Дом, выбранный Али для городской квартиры Монте-Кристо, находился на правой стороне Елисейских полей, если ехать в гору, и был расположен между двором и садом. Густая группа деревьев, возвышавшихся посреди двора, закрывала часть фасада; по правую и по левую сторону этой группы простирались, подобно двум рукам, две аллеи, служившие для проезда экипажей от ворот к двойному крыльцу, на каждой ступени которого по углам стояли фарфоровые вазы, полные цветов. Дом одиноко стоял посреди большого открытого пространства; кроме парадного крыльца, был еще и другой выход, на улицу Понтье.

Прежде чем кучер успел кликнуть привратника, тяжелые ворота распахнулись: графа увидели издали, а в Париже, так же как и в Риме, да и вообще всюду, ему прислуживали с молниеносной быстротой. Так что кучер, не умеряя бега лошадей, въехал во двор и описал полукруг; ворота за ними захлопнулись раньше, чем замер скрип колес на песке аллеи.

Карета остановилась с левой стороны крыльца, и у ее дверцы очутились два человека: один из них был Али, с самой искренней радостью улыбавшийся своему господину и вознагражденный всего только взглядом Монте-Кристо; второй почтительно поклонился и протянул руку, как бы желая помочь графу выйти из кареты.

— Благодарю вас, Бертуччо, — сказал граф, легко соскакивая с трех ступенек подножки. — А нотариус?

— Ждет в маленькой гостиной, ваше сиятельство, — отвечал Бертуччо.

— А визитные карточки, которые вы должны были заказать, как только узнаете номер дома?

— Ваше сиятельство, они уже готовы; я был у лучшего гравера в Пале-Рояле, и он сделал их при мне; первая изготовленная карточка была немедленно же, как вы приказали, отнесена к господину барону Данглару, депутату, улица Шоссе д’Антен, номер семь, остальные лежат в спальне вашего сиятельства на камине.

— Хорошо. Который час?

— Четыре часа.

Монте-Кристо отдал перчатки, шляпу и трость тому лакею-французу, который кинулся из передней графа де Морсер позвать экипаж, затем он прошел в маленькую гостиную следом за Бертуччо, который указывал ему дорогу.

— Какие жалкие статуи в этой передней, — сказал Монте-Кристо. — Я надеюсь, что их уберут отсюда.

Бертуччо молча поклонился.

Как и сказал управляющий, нотариус ожидал в маленькой гостиной.

Это был человек с достойной внешностью столичного конторщика, возвысившегося до блестящего положения пригородного нотариуса.

— Вам поручено вести переговоры о продаже загородного дома, который я собираюсь купить? — спросил Монте-Кристо.

— Да, господин граф, — ответил нотариус.

— Купчая готова?

— Да, господин граф.

— Она у вас с собой?

— Вот она.

— Превосходно. А где этот дом, который я покупаю? — небрежно спросил Монте-Кристо, обращаясь не то к Бертуччо, не то к нотариусу.

Управляющий жестом показал, что не знает.

Нотариус с изумлением взглянул на Монте-Кристо.

— Как? — сказал он. — Господин граф не знает, где находится тот дом, который он покупает?

— Признаться, не знаю, — отвечал граф.

— Граф не видал его?

— Как я мог его видеть? Я только сегодня утром приехал из Кадикса, никогда раньше не бывал в Париже, и даже во Франции я в первый раз.

— Это другое дело, — сказал нотариус. — Дом, который граф собирается купить, находится в Отее.

Бертуччо побледнел, услышав эти слова.

— А где это Отей? — спросил граф.

— В двух шагах отсюда, господин граф, — отвечал нотариус. — Сейчас же за Пасси; прелестное место, посреди Булонского леса.

— Так близко? — сказал Монте-Кристо. — Какой же это загородный дом? Какого вы черта, Бертуччо, выбрали мне дом у самой заставы?

— Я! — воскликнул Бертуччо с необычной поспешностью. — Помилуйте! Ваше сиятельство никогда не поручали мне выбирать вам загородный дом; может быть, ваше сиятельство соизволит вспомнить.

— Да, правда, — сказал Монте-Кристо, — теперь припоминаю, я прочел в газете объявление, и меня соблазнили обманчивые слова "загородный дом".

