Император тотчас приказывает Раппу заменить генерала Компана.

Но, пока Рапп галопом преодолевает расстояние, отделяющее его от дивизии, которой ему предстоит командовать, тяжело ранен генерал Дюплен, возглавивший атаку своих солдат.

Едва добравшись до линии огня, Рапп тоже оказывается ранен.

В окружении императора распространяется слух, что убит принц Экмюльский.

Наполеон призывает короля Неаполитанского и говорит ему заметно изменившимся голосом:

"Поезжайте, разберитесь и, если это правда, принимайте командование обеими дивизиями: эти редуты должны быть взяты".

В ту самую минуту, когда Мюрат бросается выполнять приказ императора, становится известно, что убита лишь лошадь принца Экмюльского и что это ее падение послужило поводом для роковой новости.

Но маршал Даву тотчас поднялся, отделавшись лишь ушибом. Несмотря на это происшествие, он не пожелал покинуть поле сражения, велел подвести ему другого коня и поднял солдат в третью атаку.

В это время к императору поступают донесения с нашего крайнего левого фланга.

Вице-король, первая атака которого на Бородино была отражена, снова пошел на приступ, захватил деревню и закрепился там.

Он посылает к императору курьера с этим сообщением, спрашивая, что ему следует делать теперь, когда позиция находится в его руках.

Принцу Евгению приказано оставить Бородино под охраной генерала Дельзона и, взяв из своего корпуса три дивизии — Морана, Жерара и Бруссье, — атаковать главный редут противника.

Едва этот приказ отдан, прибывает адъютант принца Экмюльского.

Объединенные колонны маршала Даву и маршала Нея, одновременно атаковавшие редуты у Семеновского, были встречены ужасающим огнем, но ничто не могло остановить их: они прорвались в промежутках между укреплениями и овладели ими с тыла; солдаты генералов Ледрю и Компана вперемешку хлынули в редут и даже не дали русским времени откатить орудия.

Редуты были завалены телами убитых врагов.

Багратиону пришлось отступить; отход прикрывал Тучков. Они отступали шаг за шагом, но все же отступали.

Первый акт великой драмы, развязкой которой будет вступление в Москву, сыгран, и победа осталась за нами.

Начинается второй акт. Багратион, осознающий важность позиции, которую он только что утратил, посылает к Кутузову гонца за гонцом и просит у него подкреплений. Подкрепления прибывают; объединив их под своим командованием, он бросается на редуты. Но теперь там закрепились мы, и, оказавшись в наших руках, они становятся неприступными: русских косит огонь их же собственных пушек, они гибнут на подступах к построенным ими же укреплениям.

Но Багратион не дает себе передышки и в третий раз ведет своих солдат в огонь.

В эту минуту на него обрушивается король Неаполитанский, возглавив одну из тех блестящих атак, на какие способен лишь он один.

Багратион и Тучков отступают, оставив на поле боя полторы тысячи человек убитыми; большой общий маневр, который Наполеон замыслил против центрального редута, близится к завершению.

В то время как принц Евгений покидает Бородино, которое по-прежнему рассматривается Кутузовым как пункт, намеченный Наполеоном для прорыва на Московскую дорогу, и принимает командование над тремя дивизиями, указанными императором, принц Экмюльский, оставив на редутах у Семеновского достаточное число защитников, разворачивается к центру; лес, который нам с таким трудом удалось преодолеть, был от него справа: теперь он окажется у него за спиной. Император, следивший за передвижениями Евгения и Даву, дает новую диспозицию вестфальцам, которые находились под командованием Нея, но в которых тот более не нуждается: герцог д'Абрантес беглым шагом проведет их и поставит между Даву и Понятовским, заполнив брешь, возникшую вследствие того, что направления их атак различались между собой, и тем самым поможет одержать победу или прикроет отступление.

И тогда Багратион, видя, что на него вот-вот обрушатся основные силы французской армии, снова настойчиво требует подкреплений от главнокомандующего, все еще упорствующего в мысли, что главная атака противника направлена на Бородино; наконец, явное сосредоточение сил в направлении центрального редута открывает ему глаза.

