Чуть больше двух месяцев назад произошло настоящее чудо – запоздалый новогодний подарок для Солнцевых. Рождественские каникулы Влад и Ани впервые за все пять лет моей добровольной ссылки провели в Ярославле. Я только-только продрала глаза после бессонной ночи в компании уравнения Лапласа и десятка задач о стационарном тепловом состоянии, когда привычную тишину моего пристанища распугала трель дверного звонка.

– Просыпайтесь, братцы-кролики! – бросилась обниматься Ани, стоило мне только приоткрыть дверь.

– Анита? Влад? – не веря своим глазам, просипела я спросонья. – Вы настоящие?

– Так и думал, она у нас что-то употребляет! – преднамеренно громко прошептал брат своей жене и широко улыбнулся.

– Если Мирослава Сергеевна не едет к Солнцевым, то Солнцевы едут к Мирославе Сергеевне! По крайней мере, самая вредная их часть! – потрепала меня по щекам шумная Анита.

Под видом неожиданной командировки эта парочка оккупировала мою берлогу, ни в какую не соглашаясь на гостиницу. Брат по-хозяйски прикрутил все имеющиеся в квартире полки, Анита практически опустошила мой шкаф. Большая часть любимых безразмерных толстовок, художественно разодранных джинсов и таких уютных треников была зверски выброшена. Мы беспечно дурачились, бродили по магазинам, подбирая гардероб, более подходящий девушке моего возраста, гуляли с ярмарки на ярмарку, варили пряный глинтвейн, валялись перед телевизором тюленями, поглощая оливье в неприличных количествах. Ребята подарили мне давно забытое чувство, когда ты часть большой любящей семьи. Надувной матрас на моей кухне взял на себя роль аиста и спустя три недели преподнёс им сюрприз.

Сегодня же мы стояли на промозглом перроне посреди бесконечной толпы незнакомых угрюмых людей, в сосредоточении множества пересечений железнодорожных путей, и оплакивали его утрату.

Спустя некоторое время, когда всхлипывания Ани стихли, я осторожно спросила:

– Почему ты решила, что это девочка?

– Не знаю, мне кажется, это должна была быть именно девочка. По-моему, я почувствовала, как ей больно и … страшно.

– Самое главное, ты любила её, любила каждый миг, что она провела с вами, – я чуть отстранилась и заглянула Ани в глаза, предчувствуя, что это ещё не конец истории.

– Влад сказал, что больше не может видеть, как я страдаю, что я помешалась, и если мне недостаточно только его, то может нам вообще нужно…нужно расстаться…

Я остолбенела от этих слов.

– Ты же знаешь, он погорячился! Это стресс сказывается, Влад так не думает! Он боится за тебя. Он всегда будет рядом! – поспешила успокоить Аниту, про себя же подумала, какой мой брат иногда всё-таки болван.

Уверена на сто процентов, что он ни за что и никогда не отпустил бы Ани. Влад половину мира пешком пройдёт, но будет всегда рядом с ней. Таких, как они, больше нет. Но детский вопрос порядком поистрепал им нервы. Владу нужна Ани, она для него как воздух. А ей необходимо, жизненно необходимо дарить любовь, которой в сестрёнке с избытком. Она мама по своей природе. Концентрат любви.

– Он уехал в командировку и даже не попрощался… – Ани вытерла вязаной перчаткой глаза. – Я, видимо, так его достала.

– Вылет был ранний, брат не хотел тебя тревожить! Тебе ведь сейчас нужно набираться сил! – я вытащила из сумки шоколад. – Слабое утешение, конечно, но если мы с тобой раздобудем кофе, то будет вполне сносно!

Ани едва улыбнулась, но всё же материнский инстинкт взял верх:

– Тебе нельзя кофе, Мир! – сестрёнка хлюпнула носом и, забирая гостинец, коснулась моей руки. – Да ты же вся замёрзла! Что за пальто такое? Рыбий мех! Кто в холод так одевается? Бегом в машину! Папы Серёжи на тебя не хватает!

Мы бежали, держась за руки, неуклюже пробирались в толпе. На парковке, урча двигателем, ждал внедорожный «монстр» моего брата. В такой снегопад на девичьем седанчике за город не уехать.

