— Миш, от твоих парней, что нибудь известно?

Мила сидела на диване и нервно перебирала в руках край своего свитера. Она, как и все мы выглядела уставшей, с синяками под глазами из-за недосыпа и растрепанными волосами, которые постоянно приглаживала.

— Нет, ничего. Они прочесали весь город, но все без толку. Как в воду канул.

Каждый задумался о своем и в комнате повисла гнетущая тишина. Мы не знали, что делать и куда идти. Как этот урод, смог уйти нигде не засветившись? Стоп!

— Нигде… Амир, ты хорошо знаешь наших соседей?

Я взглянул на брата в надежде, что он поможет мне с моей догадкой. Все разом вскинули головы и уставились на меня, как на чудного.

— Чего? Брат ты сейчас серьезно? Тебя интересует мое общение с соседскими детьми в этот момент? Я сестренку найти не могу, а он про мое общение.

Я молча выслушал его гневную тираду и лишь потом пояснил.

— Все сказал? Так ты знаешь наших соседей? Может все это время мы искали впустую? Я имею в виду, что если он никуда не увозил Веру, а спрятал где-то здесь рядом, у нас под носом. Ведь прошло всего тридцать минут после того как они ушли и в комнату вошел я, что можно сделать за это время? Если бы он куда то увез ее, то рано или поздно все равно бы спалился. Его бы засекла одна из камер, все камеры в городе он подкупить не мог.

— Ринат, мы спрашивали уже у всех соседей. Никто не видел Веру. — сказала Мила продолжая сидеть на диване, но уже уставившись в стену пустым взглядом.

— Мы спросили лишь у тех, кто был дома на новый год. Но многие дома пустовали. Давайте проверим весь участок дома. Нужно найти ту лазейку через которую они могли пролезть. И нужно узнать весь список домов, в которых нет хозяев дома.

Мишка вскочил с дивана и стал раздавать указания. А я уже набирал отца. Наша идея хоть и безумная, но нужно проверить все варианты. Иначе, я себе этого не прощу.

Глава 20.

Вера.

Темнота — это спасение. Мне хорошо находиться в ней. Нет боли, криков и смеха. И самое главное нет его, кошмара, который с детства вселял в меня страх. Ничего и одновременно все, что мне нужно. Я устала жить, надеяться на что то. Искать себя в этой жизни. Устала от всего. И сейчас я хочу лишь одного — смерти. Это единственное желание, которое он у меня не заберет. Ведь мучать труп не так интересно, как слушать крики и видеть сопротивление, нет не физическое, а сопротивление в моих глазах. Пусть я уже не могла нормально шевелиться, но я все равно не сдамся. Он не увидит во мне сломленность, не заберет разум, такого подарка он от меня не получит.

Сегодня, он ко мне пришел в четвертый раз, а раз так, то это значит я нахожусь тут уже около трех дней. Если конечно он приходит каждый день.

Я лежала на матрасе слегка приоткрыв глаз, второй открыть я не могла из-за сильной опухоли вокруг него. Одну руку я тоже не ощущала, зато ноги очень хорошо. Мне было холодно, пусть и по российским меркам у нас зима теплая, но ночью мороз опускается до минус десяти, а это не Африка я вам скажу, лежать на матрасе в сыром и плохо отапливаемом помещении.

— Видишь, как я о тебе забочусь? Вот, обогреватель тебе принес.

Он и правда приволок какой-то аппарат доисторического периода. Придвинул его ближе ко мне и стал ковыряться в проводах, пытаясь его включить.

— Молчишь? Я так и знал, что не дождусь от тебя и капли благодарности.

Он посмотрел на меня через плечо и ехидно так улыбнулся. Мне аж противно стало. Мой желудок и так не видевший и кусочка еды в последнее время, стал посылать рвотные позывы.

— Не могу выразить в словах, всю свою благодарность. Можешь прочитать ее в моих глазах.

Да я нарывалась, но по другому не могла.

— Нет Вероника, ты не испортишь мне настроение сегодня. Скоро я накажу еще одного человека, который тебя портил. Да, это то чем ты подумала.

Я неверяще уставилась на него. Только не это. Я смирилась с тем, что он меня замучает и вскоре убьет, но что бы еще кто то пострадал из-за меня, я этого не могу допустить.

— Ты думала я не узнаю про твоего хахаля? Ошибаешься, я видел как вы с ним обнимались. Романтично, ничего не скажу, но мне еще одна шалашовка не нужна. И он поплатится за то, что прикасался к тебе.

