Внезапно, не услышав ни единого вскрика, кормилица увидела, что ребенок лежит на земле и корчится в собственной крови.

Она подбежала к нему и увидела, что у него перерезано горло и рассечена артерия. Он умер, не успев произнести ни слова.

На крики кормилицы прибежала царица Мария Федоровна; увидев сына мертвым, она потеряла голову, схватила первое попавшееся полено и принялась изо всех сил бить им няньку, обвиняя ее в пособничестве убийцам.

Затем, обезумев от горя, она позвала братьев, показала им на труп ребенка и возложила всю ответственность за преступление на Битяговского.

Один из трех братьев, Михаил Нагой, был, как всегда, пьян. Он приказал звонить в колокол дворцовой церкви. При первых звуках набата народ сбежался, думая, что начался пожар. Царица показала толпе мертвого мальчика, избитую, лежавшую без сознания няньку и, увидев появившегося Битяговского, шедшего с сыном и своими дворянами, закричала: "Вот они, убийцы!"

Битяговский пытался защищаться, говорил, что мальчик сам себя убил, упав на свой нож или наткнувшись на него в припадке эпилепсии, которой он был подвержен, но на все его попытки отрицать свою вину мать отвечала только воплем проклятия, горя и ненависти: "Вот он, убийца!"

Битяговский понял, что всякие оправдания бесполезны и что он заранее осужден: двадцать рук уже поднялись, чтобы поразить его. Он сумел укрыться в одном из близлежащих домов, забаррикадировал дверь и какое-то время оборонялся, но потом дверь высадили и его убили ударами ножа, вилами и палками.

Тут же убили и его сына.

Всеобщее неистовство достигло такой степени, что, когда какой-то холоп няньки попытался надеть на голову своей хозяйке шапку, которую один из Нагих сорвал с нее в знак крайнего оскорбления, он был в тот же миг убит и растерзан.

Сын няньки был зарезан на глазах у матери, начавшей приходить в сознание.

Василису и дочерей Битяговского укрыли священники Спасской церкви.

Слух об этой бойне дошел до Москвы; царь Федор объявил, что он намерен лично отправиться в Углич, чтобы расследовать обстоятельства происшествия.

Но в тот момент, когда он выезжал из Москвы, Борис Годунов велел поджечь один из кварталов города. Крик "Пожар! Москва горит!" донесся до ушей царя; Федор оборачивается, видит пылающую столицу и какое-то мгновение колеблется; однако, поскольку его личное присутствие может спасти Москву, но не спасет брата, ибо тот уже умер, он возвращается.

Впрочем, Борис взялся сам провести расследование и наказать виновных.

Протокол расследования существует, и подлинник хранится в государственном архиве в Москве; однако все историки заявляют, что они не могут доверять документу, составленному под давлением столь могущественного министра, каким был Борис Годунов.

Из этого протокола следует, что юный Дмитрий сам себя убил ножом, который он держал в руке, и обвинения, выдвинутые царицей и ее братьями против Битяговского и его детей, — следствие безумия или ненависти.

Приговор был вынесен с соблюдением всех формальностей.

Вдовствующая царица была осуждена принять постриг под именем Марфы и отправлена в монастырь святого Николая возле Череповца. Два ее брата — Михаил и Григорий — были сосланы за пятьсот верст от столицы; все жители Углича были объявлены бунтовщиками, две сотни их погибли под пытками, а сотню других, вырезав у них язык, бросили в темницу. Почти все население города разбежалось, подавленное страхом, и из тридцати тысяч душ там осталось лишь восемь.

Эти оставшиеся восемь тысяч были сосланы в Сибирь и основали там город Пелым.

Набатному колоколу также был вынесен приговор, как и всему, что имело отношение к этой драме, еще более страшной по своим последствиям, чем по основному своему событию. Колокол был осужден на вечное изгнание; отрубив у него одно ухо, его высекли кнутом и лишили гражданских прав, то есть ему было навсегда запрещено звонить.

