Не имея возможности обезглавить труп, он обезглавил накрывший его камень.

В этой казни было что-то одновременно от поборника правосудия и от дикаря.

Нарышкина всегда удивляло, что я знаю историю России лучше, чем сами русские.

Удовлетворив свое самолюбие, я вернулся в собор: мне нужно было посмотреть там кое-что еще.

Это был алтарь, под напрестольным покровом которого спрятала Петра I его мать Наталия в тот день, когда, спасаясь от стрельцов, она искала укрытие в соборе. Я нашел алтарь: двуглавый орел указывает место, где происходила эта сцена.

Я стал продолжать свои поиски и нашел в углу гробницу Бориса Годунова, его сына Федора и его дочери Ксении, которую изнасиловал Лжедмитрий (а может быть, это был истинный Дмитрий, кто знает?).

Их тела были перевезены в Троицкий монастырь из Москвы. Борис всегда питал к монастырю величайшее почтение и щедро осыпал его дарами.

Иван Грозный, Иван Безумный, Иван Бешеный также глубоко почитал святого Сергия, в чью раку он был положен в самый день рождения своим отцом Василием Ивановичем.

Рака святого, куда положили Ивана IV — попутно скажем, что это проявление благочестия отнюдь не принесло России счастья, — вся из позолоченного серебра.

Она находится в Троицком соборе, а не в том, где искал убежище Петр I и где погребены Борис и его дети.

Над ней установлен серебряный шатер, поддерживаемый четырьмя столбами того же металла; этот шатер был подарен в 1737 году императрицей Анной. Он весит тысячу фунтов.

Именно от распутных императриц и жестоких царей святые обычно получают самые богатые дары.

Этот второй собор, отличающийся большим богатством, чем первый, построен на том месте, где после похода на Москву татар под водительством Едигея патриарх Никон нашел тело святого Сергия.

Само собой разумеется, что захватчики, будучи магометанами, полностью разорили монастырь. Само собой разумеется и то, что при их приближении монахи обратились в бегство.

Предав Москву огню и залив ее кровью, татары вернулись в Казань, подобно тому как вышедшая из берегов река входит в свое русло.

Тогда возвратились и монахи, но не в свои кельи — ибо татары сровняли их с землей, — а в руины монастыря.

Среди этих руин патриарх Никон обнаружил тело святого Сергия, пребывавшее в состоянии совершенной нетленности. Это произошло в 1422 году. Он возвел новые жилые строения, и ему помогала в этом набожность князей; нетленность тела святого Сергия казалась чудом, и благоговейное любопытство верующих заставляло их стекаться сюда со всех сторон. Монастырь богател за счет их даров и княжеских подарков. Мы уже говорили, что самыми щедрыми из государей оказались Иван Грозный и Борис Годунов.

В Москве, во дворце этого самого патриарха Никона, нам показали некоторые из его священнических облачений: омофор — нечто вроде столы, один конец которой носят перекинутым через плечо, а другой ниспадает на грудь, и просторную тунику, настолько всю расшитую драгоценными камнями и жемчугом, что она весит пятьдесят русских фунтов.

Во времена смуты, возникшей при Лжедмитрии, которого обвиняли в намерении привести в Россию поляков, несметные богатства Троицкого монастыря пошли на то, чтобы заплатить защитникам старой Руси, тогда как его стены дали им укрытие; поляки же, зная, что в одном этом монастыре хранится столько же сокровищ, сколько их было во всей Польше, осадили его в 1609 году, предводительствуемые своим великим гетманом Сапегой.

И самым грозным их противником стал тогда простой монах: брат Авраамий Палицын ходил по стране, проповедуя священную войну, призывая дворян и князей пожертвовать ради отечества своими интересами, дружбой и даже ненавистью, что особенно трудно; это он убедил князя Пожарского пойти на Москву и привел к нему нижегородского мясника Минина.

Наконец, после семи месяцев безуспешной осады, поляки запросили мира. Он был подписан в 1618 году в деревне Деулино, расположенной в одном льё от монастыря, которому она принадлежала.