Я уже ничего не понимаю, ни его логики, ни мотивов такого поведения. Он просто псих. И я боюсь, что он может реально убить Рината или Стаса. С кем я еще могла обниматься? И кого он имеет в виду?

— Чертова рухлять!

Он психанул и вышел за дверь. А я осталась опять в одиночестве. Жаль что не на долго. Через пару минут он пришел снова, притащив с собой ящик с инструментами.

Я посмотрела на его спину и усмехнулась, он действительно не боится поворачиваться ко мне спиной, не закрыл дверь, уверен, что в моем состоянии ничего нельзя сделать. Вот только при других обстоятельствах, я так и сделала. Но не сейчас, когда этот человек загубил жизнь мою и мамину, а теперь еще и хочет ее испортить моим друзьям. Пусть я особого вреда и не смогу сделать, но зато если умру, то хотя-бы со знанием того, что я не сдалась.

Ракурс конечно хороший, но есть проблема, мне нужно как то дотянуться до ящика, а еще незаметно достать что-то полезное в моем положении. Сильно ударить я не смогу, поэтому мне нужно лишь отвлечь его на пару секунд, чтобы успеть выбежать за дверь и захлопнуть ее. Вот только в моей голове, этот план выглядел хорошим, а на деле оказалось, что я намного слабее своей проекции. Ну и что, что мне удалось вытянуть отвертку. Я даже встать с ней смогла. Старалась делать все тихо. И мне даже казалось, что у меня получилось. Вот только в последний момент, то-ли он что то услышал, то-ли почувствовал или же у него охренительно быстрая реакция, но когда наконечник отвертки вот вот должен был войти в плоть этой твари, он повернулся и мое орудие прошло по касательной лишь глубоко расцарапав ему плечо. А еще я не учла одного фактора, когда он повернулся ко мне лицом, то в руках он держал почти аналогичный инструмент. Его отвертка попала точно в цель. В мою грудную клетку. Я аж на мгновение замерла, не в силах терпеть боль. Протяжный стон вырвался из моей груди и я рухнула обратно на матрас. Но боль прекратилась также быстро, как и пришла. Не знаю в чем причина, наверно из-за выброса адреналина.

— Ах ты мерзкая тварь! Ты на кого руку подняла? Это так ты мне отплатила за то, что я тебя вырастил?

Он подходил все ближе. А когда осталось между нами меньше метра, остановился.

— Я же не хотел тебя убивать. Но ты сама напросилась. Судя по твоей ране, тебе осталось недолго. Ну что дочка, прощай. Мне здесь больше нечего делать. Хотя подожди, я же обещал еще разобраться кое с кем. Как там его…?

Он сделал вид что задумался, а затем на его лице расцвела опять эта мерзкая улыбка. Но нормально я уже не могла рассмотреть. Перед глазами все плыло и сознание грозило покинуть меня.

— Ринат? Или Стас? Хотя нет, пожалуй накажу обоих. Никому нельзя трогать мое. Твой отец тоже поплатился за это.

Напоминание о моих друзьях и отце придало сил. И я ударила его двумя ногами в живот. Удар был несильный, но он не ожидал и поэтому потерял равновесие и упал на обогреватель. А так как электрик из Ивана так себе, его шарахнуло током и он отключился. А я попыталась встать. Если и умирать, то не в этом месте. Стоять было тяжело, голова кружилась, а в глазах периодически темнело. Держась за стену я дошла до двери. На пороге споткнулась и упала. В итоге, пока я доползла до выхода из этого дома, мои колени были уже синие. Рухнув на снег посреди двора я провалилась во тьму. И только сейчас мне стало действительно хорошо. Нет боли, страха и отчаяния. Мне так легко и хорошо. И если это смерть, то я больше не хочу открывать глаза. Единственное, что бы я хотела сейчас сделать, так это еще раз взглянуть в черные омуты глаз моего наваждения.

Ринат.

Пока папа пытался выбить разрешение на обыск всех домов на нашей улице, мы с Мишкой перелезли через соседний забор. Дома, где живет папин друг дядя Артур. Мы с братьями часто тут бывали в детстве. Играли в саду. Но какое то время назад они с папой поругались и больше не общались. От его дочки Марины я знал, что новый год они будут отмечать не в городе, поэтому это первый дом про который я подумал. И мы не стали дожидаться, пока все будет официально, потому как времени ждать у нас не было. Что у психов в головах никто не знает.