Глава 8 Письмо

Что-то грохнуло. Даша открыла глаза, и увидела перед собой… сучок. Он был овальный, янтарного цвета. Рядом еще один поменьше, но более темный. Она лежит на боку и смотрит на сучки. Стоп. Какие сучки? А где светло-оранжевая стена с неровностью в форме следа кошачьей лапки? Много лет просыпаясь в детском доме, Даша смотрела на эту вмятинку на стене и мечтала о котенке. Что-то стукнуло снова. Мысли начали проясняться. Стоп. Какой детский дом? Они с ребятами прибыли вчера в школу. Точно. Снова стук и кряхтение. Даша испугалась, лежит не шевелясь. Какая-то возня совсем рядом с ней. Вдруг что-то упало, звонко проскакало и покатилось по полу, что-то маленькое. Глухо стукнули подошвы о каменные плиты пола, торопливые шаги совсем рядом, невнятное тихое бормотание…

«Будь что будет» – подумала Даша и резко развернувшись, села на кровати. Никого. Она почувствовала на себе чей-то взгляд. Начала обводить глазами комнату. Вдруг совсем рядом кто-то чихнул. Даша повернулась на звук и под соседней кроватью увидела… Тихона стоящего на коленях.

– Будьте здоровы, – сказала она шепотом.

– Спасибо, – тоже шепотом ответил тот, держа что-то руке.

– Что вы здесь делаете?

– Вот, отпала, будь она не ладна, – Тихон выбрался, отряхнул брюки и показал на руке большую круглую пуговицу.

– Откуда? У меня таких нет.

– Теперь есть, – Тихон качнул головой в сторону изножья кровати.

Проследив его взгляд, Даша заметила, около кровати большой деревянный сундук, на котором сверху лежало что-то темное и объемное. Она увидела, что такие же сундуки появились и у кроватей соседок. Любопытство мгновенно заставило ее подняться, потревожив спящего с ней кота. Иннокентий сел на кровати, и уставился на Тихона, не сводя глаз.

– Можно заглянуть внутрь?

– Конечно. Это же ваша форма. Совсем новая. – Тихон подошел к сундуку, когда Даша подняла крышку. – Я хотел все еще раз проверить, но пуговица отпала, а тут вы…

Внутри были аккуратно сложены несколько комплектов одежды, в отдельном отсеке находились туфли. Даша достала форменное платье, и расправила его. Темный изумрудно-зеленый цвет дополнялся нежно-салатовыми манжетами, воротничком, и широким поясом. Ткань оказалась невероятно приятной на ощупь, а строчки ровными. На крошечных темно-зеленых пуговках красовались золотые витиеватые буквы «ВШВ». В комнате у девочек помимо прочей мебели была складная ширма для переодевания, и Дашка тут же шмыгнула за нее, чтобы примерить обновку. Быстро справившись с пуговицами, она подошла к огромному зеркалу в тяжелой резной раме и покрутилась глядя на себя. Платье сидело идеально. По едва заметной улыбке Тихон понял – отражением Даша осталась довольна. Он наблюдал за ней, забравшись на подоконник.

– Красивая! – Даша еще раз крутнулась у зеркала и подошла к сундуку.

– Ага, и скромная, – сострил Тихон.

– Я о форме, – Даша повернулась к домовенку.

– А,… я тоже, – он слегка покраснел и смутился.

Они продолжали шептаться, поскольку соседки все еще тихо посапывали во сне. Даша посмотрела на большие настенные часы – было без десяти шесть. Спать бы еще да спать, но сон прошел окончательно. Даша подняла с кровати пальто и заметила на нем торчащую нитку – именно отсюда и сбежала под кровать пуговица.

– Госпожа Лощенова все непременно исправит, когда будет подгонять форму, она появится в школе после завтрака, – Тихон протянул пуговицу.

– Что я, пуговицу не пришью, – Даша сунула пуговицу в карман и тоже забралась на подоконник, через пару секунд туда же запрыгнул кот.

– Странно это все как-то, – Даша посмотрела на Тихона, – Мы здесь, в этой школе. Вокруг все новое, неизвестное. Я так нервничаю порой от этого всего…

– Вы можете всегда обратиться ко мне, если вас будет что-то беспокоить, – Тихон приосанился и выпятил грудь вперед. На вид он казался ровесником ребят, только очень степенный, рассудительный и… совсем невысокий.

– А давно вы знаете профессора Быкова?