В 1764 году, когда Екатерина конфисковала имущество Церкви в пользу государства, Троицкий монастырь имел в своем подчинении четырнадцать других монастырей и владел ста шестью тысячами восьмьюстами восьмью крепостными.

Святой Сергий родился в Ростове в 1315 году. Решив предаться молитвенному созерцанию и уединению, он попросил у князя Андрея Радонежского кусок земли и построил там свой первый скит. Однако вместо нескольких футов земли, о которых просил его святой Сергий, князь дал ему квадратную версту.

Рядом со своим скитом святой Сергий воздвиг церковь, посвященную Троице; отсюда и нынешнее название монастыря, который включает в себя эту маленькую церковь.

Могила князя Андрея Радонежского, первого дарителя земли, находится рядом с могилой святого Сергия, в Троицкой церкви.

Чтобы составить себе представление о том, какие богатства может заключать русский монастырь, нужно видеть сокровищницу Троицкой обители. Десять больших залов заполнены драгоценными предметами: это ризы, облачения митрополитов, надгробные покровы, алтарные покрывала, евангелия, требники, чаши, кресты, дароносицы. Глаза слепит сверкание алмазов и всевозможных драгоценных камней, словно струящихся на тканях и священных облачениях. Один только алтарь оценивается в полтора миллиона франков.

Среди всех этих драгоценных предметов вы замечаете в шкафу у двери конскую уздечку и старый домашний халат: это уздечка князя Пожарского и халат Ивана Грозного.

В числе самых драгоценных предметов посетителям показывают оникс, найденный в Сибири и подаренный Потемкиным митрополиту Платону. Он несет на себе природный отпечаток распятия, у подножия которого молится коленопреклоненный человек.

Наконец, как бы в противовес всем этим мирским богатствам, нам показывают обратившуюся в лохмотья рясу святого Сергия, который никак не мог предположить, что его преемник Никон будет носить тунику, отягченную пятьюдесятью фунтами драгоценных камней.

Некогда в монастыре проживало триста монахов, но сегодня их тут не более ста.

Из всех владений, сохраненных монастырем, одно из самых любопытных — это ресторан "Троица" в Москве. Он принадлежит монахам и весьма посещаем, ибо славится ухой из стерляди.

Там разрешено, между прочим, пить и напиваться, как во всех других питейных заведениях, однако не позволяется запирать двери в отдельных кабинетах.

Думаю, что если бы подобное правило действовало бы и на постоялом дворе Троицкого монастыря, это существенно уменьшило бы число паломников и паломниц в этой обители.

Пока я рассматривал надписи на безвкусном обелиске, воздвигнутом посреди двора митрополитом Платоном, Калино подвел ко мне обнаруженного им молодого монаха, говорившего по-французски; однако никто в монастыре не знал об этом, и монах, питая надежду, что ему не придется раскаяться в горячем желании познакомиться со мной, умолял меня не разглашать тайну, которая могла бы сильно повредить ему в глазах начальства.

Как выяснилось, еще два месяца назад монастырские власти были предупреждены о моем приезде в Санкт-Петербург, и им было предписано, в случае если я появлюсь в Троицком монастыре, опасаться меня.

Я до сих пор не могу понять, в связи с чем у них должны были появиться опасения на мой счет.

Пока мы разбирались в этом, к нам присоединился Нарышкин; он был не прочь лично удостовериться в существовании достопамятного распила, который палач Петра I оставил на надгробном камне Лопухина.

Когда он увидев этот распил собственными глазами, его уважение ко мне значительно возросло.

Его приход преследовал еще одну цель: напомнить нам, что пора завтракать. У нашего милого боярина была твердая привычка: в любых жизненных обстоятельствах считать часы трапезы священными.

Мы вернулись в монастырскую гостиницу и, по-прежнему благодаря Дидье Деланжу, обнаружили там великолепный завтрак.

Я выразил желание съездить в Вифанский монастырь — место рождения отца и матери святого Сергия.