Блондинка строгим взглядом обводит класс:

— Здравствуйте, дети. — говорит она низким, бархатистым, приятным голосом.

Черт, и голос у неё такой, что только в сексе по телефону работать. Что эта красотка вообще забыла в этой школе? В моем мире она бы наверняка грела бы свои булочки где-нибудь на Бали или Мальдивах, а тут она в какой-то рядовой, явно не самой лучшей школе томится. Нет, этот мир все-таки меня все больше и больше удивляет.

— Здравствуйте, Марина Дмитриевна! — хором тянут дети.

— Поднимаем пэку, отмечаемся в журнале, — говорит Марина Дмитриевна, и легким взмахом руки активируют доску позади нее.

Доска до этого казалось самой обычной, но тут же она вспыхивает и теперь выглядит как огромный плазменный монитор. На мониторе таблица, столбцы, в столбцах имена и фамилии. Дети дружно поднимают левые руки, словно собираются зиговать, отчего меня тянет на хохот.

Но они не зигуют, а активируют свои смартфонобраслеты. На мониторе доски тут же вспыхивают зеленые галочки напротив фамилий учеников.

Так, значит эти браслеты здесь зовутся пэку.

— Теперь открываем учебники, — велит Марина, отчество которой уже выветрилось из памяти.

Мишка открывает книгу, но это оказывается совсем не книга. Внутри ни одной страницы, там находится устройство весьма похожее на сенсорный планшет. Совсем неясно, зачем так делать и помещать планшет в учебник. Это же вообще идиотизм какой-то, если честно. И доска — тут не доска, и учебник — не учебник. Я уже даже не удивлюсь, если и училка окажется каким-нибудь роботом-андроидом.

— Третий блок, — говорит Марина и планшет-учебник загорается, появляются черные буквы на белом фоне. Точнее, даже не буквы, а какие-то символы, которые разбирать я даже и пытаться не стал. Один фиг, они даже не напоминают ничего. Закорюки какие-то.

— На прошлом уроке я задавала выучить две фразы на международном. Какие? — спрашивает училка.

Белобрысая девчонка с первой парты тут же с энтузиазмом трясет рукой. Марина ей снисходительно кивает. Та с готовностью вскакивает и тараторит:

— Вы задавали выучить на международном «Где ты живешь?» и «Я живу в республике Ростов».

— Верно, Синицына. Уверена, что ты выучила, но спрошу я... — училка задумчиво осматривает класс, явно кого-то выискивая. Ее взгляд останавливается на нас. Я буквально чувствую, как Мишка вжимает голову в плечи.

— Борщов, ты отвечай! — восклицает Марина как там ее по отчеству.

Мишка встает из-за парты нехотя.

— Э.... Мя жи кват э.... септ руг.. бруг... — неуверенно начинает он мямлить какую-то тарабарщину.

О, мой бедный мозг! Что это за язык вообще?! Ни на один из известных мне он не похож, хотя пока я был в большом спорте, мне довелось во многих странах побывать и разные языки услышать. Но этот я категорически не узнаю, видимо, местные зачем-то его выдумали.

— О тред э... — продолжает неуверенно лепетать Мишаня, на несколько секунд зависает, потом резко выпаливает: — Лати септо триг нове орие лонги.

— Не нове орие лонги, а нове орие баун, — перебивает Мишку Марина. — Не знать международных цифр стыдно, Михаил. Это программа второго класса. Садись.

Она резко разворачивается к доске, что-то быстро нажимает на смартфонобраслете, или точнее на пэку, на мониторе доски увеличивается графа с именем и фамилией Мишки и там появляется цифра три.

Ах, вот ты оказывается какая стерва, Марина Дмитриевна. Черт, от негодования, даже отчество вспоминается. Нет, ну надо же, трояк влепила всего за одну ошибку! Хотя и Мишка тоже мог бы получше учиться. Будь у меня в школе такая училка, я бы и не такую бредятину зубрил на отлично.

Мишка садится за парту, в эту же секунду у него пищит браслет, выскакивает голографический экран, на котором красуются большие красные цифры «31» и предупреждение: «Ваш школьный рейтинг понизился на один пункт», и тут же следом: «Ваш общий рейтинг 41», «Семейный рейтинг 96».

