— И я даже знаю, каким, — зло выдохнул, стоящий слева от меня Арс.

В ответ капитан «Летуньи» удостоил взглядом и его:

— Копию для ознакомления предъявить?

— Это — обязательно, — словил мою трясущуюся руку Зача, но вскоре ее выпустил, старательно вглядываясь в переданную седым матросом бумагу. — Все… верно. С точки зрения закона.

Виторио Форче, терпеливо до этого молчавший, криво усмехнулся:

— Это вы, капитан, мне на мораль сейчас намекаете? Может, еще о высоких материях поспорим? Так я лично от себя могу вам слово дать, что ровно по достижению Зоей Лино возраста дееспособности, предоставлю ей полную свободу. Мало того, компенсирую ее утраченное родительское наследство. Ведь, насколько я понял: она его лишилась? Так же, как и вы, мессир Арс? Правда, по иной причине.

— Которая вас совершенно не касается, — процедил сквозь зубы брат. — Я вот только понять не в силах: зачем вам Зоя? За какой надобностью такие хлопоты и расходы?

— Это — ваше право, — качнул головой мужчина. — И могу вас заверить и в том, что не претендую ни на душу, ни на… тело этой девушки.

— Так какого хоба вам от нее вообще надо?! — вскинулся с другого бока от меня Зача.

— А это уже — не ваше дело.

— Я — ее жених!

— А я — ее новый опекун. И согласия на брак с вами пока не давал.

— Оно нам и раньше не понадобилось.

— Буду иметь в виду на ближайшие пять месяцев.

— Да к чему же так долго тянуть? — зло ощерился Зача. — Может, прямо сейчас и решим проблему с опекунским согласием?

— Я так понимаю, — выдохнул капитан «Летуньи», — первая часть процедуры…

— Я согласна…

Повисшая над палубой тишина разорвалась над моей головой сразу с обеих сторон:

— Зоя! Ты в своем уме?!

— Сестренка! Да ты не…

— Зача, ты ведь сам говорил, что я — сумасшедшая. Это только правильные дамы благородно принимают смерть от любимого и брата. А я себе такого не хочу, — развернулась я к обоим своим родным мужчинам. — Я не хочу вас потерять. Я вас только нашла. И…

— Зоя, я тебя никому не отдам, — ухватил меня за руку Зача. — Пусть для этого…

— Не надо «для этого». Не надо. Считай, мы лишь отложили нашу свадьбу. Арс?

— Что, сестренка? — обхватил он меня за плечи.

— Ты ведь сам видишь, что итог — один. Их в два раза больше. И по морю они догонят. Ведь так?.. Зача, я тебя люблю. Обними и ты меня, пожалуйста… Спасибо… Я обязательно к вам вернусь… Обещаю…

__________

1 — на морском сленге, не совсем уважительная характеристика человека, использующего свое судно, единственно, как средство передвижения по воде.

2 — вооруженные выяснения отношений между двумя мирными судами Морским Кодексом Бетана были запрещены и карались по закону. Поэтому, аналогичные случаи именовались витиевато «близким контактом». Разницей же между первым и вторым был обязательный первоначальный обмен сторон «спорными претензиями». Но, это уже — альтернативный Кодекс.

Я подбирала их, как коллекцию. Одну за другой. Яркими миниатюрами развешивая перед распахнутыми в пустоту глазами: мама — улыбается; отец — обернулся в проеме двери; поджавшая губы Люса; Арсений на ветке оливы болтает ногами; маэстро в своей соломенной шляпе и, конечно, Зача — пытается выглядеть важным и искушенным жизнью, а выходит все одно… кот. Однако «…чтобы весь твой мир умещался в заднем кармане штанов». Спасибо тебе.

— Спасибо, — драгоценные картинки сложились в светящуюся колоду и, за неимением штанов, полетели в нагрудной кармашек платья. Я протерла глаза и уже осознанно обвела ими маленькую чистую каюту… Теперь — можно. Теперь — я готова.

Тихий стук в дверь проверил мою «готовность» на крепость. Затем вновь проверил… Потом еще раз… И…

— Монна Зоя! Капитан приглашает вас на обед! — гнусаво разродились, наконец, с коридорной стороны.

— Да чтоб ему этим обедом… — проблеяла я под нос с каютной койки… А что ему с обедом?..Ну и дура. Даже ругаться не умеешь. Это, в портовом то городе.

— Монна Зоя, капитан очень настаивает!

— Да что вы говорите?! Настаивает он. Наверное, на болиголове(1).

— Так, каков ваш ответ?!

