими бесконечными постройками высится церковь святого Макария, покровителя ярмарки; справа от нее стоит армянская церковь, а слева — мусульманская мечеть.

Перед церковью святого Макария — два ряда лавок, вытянувшихся в поперечном направлении и предназначенных для китайцев, которые покрывают их фантастическими украшениями, какие другим народам не могут даже пригрезиться, а этот народ воплощает в реальность. Это флажки, знамена, стяги, украшенные змеями, драконами, зелеными, красными, синими и желтыми птицами, развевающиеся на ветру над крышами причудливой формы, которые устроены в виде кровли пагод и в свою очередь раскрашены теми красками, какие казались бы кричащими повсюду, но приобретают гармоничность под руками и кисточками китайцев.

Здесь продают преимущественно чай; ко времени нашего приезда уже было продано тридцать две тысячи ящиков.

Читатель составит себе представление о разнообразии товаров на этой ярмарке, если мы скажем, что здесь продается на три миллиона драгоценных камней и на четыреста тысяч франков — орехов.

Циновок продают на пятнадцать тысяч франков, икры — на два миллиона, шелков — на восемь миллионов.

Стоимость одних только русских товаров доходит ^о девяноста миллионов (мы берем, само собой разумеется, среднюю величину).

Товаров из остальной части Европы — на восемнадцать миллионов.

Наконец, азиатских товаров из Китая, от бухарцев, киргизов, армян и персов — на семнадцать миллионов.

Понятно, что у нас не было возможности осмотреть всю подобную выставку. Так что мы ограничились общим обзором, заметив, тем не менее, что все сделки здесь совершаются под честное слово, без всяких письменных договоров, без единого листа гербовой бумаги.

В прежние времена торжище находилось в Казани, но в 1524 году великий князь Василий Иванович, чтобы перенести эту огромную торговлю в Россию, запретил своим купцам приезжать в город, который еще не был завоеван, и определил им для их меновой торговли Макарьев.

Наконец, в 1817 году, чтобы еще больше приблизить торговлю к центру, а главное, сделать ее более доступной для русских купцов, ярмарка была переведена из Макарьева в Нижний Новгород; однако она остается под покровительством святого Макария (этот святой не имеет в России той плохой репутации, какая у него есть во Франции), и потому на все то время, пока длится Нижегородская ярмарка, Макарьев одалживает ей раку с мощами своего святого.

Франция представлена в Нижнем модными товарами и ювелирными изделиями, а также сукном из Седана и Эльбёфа.

Должен сказать, что ни эти ювелирные изделия, ни эти модные товары не призваны создать у азиатских народов высокое мнение о нашем вкусе.

Не стоит и говорить, что мы с пренебрежением прошли мимо рядов, где торговали железом, чугуном, веревками, кожами, валенками и меховыми шапками, и направились к китайским, татарским и персидским базарам. Объяснялось это, несомненно, тем, что сами торговцы были для нас не менее интересны, чем их товары.

Там были выставлены индийские шали, китайские ткани, турецкие материи, смирнские ковры, кавказские шелка, украшенные бирюзой кушаки, сабли, кинжалы, пистолеты с насечкой, курительные трубки любых видов, любых форм и на любую цену — от двадцати копеек до тысячи рублей; персидские седла, уздечки и попоны из Эрзерума, Нухи и Тегерана, из тех краев, в которых мы собираемся побывать и которые мы знаем пока еще только по "Тысяче и одной ночи", а потому с величайшим трудом верим, что они существуют не только в сказках.

Подобная толкотня и такой шум ошеломляют настолько, что весь первый день вы еще не приходите в себя; все эти люди, которые снуют по своим делам, сталкиваясь с татарскими разносчиками, с неутомимой настойчивостью предлагающими разное тряпье, старое платье и всякого рода безделушки, кажутся сбежавшими из сумасшедшего дома, и складывается впечатление, что среди них лишь турецкие торговцы, благодаря своей неподвижности, важности и молчаливости, заявляют о присутствии у них здравого ума.

76
{"b":"812072","o":1}