Маг отдышался и вдруг понял, что стоит на окраине города, среди кустов и темноты. Да еще рядом с лачугой, которую отдали ведьме.

Как же ее звать-то? Что-то простое.

– Что-то там «дур»… или «ма». Дурма… – Джо покачал головой, постучал и громко спросил: – Ты там живая?

Дверь распахнулась, и перед ним появилась совершенно белая ведьма со свечой в руках. Она испуганно посмотрела на Джо, потом, кажется, поняла, кто перед ней, и с надеждой спросила:

– Вы их развеяли?

– Это были не призраки. Это так, местные дураки, – ответил он и оперся на косяк двери. Ноги что-то стали подгибаться, да и в глазах как-то поплыло.

– Они выли, и были белыми, и скользили… – сказала ведьма.

– Ты никогда не видела призраков? – еле шевеля языком, спросил Джо и понял, что заваливается вперед. Только подумал, что такую худышку, как ведьма, он задавит своим весом, но сделать ничего уже не мог. Джо, как говорят, заснул на ходу.

Свеча почти догорела, а Мэри все листала толстый гримуар, который достался ей от мамы, а той от бабушки. Зелья, рецепты, травы, правильное время для каждого снадобья, приписки разными почерками на полях. С пожелтевших страниц на Мэри смотрели даже наброски людей. Только они нисколько не успокаивали, так же как и шелест тонких страниц. Там было все, но ни строчки о бесчувственном маге. Вообще, для них, магов, в гримуаре оказалось лишь одно зелье без названия, но с припиской: «Чтоб быстрее помер».

Нюхательные соли пришлись бы как нельзя лучше, только Мэри не успела взять их из дома при побеге.

Она похлопала Джона Борка по щекам, не представляя, что еще делать, потрясла и даже сунула под нос настойку пустырника – единственное зелье, которое у нее нашлось.

Теперь маг лежал на полу. Точнее, лежал как и прежде. Только и оставалось подложить ему под голову свернутый плащ.

Никак нельзя, чтобы он умер. Иначе придется начинать сначала, а у Мэри теперь ни денег, ни сил. Отчаявшись, она взяла колоду карт. Перетасовала, разложила и тяжело вздохнула. Ее верные друзья и советчики молчали. Ни одной картинки, ни одного образа, а перед глазами словно была пелена.

Пожалуй, с картами такое случалось лишь однажды. Когда Мэри сделала расклад на своего жениха. Перед побегом из дома она решила узнать у дара, что же сделает «суженый», если невеста сбежит. Но картинки молчали. Вероятно, его будущее склонно изменяться.

Хотя с отцом у Мэри все получилось. Карты сказали, что он будет ее искать, и на первом же постоялом дворе ее ждали, но дар снова предупредил. Еще подсказал, что сожалеть отец будет вовсе не о сбежавшей дочери, а о сорванной сделке и деньгах, которые она забрала. Этому Мэри поначалу не хотела верить, но преследователи обмолвились между собой, что беглянку надо доставить сразу в чужой дом. Отец ее видеть больше не хочет.

Мэри проверила мага, тот слабо дышал и умирать вроде бы не собирался. Потом она затушила почти угасшую свечу, устроилась на холодной лавке и закуталась в плащ. Она очень надеялась, что маг выйдет из обморока сам.

В прошлую ночь, как и в эту до появления Джонатана, ей мешали «призраки», она так боялась, что не сомкнула глаз, а сейчас сон поглотил. Снились погони, огромный саблезуб со светящимися глазами, огонь и даже ее высокий жених. На этом Мэри резко очнулась.

За окном давно рассвело и слышался обычный уличный шум: то лошадь проскакала, то ребенок пробежал. А на полу, как и вчера, лежал Джонатан Борк. Он по-прежнему слабо дышал, но его лицо показалось Мэри осунувшимся. Правда, за темной щетиной могло и привидеться.

Она снова взяла гримуар и перелистнула страницы до заговоров. С ними у Мэри было совсем плохо, она не понимала, как слова и магия связаны, просто не чувствовала этого. И знала заранее, что ничего не получится. Но помнила, что так лечила мама.

Заговор на восстановление сил был проиллюстрирован плечистым мужчиной, который задорно показывал сильные руки.