— Еще не поздно, — живо заговорил Бертуччо, — и, если вашему сиятельству будет угодно поручить мне поискать в другом месте, я найду что-нибудь лучшее, либо в Ангене, либо в Фонтене-о-Роз, либо в Бельвю.

— В общем, это не важно, — небрежно возразил Монте-Кристо, — раз уж есть этот дом, пусть он и остается.

— Господин, вы совершенно правы, — подхватил нотариус, боявшийся лишиться вознаграждения, — это прелестная усадьба: проточная вода, густые рощи, уютный дом, хоть и давно заброшенный, не говоря уж об обстановке; она хоть и не новая, но представляет довольно большую ценность, особенно в наше время, когда старинные вещи в моде. Прошу меня извинить, но мне кажется, что ваше сиятельство тоже разделяет современный вкус.

— Продолжайте, не стесняйтесь, — сказал Монте-Кристо. — Так это приличный дом?

— Сударь, он не только приличен, он прямо-таки великолепен.

— Что ж, не следует упускать такой случай, — сказал Монте-Кристо. — Давайте сюда купчую, господин нотариус.

И он быстро подписал бумагу, бросив только взгляд на тот пункт, где были указаны местонахождение дома и имена владельцев.

— Бертуччо, — сказал он, — принесите господину нотариусу пятьдесят пять тысяч франков.

Управляющий нетвердым шагом вышел и возвратился с пачкой банковых билетов; нотариус пересчитал их с тщательностью человека, знающего, что в эту сумму включен его гонорар.

— Теперь, — спросил граф, — мы покончили со всеми формальностями?

— Со всеми, господин граф.

— Ключи у вас?

— Они у привратника, который стережет дом, но вот приказ, по которому он введет вас во владение.

— Очень хорошо.

И Монте-Кристо кивнул нотариусу, что означало: "Вы мне больше не нужны, можете идти".

— Но мне кажется, — решился сказать честный нотариус, — господин граф ошибся: мне со всеми издержками, следует только пятьдесят тысяч.

— А ваше вознаграждение?

— Входит в эту сумму, господин граф.

— Но вы приехали сюда из Отея?

— Да, конечно.

— Так надо же заплатить вам за беспокойство, — сказал граф.

И движением руки он отпустил его.

Нотариус вышел, пятясь задом и кланяясь до земли; в первый раз, с тех пор как он был внесен в списки нотариусов, встречал он такого клиента.

— Проводите господина нотариуса, — сказал граф управляющему.

Бертуччо вышел.

Оставшись один, граф тотчас же вынул из кармана запирающийся на замок бумажник и отпер его ключиком, который он носил на шее и с которым никогда не расставался.

Порывшись в бумажнике, он остановился на листке бумаги, на котором были сделаны кое-какие заметки, и сличил их с лежавшей на столе купчей, словно проверяя свою память.

— Отей, улица Фонтен, номер двадцать восемь; так и есть, — сказал он. — Теперь вопрос: насколько можно верить признанию, сделанному под влиянием религиозного страха или страха физического? Впрочем, через час я все узнаю.

— Бертуччо! — крикнул он, ударяя чем-то вроде маленького молоточка со складной ручкой по звонку, который издал резкий, протяжный звук, похожий на звук там-тама. — Бертуччо!

На пороге появился управляющий.

— Господин Бертуччо, — сказал граф, — вы мне когда-то говорили, что вы бывали во Франции?

— Да, ваше сиятельство, в некоторых местах бывал.

— Вы, вероятно, знакомы с окрестностями Парижа?

— Нет, ваше сиятельство, нет, — ответил управляющий с нервной дрожью, которую Монте-Кристо, отлично разбиравшийся в таких вещах, правильно приписал сильному волнению.

— Досадно, что вы не бывали в окрестностях Парижа, — сказал он, — потому что я хочу сегодня же вечером осмотреть свое новое владение, и, сопровождая меня, вы, наверное, могли бы дать мне ценные указания.

— В Отей! — воскликнул Бертуччо, смуглое лицо которого стало мертвенно-бледным. — Мне — ехать в Отей?

— Да что же удивительного в том, что вы поедете в Отей, скажите на милость? Когда я буду жить в Отее, вам придется бывать там, раз вы состоите при мне.