– С первого курса, как он в «Потентиллум» поступил.

– Как это? Не может быть! Простите,… а сколько вам лет?

– Скоро сто восемь, а по-нашему – восемнадцать, – гордо ответил домовенок, – Ну, просто мы медленно растем и долго старимся, – добавил он в ответ на недоуменный взгляд Даши.

– Вы один в школе такой,… – неловко запнулась Даша, чуть не сказав «маленький».

– Домовой я, домовой. Мы обычно живем в больших домах с крупными семьями, особенно где дети небольшие есть – с ними веселей. А в школе хорошо – и при работе всегда и весело тут. Много тут нас – все на службе, все при деле.

– При деле?

– По хозяйству, значит, помогаем, присматриваем за всем, – Тихон гордо посмотрел на Дашу, – Без нас «Потентиллуму» никак. Директор так и говорит – «главные помощники»!

– Как слуги что ли?

– Не слуги, а служащие – понимать надо! – Тихон даже подскочил, – Мы добровольно здесь живем, денежку за работу получаем.

– Простите, я не хотела вас обидеть, – примирительно сказала Даша, – А вы, чем здесь занимаетесь?

– Я личный помощник профессора Быкова, уже много лет, – Тихон высоко задрал нос, – Выполняю его важные поручения…. Слежу за порядком…

– И в детском доме вы по его указанию бывали?

– В первый раз да, но потом сам просился. Больно уж необычные вы ребята оказались, интересно с вами, – он снова смутился, – Особенно с вами Даша.

– Можете звать меня на «ты», как оказывается, мы столько лет знакомы, – Даша улыбнулась.

– Вы,… ты тоже можешь звать меня на «ты», мы ведь почти ровесники, – уши Тихона предательски порозовели от смущения, – И обращайся за любой помощью, в любое время…

– Встаю, встаю, встаю,… – Полина резко села на кровати, помотала головой и непонимающе стала осматривать комнату. Тихон с легким хлопком пропал. Покрутив головой, Полина снова откинулась на подушку, а спустя мгновение, кажется, вновь уснула.

Даша еще немного посидела на подоконнике, но Тихон не вернулся. Тогда она, стараясь не шуметь, принялась раскладывать оставшиеся вещи из дорожной сумки в шкаф. Быстро справившись, Даша переоделась из форменного платья в привычные джинсы и толстовку, вышла в гостиную, но никого там не встретив – в такую рань все нормальные люди еще спали – решила прогуляться во дворе.

Несмотря на яркое солнце, воздух на улице оказался очень прохладным. Неширокая, мощеная камнем дорожка, петляя по ухоженному газону между кустами и деревьями, вела Дашу в сторону озера. Иннокентий семенил рядом. Несколько раз она останавливалась, рассматривая очередную каменную композицию или скульптуру украшавшую парк. При этом ей начинало казаться, что за ней кто-то пристально наблюдает. Неприятное ощущение повторилось снова, когда она встала рядом с мраморным оленем, но на этот раз кот, выгнув спину, зашипел глядя в сторону от дорожки.

Резко повернувшись, Даша, заметила за кустами калины метрах в тридцати темную фигуру, которая тут же исчезла из виду. Девочка подумала, это какой-нибудь садовник или дворник и решила подойти, поздороваться. Даша пошла по траве туда, где видела фигуру, кот же остался недовольно бурчать на дорожке. Очень скоро она почувствовала, что кроссовки промокли от обильной росы, но решила не возвращаться, пока не дойдет до калины. Обойдя куст, Даша с удивлением поняла, здесь никого нет. И не было! Не видно ни чьих следов. На сизой от росы траве виднелись отпечатки только от её собственной обуви.

Покрутив головой, Даша заметила что-то светлое на фоне темной коры дерева. Это оказался конверт, из желтоватой бумаги приколотый к стволу канцелярским гвоздиком. Даша осторожно сняла его и осмотрела. Он был без марок и адреса, абсолютно сухой и чистый, если не считать пометки: «Крайновой Дарье»! Сердце бешено заколотилось в груди, но скорее от волнения и любопытства, чем от страха. Сзади конверт запечатывала темно-красная сургучная печать, и Даша попыталась рассмотреть, что на ней изображено, но тщетно – буквы и знаки оказались слишком мелкими. Несколько секунд она колебалась, затем надломила печать и достала небольшой листок бумаги, на котором было аккуратно выведено: