— Уважаемый капитан!

— Что?

— Ой.

Мужчина повернул голову и на миг остановил рассеянный взгляд на моей застывшей с компасом у груди фигуре. Потом отвернулся и вновь…

— Зоя?..

— Зоя?! — удивленно переспросил сэр Сест. — Это что…ваше предложение по ставке?

— Да они тут сами все с ума посходили… Бежим, — пролетая мимо Зачи, теперь уже в коридоре, понеслась я вниз по лестнице…

Арс ругался долго. Все время, пока Люса бинтовала его предплечье. И тихо брату поддакивала. Но, это уже на «Крачке», в капитанской каюте, подсвеченной двумя разноцветными джингарскими фонарями. А еще здесь трещал дровами камин, в котором уже закипал закопченный медный чайник. И занавеси на высоких окнах надувались, прямо, как паруса… Я спустила ноги из кресла и подошла к насупленному брату. Чмокнула его в щетинистую скулу: «Я тебя люблю». Тот растерянно замолчал. И, посчитав воспитательный процесс оконченным, выскользнула под «парус» на узкий балкон…

— Ух, ты.

— Да… «ух, ты», — сочувственно скривился мне Зача.

— Да я не про то.

— А про что тогда?

— Красиво очень. Мы уходим?

— Ага. Сейчас выйдем из залива и встанем под попутный… Тебе не холодно?

— Нет. Мне хорошо.

— Правда?..

Это было правдой. Отчасти. Потому что мне в этот момент очень хотелось верить: все самое плохое, что в жизни до этого мига случилось, я бросаю здесь, на подсвеченном огоньками берегу. Вот в это я, действительно, верила. Потому как знала точные причины зла и его настоящее имя. Что же касалось другого, совершенно мне непонятного…

Бригантина с «заточенным» для скорости носом. «Сколько она узлов дает?» «Восемнадцать — двадцать». Ее широкоплечий высокий капитан. «Зоя?» Сказано странно со значением. Но, самое «странное»… Корабль, встреченный нами прямо на выходе из порта.

— С ремонтной верфи возвращается.

— Что? — развернулась я на палубе вслед за скользящим мимо высоким силуэтом. Щербатый матрос, сматывающий канат, пояснил:

— В центральных водах недавно штормило. Они там капитально встряли — чуть без рулевого пера не остались и бизань-мачты(3).

— Попали в шторм, — эхом повторила я, не отрывая взгляда от паруса, на котором в лунном свете едва различался вырисованный горящий факел. — Попали в шторм. И там гроза была.

— Вы о чем?

— Я?.. Об этой «заточенной» бригантине.

— А-а…

— Зоя?

— Зача?

Парень развернулся ко мне и облокотился на перила балкона:

— Что со свадьбой нашей будем делать?

— Со свадьбой? — выпала я из своего видения обратно. — Так, теперь-то она, вроде как, неактуальна?

— Ну, тогда придется продолжать с промежуточного этапа, — скосился он на распахнутую дверь каюты. — Помнишь про свое обещание?

— Угу.

— Тогда расслабься и не сопротивляйся.

— Звучит, как речь флибустьера над странствующей по морю монашкой… А ты брата моего не боишься? — хихикнула я прямо в приоткрытый мужской рот. Но, словесного ответа так и не дождалась… Просто, мне совсем «хорошо» стало…

_________

1 — Оливковое масло с толченым чесноком, душицей и острым красным перцем.

2 — Разновидность карточной игры.

3 — Третья мачта (считая от носа к корме).

Лазурь была повсюду. Будто море срослось с небом. Даже облака у самой линии горизонта, и те висели прохладно-лазурные. Галеон скользил внутри этой «лазурной раковины», бесшумно обгоняя собственную косую тень. Плыл навстречу двум раскинутым в стороны скалистым «клешням». И ярким береговым краскам, видным отсюда лишь пестрыми пятнами, разбросанными по склонам гор. И хрустящему под ногами мокрому песку. Да мало ли чему еще навстречу? Поживем — увидим… Это я так «масштабно мыслить» учусь.

— Крабья бухта — маленькое тихое место, — откорректировал мои «масштабы» Арс, стоящий рядом у перил. А потом обернулся к застывшей с другой стороны Люсе. — Ты твердо решила? Не передумала?

Женщина, вздохнув, погладила плечо его висящей на перевязи руки:

— Арсений, Зоя, вы мне, как дети. И я вас люблю, как своих. Но, пора вспомнить про собственную семью. Может, племяннице моей помощь нужна? За вас-то я теперь спокойна.