— А вы дословно всё воспроизведете?!

За дверью, почуяв подвох, затихли. Потом, все ж, рискнули уточнить:

— Что именно?!.. Только капитан просил уведомить: если вы не послушаетесь, он сам за вами спустится!

— Странно! А я думала: из преисподней наоборот поднимаются!

— Мне именно это капитану воспроизвести?! — явно осудили меня тоном.

— Так точно! — пылко уверила я текстом. — И если вы здесь постоите, я еще что-нибудь придумаю — у меня с ругательствами плохо! А может, сами подскажете?! Из задорно-морского?!

Приглашающая сторона потрясенно охнула и предприняла последнюю попытку:

— Монна Зоя! Наш капитан — серьезный, уважаемый человек и с вашей стороны…

— Не сквозит! — подпрыгнула я на койке. — С моей стороны уж точно, не сквозит и не каплет! Так что, передайте своему… уважаемому капитану: пусть он употребляет все, что «настоял» в одиночку! А я с ним увижусь лишь четырнадцатого декабря! Он — в курсе этой даты!.. Вы еще там?.. Я одно ругательство вспомнила!.. Про лысого дракона, — добавила уже без всякой надежды на «взаимность», и шлепнулась обратно на жесткий корабельный матрас.

Браво, Зоя! Выступление было дебютом, аплодисментов не сорвало, однако слушатель остался явно под впечатлением. Надеюсь, суть до места не растрясет. Что же касается здравого смысла… Вот здесь вышло… скажем так, его «небольшое» отсутствие. А, хотя…

— Главное — суть. И у нас с вами теперь, сэр капитан, война. А что вы думали? — и надолго впала сама в задумчивость…

Тщетные попытки влезть в чужие мысли ни к чему доброму не привели — я вообще койку решила не покидать (на всякий случай). Так и лежала, пялясь в дощатый потолок. Слушая скрип шагов над головой в сопровождении шума моря и далеких мужских перекличек. А потом, уже в темно-серых сумерках, заснула. И очнулась от душераздирающих звуков — в коридоре драили под песню пол. Выводилось с душой. В нужных местах с бряканьем швабры об ведро и цветастой прямой речью:

— И мне как заорет: к дьяволу вас! К дьяволу! Всех на рею вниз башкой!

— А-уах, — подвыла я со своего ложа громким зевком.

За дверью ответно брякнули, и песня неспешно поплыла дальше вдоль коридора. Да-а. Жизнь, не смотря на мое объявление войны, текла своиммирным чередом. Струилась и переливалась под солнцем. Бежала по обычному руслу. Обыденно журчала… Капала…

— О-ой… Да чтоб мне вовсе провалиться!

Задвижка дверного засова щелкнула почти одновременно с распахиванием двери, и я уже выскочила в коридор, где едва не сшиблась с бывшим седым парламентером.

— Монна Зоя? — знакомый гнусавый тембр, на этот раз выказал удивление.

— Да что?!

— Я опять пришел за вами. Капитан…

— Да идите вы, вместе с… Только, сначала, пожалуйста, покажите: где тут у вас… ну…

— Я понял, — благородно кивнул тот. — Следуйте за мной, — и двинул вправо. О-о! Но, как же медленно!

Обитый лаковым деревом коридор, отсчитав по двери с обеих сторон, закончился, и мой провожатый, распахнув узкую створку прямо по курсу, что-то еще крикнул. Да кто его слушал? Зато внутреннее убранство явно привлекло мой интерес. И я даже в нем задержалась, обнаружив на полке большое свежее полотенце… А вот теперь можно и вновь на боевые позиции…

— Ах, вот, значит, как? — на моей собственной двери болтался маленький блестящий замок. — Ну что ж, — сузила я глаза в сторону раскрытых на палубу коридорных створок. — Война продолжается, — и, как можно тверже направилась теперь именно туда.

«Вражеский стан» встретил меня порывом ветра в упор, но, запала не затушил. Я передернула плечами, огляделась, сама толком не зная, что делать дальше, однако левую лестницу на верхнюю надстройку кормы (куда меня, видно и заманивали), демонстративно обогнула. Двинув вдоль борта прямиком на нос. Здесь, в отличие от палубы «Крачки», к тому ж, со шлюпкой на парадном месте, было необычно просторно. Хм-м… И тоже чисто. Матросы, занятые своими важными делами, на мою геройскую вылазку среагировали, как на помеху в движении (а вот это, не ново). И, собрав по дороге два «Монна, извините» и один заинтересованный прищур, я добралась-таки, до конечного пункта. Та-ак… И что теперь?