Бабушка хорошо рисовала, в очередной раз подумала Мэри, остановившись на картинке. Она долго изучала ее, оттягивая момент, когда надо будет шептать. И, только выучив наизусть весь рельеф нарисованных рук, сдалась.

Девушка села рядом с магом, взяла его за запястье и прочитала прямо по гримуару. Раз прочитала, другой – ничего не произошло, и, кажется, Джонатан Борк побледнел до синевы. Мэри сама уже не чувствовала рук. Ко всему прочему, еще в животе забурчало от голода… Она чуть не заплакала от жалости к себе. Сидит тут в лачуге с умирающим магом, которого с трудом поймала, уже второй день боится призраков… А дар больше не спасает.

Мэри остановилась и напомнила себе, что маг сказал: призраки были людьми, а уж с ними всегда можно как-то справиться. И с магом она тоже справится, если постарается. Она потомственная ведьма, что бы там ни говорил отец. Справится! Как может быть иначе?

Маг на ощупь казался холодным, и Мэри заторопилась. Она взяла широкие шершавые ладони Джонатана Борка, крепко сжала и плеснула всю силу, которую могла. Прохладной волной магия прошла от самого сердца по рукам и перескочила на бездыханного мужчину, отчего его тело дернулось. Но Мэри держала крепко. А маг резко открыл глаза, натужно вздохнул, как будто ему сдавили грудь, и выдернул ладони из ослабевших пальцев ведьмы.

– Ты, ты, ты… – Борк сел, русые, давно не стриженные волосы стояли дыбом на голове, а карие глаза очень теплого оттенка гречишного меда будто искрились. И похоже, норовили выпрыгнуть из глазниц.

Он несколько раз моргнул, потом зажмурился, а как только снова открыл глаза, торопливо проверил руки.

– Что ты сделала? – сипло спросил он.

– Прочитала заговор на восстановление сил и влила магию, – честно ответила Мэри.

– Елки-палки, – сдавленно пробормотал он и задышал часто-часто, а потом и вовсе лег обратно на пол.

– Что-то не так?

– Все, – сказал он. – Вздохнуть сложно.

– Давайте я кое-что еще попробую? – Мэри снова взяла руки Джона, но тот их выдернул.

– Хватит, – просипел он. – И так глаза на лоб лезут.

Мэри послушно убрала ладони, но на всякий случай взяла гримуар. Она не ждала, что сразу найдет хоть слово о маге, который теперь не умирает, а часто дышит и едва может закрыть выпученные глаза.

Но как ни странно, увидела строчку о волосах, причем рядом с тем же заговором на восстановление сил. «Ежели волосы встали дыбом, то больному надо бы побегать, дабы сбросить избыток сил. А ведьме впредь цедить магию по капле и не перебарщивать».

Маг все еще дышал как загнанная собака. Его глаза по-прежнему словно искрились, к тому же он еще сжал кулаки, и от них поднимался дымок. Мэри с опаской посмотрела на руки и, прочистив горло, сказала:

– Знаете, вам нужно побегать. В гримуаре написано, что это поможет…

– Убиться?

– Поможет вернуть обычный ритм сердца. – Она еще раз посмотрела на дымящиеся кулаки. – Или поколдовать немного, может быть, это даже будет лучше.

Джонатан Борк только глазами сверкнул. Мэри подсознательно уже ждала грубых слов или даже заклинания, но в дверь громко постучали. Да так, что она дрожала от каждого удара, как лист на ветру.

– Ведьма, открывай! – пробасил неизвестный.

Дверь вздрогнула от сильного пинка, к нему тут же присоединились мелкие удары и женский голос:

– Открывай, не то я тебя за волосы выволоку!

За что? Хотя это неважно. Важно, что она знала, чем ей грозит такой крик и что дальше его лучше не слушать, пора было бежать. Еще не совсем осознав угрозу, Мэри посмотрела в окно, которое выходило на улицу.

Если даже пролезть, то выпадешь прямо под ноги тех, кто пришел. А в другом повреждена рама, она заскрипит или даже не выдержит – выпадет вместе с человеком.

– Открывай! Последний раз говорю!

Дверь вздрогнула, и Мэри подскочила. Она отшатнулась и, будь ее воля, забилась бы за печку. Но в этом домишке не было ни одного закутка. Ее взгляд заметался в поисках неизвестно чего. Почему они пришли за ней? Что она такого сделала?