Исход сражения, которое он считал едва начавшимся, уже под угрозой. Взятие редута — это проигранная битва, это удар русской армии в самое сердце!

И в самом деле, прежде чем Кутузов смог прийти на помощь Багратиону, генерал Бруссье захватил овраг между Бородиным и Главным редутом; дивизия Морана, продвигаясь под градом пуль, заняла фланг укреплений благодаря такому мощному удару, что генерал Паскевич не смог его выдержать; наконец, 30-й полк во главе с генералом Бонами прорвался на батарею.

Кутузову нельзя терять ни мгновения: он призывает двух преданных ему людей, которые головой отвечают за Главный редут. Являются Кутайсов и Ермолов.

Кутайсов — начальник артиллерии, Ермолов — командир гвардейской части.

Ермолов — фигура такой же величины, как Мюрат и Ней, герой романа, герой поэзии, воспетый Марлинским и Лермонтовым.

Два генерала собирают дивизию Паскевича и ведут ее в бой, хотя она уже не более чем аморфная людская масса; тем временем прибывают новые подкрепления. 30-й полк атакован со всех сторон. Ермолов, получив в свое распоряжение три креста Святого Георгия, показывает их солдатам, а затем, невзирая на убийственный огонь, направленный в его сторону, идет во главе отряда вперед, достигает подступов к редуту и бросает эти три креста через бруствер, крича:

"Кто их хочет — пусть идет и берет!"

И, подавая пример, он первым бросается в траншеи. Подавленный численностью наступающих, 30-й полк вынужден отступить, пытаясь увлечь за собой и своего генерала. Бонами цепляется за пушку и остается в редуте, но, не получив вовремя поддержки, попадает в плен.

Кутузов теперь ясно видит шахматную доску, на которой разыгрывается сражение; он понимает, как необходимы Багратиону подкрепления, и посылает туда Остер-мана и Багговута с их корпусами.

Этот маневр не ускользает от внимания Наполеона. Наибольшей опасности подвергается дивизия генерала Фриана, которая занимает позицию за оврагом.

Он посылает туда на помощь генерала Роге с Молодой гвардией, а Лористон тем временем выставляет против передней линии противника батарею из двадцати четырех орудий.

Эта огненная стена должна остановить русских.

Те бросают на нее кирасир.

В ответ Наполеон посылает против них карабинеров генерала Польтра и генерала Шуара, кирасир генерала Сен-Жермена, гусар генерала Пажоля и конных егерей генерала Брюйера.

Кровопролитная схватка вскоре превращается в ужасающую бойню, из которой мы выходим победителями.

"Пора!" — говорит император, видя, что русская конница отброшена под натиском наших кавалеристов, а русская пехота отступает под нашим артиллерийским огнем.

И он дает приказ снова овладеть редутом и прорвать центр.

Едва отдан этот приказ, как с крайнего левого фланга доносится громовое "ура", и целая лавина обозников, прислуги и фур в полнейшем беспорядке несется к тому месту, где установлена палатка императора. Несомненно, войска принца Евгения, атакованные в Бородине превосходящими силами, не смогли там удержаться и снова отошли за Колочу.

Император останавливает движение Молодой гвардии; возможно, она вскоре ему понадобится; он хочет разобраться в обстановке. Из дюжины противоречивых донесений как будто становится ясно, что Кутузов бросил резервы из Горок на Бородино, наш левый фланг обойден, и окруженная дивизия Дельзона едва успела построиться в каре.

К этому добавляют, что вице-королю пришлось искать укрытие в рядах 84-го полка.

Наполеон вскакивает в седло, пускает лошадь в галоп, подъезжает к берегу реки и там узнает, что виновники всей этой тревоги — семь тысяч казаков Платова, переправившихся через Колочу.

Что же касается кавалерийского корпуса Уварова, то, предприняв несколько безуспешных атак на наши каре и потеряв во время каждой по три-четыре сотни убитыми, он переправился обратно за реку.