– Он здесь?

– Здесь, сейчас позову.

Папа приоткрыл дверь палаты и выдал:

– Эй, Рокки Бальбоа, заходи!

В дверном проёме появилась высокая ссутулившаяся фигура Фортис, он увидел, что я не сплю и широко улыбнулся, демонстрируя мне разбитую губу.

Папа деликатно вышел в коридор, оставив нас наедине.

– Не поняла, а это что? – указала я на ранение.

– А, это так. С братом твоим, немного на нервах были, – отмахнулся беспечно Тёма, притащил стул и уселся рядом со мной.

– С Владом? – спросила я ошарашенно.

– Со Стасом, кажется, тот, что хирург, – призадумавшись на мгновение ответил целитель.

– Он мне не брат! – буркнула я себе под нос.

– О, а мама твоя говорила…

– Он папин подопечный, – перебила я Тёму, – это сложно.

– Сол, как ты? – спросил вдруг Артём и взял меня за руку.

– Ты почувствовал?

– Да, – кивнул тот, и вот ещё одна пара тревожных глаз передо мной.

– Значит, в тебе просыпается воин! – довольно подытожила я.

– Ты была в Хрустальном Замке? Выпала из оболочки?

Я кивнула.

– То есть скоро ты вернёшься в Коридор? Ты… – он никак не решался произнести вслух простое слово «умрёшь», будто стоит только его озвучить, как непременно всё и случится.

– Фор, – сказала я, поворачиваясь на бок, чтобы стать чуточку ближе, – я не знаю, как долго смогу удерживать себя в оболочке. Мы должны найти Лекса, то есть Влада, за ним охотятся. Его нужно срочно вернуть домой. Иначе весь поток на Земле окажется под угрозой. Амаре погибла, часть души стража погибла. Это Ани. Ам – это Ани.

– Лекс – первый воин, – произнёс Артём, напряжённо потирая лоб и выуживая информацию из той искорки воспоминаний, что я в него практически насильственно впихнула, – он умеет как прокладывать, так и обрывать нити потока.

Целитель вдруг притих. Затем вскочил и стал измерять семимильными шагами палату. А потом рассерженно посмотрел на меня:

– Твоих сил не хватит вернуть его! Здесь ты ограничена человеческим телом. Ты просто растворишься, Сол! Ты это понимаешь?

– Фор? – позвала я его вернуться на стул.

– А-а-а, значит, ты в курсе? – он скептически покачал головой, обречённо вздохнул и присел на краешек кровати. – Так, я с тобой!

– Нет! Я не могу тебя об этом просить! – возмутилась я.

– Просить о чём, Сол? Защищать души от тьмы? Нести дозор, охраняя поток? Это наше предназначение, если ты забыла! Ты уже сделала выбор, когда вернула мне воспоминания! – практически прокричал Артём.

– Фор, – мои глаза наполнились слезами, не этого я хотела, не тащить его за собой к верной погибели, мне только нужна была поддержка, чтобы оболочка не подвела раньше времени, – прости, я просто… мне всего лишь… – пыталась собраться с мыслями я, – Луче сказала, что…

Артём притянул меня к себе, осторожно обнял, погладил по голове, прогоняя тревогу прочь:

– Я догадываюсь, что она могла тебе рассказать: тьма пробралась в душу первого воина. Сол, не нужно быть мудрецом. Я сказал: я с тобой! Нужно только что-то сделать с приступами. Сергей Вячеславович объяснил, из-за чего они?

– Из-за гематомы в моей черепушке, – всхлипнула, уткнувшись носом в плечо целителя.

– Дай-ка я кое-что попробую? – он отстранился.

– Нет, Фор, твоя оболочка потратит слишком много сил! – я попыталась удержать Тёму.

Он, упрямо не слушая, приложил свои ладони к моим вискам, крепко зажмурился, я почувствовала тепло, даже жар от его пальцев, тот стремительно расползался от моей головы по всему телу.

Артём покачнулся, открыл глаза, устало провёл пятернёй по ёжику своих волос и тряпичной куклой плюхнулся на стоящий рядом стул.

– Порядок! Будешь как огурчик, Солнце! – Фор придвинулся поближе и пристроил голову на мою кровать, точно вот-вот вырубится.

– Тёма! Я же говорила! – я нажала кнопку экстренного вызова у изголовья.

– Я в норме, не паникуй! Нужно только какую-нибудь шоколадку заточить … – пробормотал Артём.

Через минуту в палату вошла медсестра, и папа следом за ней.

