Наградой обоим министрам стала тюрьма: Сильвестр заточен в монастырь на Белом море, Адашеву велено безвыездно оставаться в Феллине. Через два месяца после получения этого приказа Адашев скончался.
Сразу же после смерти царицы Иван погружается в беспутство и преступления, подобные тем, какие окружали его в детстве. Своей собственной рукой он закалывает кинжалом боярина Оболенского, оскорбившего Басманова — одного из его фаворитов; он приказывает убить у подножия алтаря Репнина, осмелившегося укорять его; ссылает вместе с семьей Воротынского, победителя Казани; приказывает подвергнуть пытке воеводу Шереметева, наводившего ужас на тавров, и в промежутках между истязаниями сам чинит ему допрос.
"Что сделал ты со своими сокровищами?" — спрашивает он.
"Отослал их Иисусу Христу через посредничество бедняков", — отвечает ему Шереметев.
С этого времени царствование Ивана превращается в сплошное яростное безумие, в неистовую ярость, в которой, судя по усилению ее приступов, можно насчитать шесть обострений, и во время одного из этих обострений он скажет русским людям: "Я ваш Бог, как он — мой".
И действительно, если божественность власти доказывается истреблением людей, то не было другого бога, кроме Ивана Грозного.
Любой боярин, в чьих жилах течет кровь Рюриковичей, оказывается, попадая ему в руки, обезглавлен, отравлен или посажен на кол.
Их жены и дети укрываются в лесах.
На них охотятся, их преследуют верхом на лошадях, насилуют, до смерти забивают кнутом.
В лесах не слышны более рычания медведей и завывания волков. Там раздаются стоны матерей и жалобы детей.
Ивану кажется, что Новгород, покоренный его дедом, восстал против него. Он вступает в город, не встречая сопротивления, и пронзает копьем всех, кто попадается ему на пути. Он сгоняет всех, кто не смог скрыться, в обширное пространство, обнесенное палисадом, приказывает наделать прорубей во льду Волхова, велит привести на реку сотни пленников и натравливает на них голодных медведей, собак и волков, а так как пленники не могут выбраться ни на один из берегов, оцепленных солдатами, они либо оказываются растерзанными дикими зверями, либо гибнут в пучинах реки.
Затем, после этих казней, длившихся целый месяц, после того как двадцать тысяч невинных приняли в них свою смерть, Иван уходит, вполне серьезно заявив оставшимся в живых: "Молитесь за меня!"
Затем он отправляется в Тверь и в Псков и совершает там те же преступления, а вернее, те же безумства.
Москва узнает, что царь возвращается в ее стены, и Москва трепещет.
В день его прибытия население с ужасом видит, что на улицах складывают костры, устанавливая на них большие котлы, а на площадях строят виселицы.
Пятистам уже сломленным пытками боярам, принадлежащим к самым прославленным фамилиям, суждено висеть на этих виселицах и вариться в этих кипящих котлах.
Многие из них не дойдут до места казни, ибо по дороге туда их искромсают ножами московские царедворцы.
Проскрипции Мария и Суллы касались только мужчин; проскрипции Ивана Грозного затрагивают также жен и детей.
Иван велит вешать жен над дверями жилищ, и, чтобы войти в собственный дом, мужья были вынуждены рукою отстранять висящие трупы, и так вплоть до того дня, пока эти трупы сами собой не падали вниз, перегораживая порог, как прежде они перегораживали дверной проем.
Что же касается детей, то их прибивали гвоздями к скамьям, стоявшим у обеденных столов для челяди. Так что отцам и матерям приходилось видеть рядом с собой во время трапезы этих немых и недвижных гостей.
Согласитесь, что ни Фаларис, ни Калигула, ни Нерон не смогли придумать ничего подобного.
Когда на улицах накапливается слишком много трупов, а воздух наполняется зловонными испарениями так, что им нельзя дышать, обязанность очистить город возлагается на голодных собак и волков.