В 1847 году жители Углича просили помиловать их колокол; помилование было даровано, и эту новость сообщили губернатору Сибири.

В Иркутске, где находился опальный колокол, были устроены большие торжества: епископ восстановил его в правах и ссыльные приготовились проводить его с пением и гирляндами цветов, как это было заведено, когда кто-нибудь из них получал помилование.

Но не учли одного: расходов, которые повлекло бы за собой это возвращение за восемьсот льё. Когда подсчитали и поняли, что расходы составят около десяти-двенадцати тысяч рублей, никто не пожелал их оплатить, и колокол остался в изгнании.

Однако гражданские права были ему возвращены, и именно в этот колокол теперь звонят в знак радости, когда какой-нибудь ссыльный получает помилование.

Мы изложили исторический факт в том виде, в каком он вырисовывается по протоколам Бориса Годунова.

А теперь — легенда, основывающаяся на аксиоме: "Ищи того, кому преступление выгодно, и ты найдешь виновного".

Но лишь один человек был заинтересован в смерти юного Дмитрия — Борис. А потому обвинили Бориса.

И вот какие толки против него поднялись в народе.

Царица уже давно разгадала цареубийственные намерения Бориса и бдительно охраняла сына. Летописец Никон определенно говорит, что было предпринято несколько попыток отравить царевича, но все они провалились.

И тогда Борис, видя, что яд не смог причинить ребенку вреда, решился действовать кинжалом.

Некоторое время он тщетно ищет убийц; но вот какой-то молодой дворянин из окружения царя Федора приводит к нему человека, готового ради денег на все.

Этот человек — Битяговский. Его сын, его племянник Качалов и он убьют царевича.

Но, как если бы троих было недостаточно для убийства десятилетнего ребенка, они втягивают в заговор сына няньки, Осипа Волохова, и дворянина по имени Третьяков.

Эта банда убийц привлекает на свою сторону няньку, и Василиса берется увести царицу.

Мальчик остается на какое-то время один на крыльце дворца. Все убийцы на своих местах.

Тогда Осип Волохов первый подходит к мальчику и, положив руку на его ожерелье, чтобы устранить всякое препятствие и открыть дорогу клинку, говорит:

"У тебя, государь, новое ожерелье?"

"Нет, старое", — отвечает юный князь.

Едва произнеся эти слова, Дмитрий почувствовал нанесенный ему удар и закричал, ибо пока он был лишь легко ранен.

На крик царевича прибежали другие убийцы и добили его.

Но при этом же крике звонарь собора, все видевший и все слышавший, проскользнул в церковь и ударил в набат.

С этого момента оба рассказа более не противоречат друг другу и становятся похожими.

Читатель волен отдать предпочтение той или другой версии, если только он не пожелает принять третью, которую мы предъявим ему в связи с Лжедмитрием.

Но, во всяком случае, народная молва единодушно обвиняла Бориса.

Через некоторое время после смерти юного Дмитрия царица Ирина, вопреки всем ожиданиям, забеременела. Для России это было великой радостью. Но Ирина разрешилась девочкой.

В то время в России еще не существовало закона, позволявшего женщине наследовать престол. Бориса обвинили в том, что он устранил настоящего младенца царицы, который был мальчиком, и подменил его девочкой. Девочка эта умерла; Бориса обвинили в том, что он ее отравил.

Наконец, в 1598 году Федор умер, и, хотя эту смерть предвидели давно, убийцей снова объявили Бориса.

В этом роке, преследовавшем последних потомков династии Рюриковичей, и в этом восхождении Бориса на престол есть что-то от ужасной легенды о Макбете.

Борис призвал трех гадателей и стал допытываться у них, что ожидает его в будущем.

"Ты будешь царствовать", — сказали они ему.

"О!" — вне себя от радости воскликнул Борис.

"Но ты будешь царствовать всего семь лет", — добавили гадатели.

"Что за беда! Хоть и семь дней, лишь бы царствовать", — сказал Борис.