— Мама меня убьет, — бормочет Мишка и косится на соседку по парте.

Та в ответ недовольно поджимает губы и демонстративно утыкается взглядом в учебник-планшет.

Видимо, понижение рейтинга действительно серьезная проблема в этом мире. И мне искренне хочется помочь Мишке, но я даже не представляю, как это сделать, учитывая мои ограниченные возможности.

Стоит мне об этом подумать, как вдруг перед глазами вспыхивает огненная надпись:

«Новобранец, ты готов активировать особую способность сопряжения с одержимым?»

ДА НЕТ

Конечно да, нашли что спрашивать.

«Способность сопряжение с одержимым № 1 активирована. Название способности: Контроль правой руки, время использования не ограничено».

М-м-м, контроль правой руки, значит. На ум приходят сразу же всякие пошлости, но к счастью, вспоминаю, что имею дело с ребенком.

И, следовательно, мне надо сразу новую способность испытать, раз ее использование неограниченно.

Я думаю о том, чтобы поднять руку, и Мишкина рука поднимается. Я подношу ее к лицу, сжимаю и разжимаю пальцы, и они повинуются моей мысли.

Вот это я понимаю — способность! Вот это мне нравится! Даже с одной рукой у меня теперь уйма возможностей помочь Мишане.

Правда, мой подопечный, кажется, пугается тому, что его рука начала жить своей жизнью. Он хватает ее левой рукой и с силой прижимает к парте. Соседка бросает в нашу сторону пренебрежительный взгляд и хмыкает.

Решаю, что все же лучше не подставлять и не пугать пацана. Буду использовать только в крайней необходимости.

Остаток урока я пялюсь на шикарные формы Марины Дмитриевны, вникать в ту абракадабру, которую они зовут международным языком, желания нет.

Дальше наступает перемена, Мишаня сидит все это время в классе, ни с кем не общается, ни встает с места, а только меняет учебник международного языка на учебник по алгебре одним мановением руки. То есть, учебник остается на столе тот же, просто Миша нажимает что-то на корешке книги и обложка меняется. Хотя на вид она вообще не выглядит как нечто технологическое. Обычная глянцевая книжная обложка, а оно вон оно что.

Все-таки технически это мир явно куда более развит чем наш. От этого только интереснее. Жаль, что Миша не дал мне получше его разглядеть, пока мы шли в школу. Но наверняка мне еще представится такая возможность.

Кстати, а вот и моя возможность ему помочь поправить рейтинг. Та старшеклассница дежурная что-то про контрольную говорила, а я в этом весьма неплох. По крайней мере алгебру за пятый класс уж точно решу, если, конечно, она не будет на этом дебильном международном языке.

Пока не закончилась перемена, я решаю еще поюзать руку, а заодно и немного морально подготовить Мишку к тому, что рука его не все время будет слушаться. Я, конечно, отдаю себе отчет, что парня это напугает, но ему придется это принять и поскорее смириться.

Я поднимаю руку и тянусь к пэку. Жму. Миша пока никак не реагирует.

Появляется экран, на вид он почти как экран смартфона если не приглядываться, но если все же присмотреться, видно, что он просвечивается. Зато, как я уже знаю, с обратной стороны он прозрачный и никому не видно, что я там смотрю.

Я провожу пальцем через экран, чтобы убедиться, что он голограмма. Изображение немого идет рябью, но тут же возвращается к прежнему виду. Правда, как управлять этим гаджетом не совсем ясно.

Я тычу несколько раз в экран браслета, но вместо желаемого управления, экран выключается и включается.

Мишка внезапно со всей дури шарахет правой рукой о парту.

— Уы-ы-ы! — взвывает он от боли, зажимает руку подмышкой и тяжело дышит.

Все-таки перепугался.

Ничего, Мишаня, привыкнешь, я тут тебе сделать доброе дело пытаюсь, а когда я творю добро, я непреклонен и беспощаден.

Звенит звонок на урок, дети возвращаются в класс, после приходит учитель. В этот раз далеко не такой сексуальный и горячий, как Марина Дмитриевна. Совсем не такой.

Невысокий мужичок неспешно входит в класс, почесывает седую мохнатую бороду, поправляет круглые очки на крючковатом носу, и расстёгивает единственную пуговицу на коричневом пиджаке.