– Мира? Что случилось? – папа переводил взгляд с меня на парня.

– Пап, Тёме плохо! Он, наверное, перенервничал!

– Да я в норме, Сергей Вячеславович! – подал голос Фортис. – Мира шутит, ей одиноко в палате, вот она и придумала…

– Артём, дружочек, ты и правда бледный какой-то. Поехали-ка домой, там Ната тебя быстро на ноги поставит! – папа измерил пульс парня.

– Нет! Я останусь! – вскочил на ноги Фор и тут же, покачиваясь, сел обратно.

– Так, ладно, неразлучники, – папа обратился к медсестре, – Светлан, раздобудь нашему боксёру чайку горячего и чего покушать. А ты, боец, иди сюда! – Сергей Вячеславович помог Тёме подняться и добраться до кресла. – Садись и подыши свежим воздухом у окна. Придёт Стас, поменяетесь. И будет всем спокойнее.

– Пап, а где Влад? Как он? – спросила я, немного нервно заправляя выбившиеся из «гульки» серебристые пряди.

– Славка, ты сейчас должна позаботиться о себе. Мы ничем ему пока не поможем. Только время. За ним присматривают, Влад не один, не переживай.

– Можно я ему позвоню?

– Позже, дочь, позже…

Папа ушёл на дежурство в своё отделение, медсестра Светлана принесла Тёме завтрак. Он любезно поделился со мной:

– Сол, а ты уверена, что тебе можно налегать на конфеты? – с сомнением спросил Артём, когда я запихнула в рот шоколадный батончик.

– Раз хочется, значит, можно! После твоих фокусов у меня даже ноги болеть перестали и захотелось чего-нибудь пожевать! Может, за чипсами сбегаешь?

– И это будет последняя его пробежка! – сердито произнёс Стас, вошедший в палату. – Мира, как ты?

Аппетит тут же пропал. Я надулась как мышь на крупу:

– Станислав Андреевич, вы, кажется, палату перепутали. Насколько мне известно, мой лечащий врач – Фёдор Степанович!

– О, а мы уже и ворчим! – за спиной Стаса показался Богданов. – Доброе утречко, барышня! Что это вы тут так аппетитно уминаете?

Доктор начал осмотр, выпроводив из помещения всех посетителей, даже Стаса не пожалел. Мне сменили повязку на голове, теперь я, помимо седой пряди, стала ещё и счастливой обладательницей выбритого виска с противоположной стороны.

– Мирослава, какое чудесное имя, – пропел Фёдор Степанович. – Мирослава, мы с тобой сейчас прокатимся с ветерком на МРТ. Не хочу, чтобы ты пугалась или переживала, травма у тебя серьёзная была, да ещё ночной приступ. Его очень быстро купировали, благодаря действиям Станислава Андреевича, он был рядом. Но сейчас, девочка, по всем законам жанра, ты должна только моргать. А ты у нас тут ведёшь себя вполне активно, что вроде как аномально.

– Фёдор Степанович, если что-то будет на снимках, не говорите папе, никому не говорите, – попросила я. – Я совершеннолетняя и самостоятельная.

– Эй, Мирослава, ты чего это раньше времени лапки опускаешь? Из такой передряги вылезла! А простой процедуры боишься!

– Пообещайте мне! Это врачебная тайна, я совершеннолетняя! Пусть будем в курсе только мы с вами!

– Обещаю, – снисходительно ответил Богданов.

Когда он ушёл, в палату вернулись Стас и Артём, державшие дистанцию, как магниты с одинаковыми полюсами.

– Тём, принесёшь попить, горло после конфет пересохло? – попросила я целителя, многозначительно кивая на дверь.

– Конечно, Солнце! Один момент! – ответил тот и, поражая своей прытью, проскользнул мимо Стаса.

Подозрительно прищурившись, я внимательно его разглядывала:

– Зачем ты опять пришёл? – с места в карьер начала я.

– Кнопка, – он подошёл, сел рядом на стул, хотел взять меня за руку, но я её одёрнула. – Мира, ты ведёшь себя как обиженный ребёнок!

– Стас, я не ребёнок. Я не хочу тебя видеть, – произнесла чётко и спокойно каждое слово. – Не хочу, чтобы ты приходил, чтобы лез с расспросами к моему врачу. Не хочу, чтобы ты выяснял отношения с Артёмом! Займись своей семьёй! Оставь меня в покое!

– А ты больше не моя семья? – с обидой в голосе спросил он.