Ани за рулём нет равных. Она запросто может потягаться с пилотом «Формулы-1». Солнцева-старшая виртуозно лавировала между машинами, казалось, непогода и хмурое тёмное небо ей нипочём, поэтому совсем скоро мы выбрались за МКАД, а потом торопливо юркнули на нужную нам трассу. На заснеженной дороге почти никого не было: редкие внушительные большегрузы да такие же «дачники», как и мы. Погода к путешествиям совсем не располагала: сплошной стеной валил мокрый скользкий снег, в лобовое стекло постоянно прилетали грязные комья снежной каши, дворники, словно сумасшедшие, метались из стороны в сторону, жалобно скрипя. Видимость почти нулевая.

Мы молчали. Тишину нарушали только размеренный гул двигателя, шум обогревателя, нервная песенка стеклоочистителей «тик-так». Ани ушла глубоко в себя. Меня же немного потряхивало от волнения: совсем скоро я перешагну порог родительского дома. В кармане пальто завибрировал мобильник. Чтобы достать телефон, пришлось повозиться, на дисплее мигало сообщение от Тёмы:

«Солнце, пожалуйста, будь аккуратнее в дороге!»

Улыбнулась непроизвольно, вот ведь экстрасенс. Зависла на мгновение, придумывая ответ, но машина неожиданно резко и сильно вздрогнула, непослушно завиляла. Телефон выскользнул из рук. Как в замедленной сьёмке, я подняла взгляд. Чёрный внедорожник, точно наше зеркальное отражение, стремительно и неумолимо приближался. Тусклый свет фар проиграл непогоде. Мир остановился. В глазах Аниты застыл ужас: между автомобилями-отражениями уже проросло непреодолимое притяжение. Мы ничего не успеем сделать.

Удар. Сработала моя подушка безопасности, она припечатала тело к креслу. Сознание же, словно пугливая птичка, упорхнуло прочь из хрупкой оболочки. Прощальная картинка: масса искорёженного металла острыми беспощадными ножами впивается в хрупкое тело Ани. Последний перед бесконечностью небытия момент.

Заблестели разноцветные мушки. Мой разум отчаянно пытался ухватиться за рассыпающуюся реальность. Я не могла вдохнуть, тело перестало мне принадлежать. Пространство вокруг резко поменяло цветопередачу, оно сияло и ослепляло. Закрыла глаза: я часть потока, свет наполняет меня, каждую мою молекулу, чувствую, как что-то рядом со мной борется с вязкой смолистой тьмой. Чувствую боль, не собственную, другой души. Я воин. Я ищу раненую душу.

Стремительный рывок, и я открываю глаза в новой реальности. Я вижу душу. Она как решето, тёмные занозы не оставили на ней живого места. Её чистый свет безнадёжно угасал. Но теперь я знаю, куда бежать. Попыталась подняться, но дурацкие переломанные ноги не слушались: они пудовыми оковами удерживали меня на месте. От пронзительной боли с моих губ сорвался крик, иступленный вой. Заставила себя сконцентрироваться, нужно всего лишь сделать пару шагов. Ещё один рывок, и мне удалось встать. Душа слишком быстро удалялась, а мне было жизненно необходимо её поймать. Я звала её.

Здесь почти не ощущалось потока, только слабенькие оборванные нити-паутинки. Никогда раньше не видела, чтобы поток ослабевал настолько. Попыталась ухватиться за тлеющую паутинку, но она тут же исчезла. Подняла взгляд и не поверила глазам: это душа, она блокирует поток. Я узнала душу, которую мне нужно спасти, – это Амаре, воин-страж. Ани – это Амаре.

Закричала изо всех сил:

– Анита! Ани! Я здесь! Ты чувствуешь меня? Ани?

– Спаси его! Ищи алую… – произнесла сестрёнка одними губами.

Огромная чёрная дыра в груди воина не дала закончить фразу. Пространство вокруг разорвали обжигающие антрацитовые молнии. Я вновь ухватила слабую нить потока и метнулась к Ани. Я успею. Я должна успеть. Мои пальцы едва коснулись её тающей ладони, Анита рассыпалась словно пепел.

Я, исчерпав все свои жизненные ресурсы, упала, уже не сопротивляясь волне боли, уносящей сознание.

Я тщетно пыталась проснуться, потерявшись во времени и пространстве, точно микроскопическая пылинка. Раз за разом, словно выныривая из-под толщи воды и не в силах побороть сокрушительные волны, я проваливалась обратно в бездну. Разлепить глаза никак не получалось, поэтому в какой-то момент даже испугалась, а были ли у меня эти самые глаза.