Но, точно так же как римским императорам недостаточно было обычного прелюбодеяния и им требовалось кровосмешение, Ивану IV нужны утонченные убийства — братоубийства и отцеубийства. Он заставляет Прозоровского убить брата, а Басманова — отца; он женится на семи женщинах, насилует свою сноху и, подозревая своего собственного сына Ивана в измене, убивает его ударом рогатины.
Тем временем снова появляются татары и идут на Москву; Швеция отнимает у него Эстонию, Стефан Баторий — Ливонию.
Ивана охватывает страх, он бежит из Москвы и запирается в Александровской слободе, где вместе с тремя сотнями тех, кто в качестве палачей наилучшим образом помогал ему в казнях, постригается в монахи.
Но так уж устроены народы: они не могут обойтись без своих тиранов.
Кто отныне будет защищать людей, если их отважного великого князя нет больше рядом с ними? Почему он бежал от них? Почему он боится их? Разве нет у него над ними неотъемлемого права казнить и миловать? Пусть же он вернется и наказывает их как хочет. Государство не может жить без своего хозяина. Иван — их законный властитель. Если его не будет с ними, кто сохранит чистоту религии, кто спасет миллионы душ от вечного проклятия?
Эта мольба трогает Ивана, и он возвращается. Но его невозможно узнать:
"С отъезда Ивана прошел лишь месяц, — говорит русский историк, — но его стан, рослый и могучий, его широкие плечи и высокая грудь одряхлели; голова, которую прежде покрывала густая шевелюра, облысела; редкие клочья волос, оставшиеся от бороды, которая некогда была украшением лица, уродовали его; глаза потухли, а черты лица, несущие отпечаток звериной жестокости, исказились".
Дело в том, что он уже близок к смерти, но это не мешает ему обезглавить князя Горбатого-Шуйского и его сына Петра.
Опричник Федоров обвинен в том, что он хотел лишить царя трона, — Иван усаживает его на свой трон и закалывает кинжалом; он приказывает посадить на раскаленную сковороду князя Щенятева, изрубить на куски казначея Тютина и его четырех детей; он велит заживо сжечь князя Воротынского и сам подгребает к нему угли. Попавший в опалу Голохвастов постригается в монахи, чтобы избежать преследования, — царь сажает его на бочку с порохом и подрывает ее, приговаривая: "Он ангел… подобает ему на Небо взлетети". Он обливает кипящей похлебкой своего шута и, поскольку тот не смеется шутке, закалывает его ножом; он отрубает воеводе Титову одно ухо, и тот благодарит, что ему оставили другое.
В 1584 году появляется комета. Она возвещает о его смерти. Иван призывает колдунов и астрологов, дает им в Москве дом, определяет им содержание и каждый день отправляет своего фаворита Бельского беседовать с ними. Затем, поскольку астрологи предвозвестили его кончину и указали день, когда она случится, он поднимается на паперть знаменитого собора Василия Блаженного и прилюдно приносит покаяние, смиренно просит нищих молиться за него, пишет завещание и назначает своим преемником сына Федора (напомним, что Ивана он убил, а другой его сын, Дмитрий, который будет убит по приказу Бориса Годунова и могилу которого мы увидим в Угличе, еще в колыбели). Иван ведет переговоры с Богом, чтобы быть благосклонно принятым на Небесах. В тот день, когда, по предсказаниям астрологов, царю предстояло умереть, ему становится лучше и он велит объявить им, что умрут они, а не он. Он готовится сыграть партию в шахматы со своим фаворитом Бельским, но, едва дотронувшись до первой пешки, исторгает крик, встает, пятится к кровати, падает на нее и испускает дух.
В Эрмитаже выставлен автограф Николая, датированный 17 марта 1808 года и содержащий всего несколько строк:
"Царь Иван Васильевич был суров и гневен, что дало основание называть его Грозным. Но вместе с тем он был справедлив, храбр, щедр в наградах, а главное, способствовал процветанию и развитию своей страны.
НИКОЛАЙ".
Юному великому князю Николаю было двенадцать лет, когда он выразил такое мнение об Иване IV.
LIII. ПОЕЗДКА НА МОСКВА-РЕКУ