— Так племянница твоя в два раза нас старше и по твоим словам, настолько же умнее, — капризно уточнила я. — И замужем давно, и дети у нее взрослые.

— Замужем?.. Дочка, да ты сама скоро туда же, раз из-под надзора вырвалась. Недолго при брате побегаешь.

— Ну, это мы еще посмотрим, — буркнул в сторону штурвала Арс. Зача со своего рулевого мостика на всякий случай расплылся в улыбке. Я тоже — за компанию. — Это мы еще…

— Ох-ох, какой глазастый: посмотрит он. Я вон при ней с утра до вечера была, и то недоглядела. Вместе с опекуном вашим, — смеясь, покачала головой Люса. Арс же понимающе хмыкнул:

— Потап?

— Он самый. Дружок твой давний. И ведь когда успели? Я их…

— Арс! — в ответ на такую тему, громко встряла я. — Ты мне лучше скажи: почему «дружку своему» не дал о себе знать?

— Он сам виноват, — категорично отрезал брат. — Вот, если бы не бросил тебя у портовой каталажки, то обязательно там встретились. И я бы даже с собой его позвал. Я специально Люсу предупредил, чтоб раньше времени про меня не распространялась.

— Понятно. Значит, Потап твою проверку не прошел. А Зача?

— А что, «Зача»?

— Он — какой друг?

— Хороший, но… смотрите у меня. Вернетесь завтра — проверю.

— Это, каким же образом? — с одинаковым интересом уставились мы с Люсой на заявителя. Тот неожиданно смутился:

— Да по глазам. Я ж его знаю.

— А-а, по глазам. А, не много ли ты на себя берешь? Я вообще ни за кого замуж не собираюсь. Художник должен быть свободен душой.

— А-а, — насмешливо прищурился Арс. — Ну, ты сейчас меня успокоила.

— Эй, на палубе! План не поменялся?! — с ладошкой у лба, поинтересовался от штурвала обсуждаемый. Арс качнул головой:

— Нет! Заходим в бухту, бросаем якорь. До берега — шлюпкой, — и добавил уже Люсе. — В гости хоть не передумала к нам?

— Что ты, — шмыгнула та носом. — Как и договаривались — через год. Ну, а если, кто из вас куда раньше надумает…

— Люса! — дуэтом выдали мы с Арсом. Женщина мысль закончила:

— Так только кликните, — и уткнулась мокрым лицом брату в грудь…

Крабья бухта, действительно, была тихой и маленькой. Если не считать три рыбацкие лодки, качающиеся в ее сонных волнах. Люса чуть за борт не выпала, пытаясь разглядеть в ответно тянущих на нас шеи, смуглых мужиках, своих деревенских знакомых:

— Вон тот, под штопаным парусом, вроде как на Дула-шнобеля похож. Хотя у нас полдеревни — носатые. А этот… да, бес его разберет.

Я же ревниво наблюдала за своей взбодрившейся нравоучительницей и тихо вздыхала.

— Зоя, это — глупо, — бросил на ходу, идущий вдоль борта, Зача.

— Что именно? — развернулась я ему вслед.

— Цепляться за свое прошлое. Тем более, ты с ней лишь завтра простишься. Вот завтра и повздыхаешь. Чуть-чуть.

— Да что вы говорите? А вы теперь вместо Люсы будете меня жизни учить? С братом на пару?

— А почему бы и нет? — с улыбкой прищурился на меня наглец. — Жить надо легко. Так, чтобы весь твой мир умещался в заднем кармане штанов.

— Сам придумал?

— Нет. Прочитал… в утренней газете, — доверительно шепнул мне Зача и быстро чмокнул в нос.

— Ну, ты и наглец, — смеясь, проводила я взглядом уходящего прочь мужчину. А потом еще раз глубоко вздохнула… Как же хорошо. Даже страшно… Интересно, что по этому поводу утренние газеты пишут?..

Конечно, утренние газеты вряд ли напишут про страхи и грезы отдельно взятых девиц (если только они на этой почве не «вычудят» чего-нибудь выдающегося). Впрочем, как и про деревню Кверчи, спрятанную посреди дубовых лесов и клеверных пастбищ. Да и людям, живущим в ней, тоже, вряд ли до данного факта есть дело. Особенно племяннице Люсы. Потому как эта высокая длиннорукая женщина, стремительностью движений, сильно смахивающая на ветряную мельницу, слишком занята делом. Важным семейным делом: