— Чёрт, так и знала, что рано, что не стоит торопиться…

Дебил тормознутый! Его задумчивость не так поняли. Олег быстро отложил лопатку, погасил газ, сдёрнул с себя фартук и в три широких шага оказался возле Лиры. Обхватил её ладони, одновременно опускаясь на колени, и прижался поцелуем к прохладным пальцам. Горло перехватило, но леди ждала, и он заставил себя успокоиться, подняв взгляд вверх. Казалось, счастье распирает, и если его не выплеснуть, хотя бы словами, этот накал эмоций просто разорвёт его на маленькие, но по-прежнему счастливые кусочки. Он нужен. Это искупало всё, абсолютно. Ради этого он сможет стать всем, что она захочет.

— Лира… Леди моя, восхитительно жестокая… Я хочу носить твой ошейник. Если наденешь его мне, сделаешь самым счастливым нижним на свете! — и снова поцеловав тонкие пальцы — каждый в отдельности, — прошептал: — Люблю…Как же я тебя люблю.

А в ответ получил самый невозможный, но желанный ответ:

— И я тебя люблю, Ёжик… Но даже не надейся на хоть какие-нибудь послабления!

Он лишь счастливо рассмеялся и подхватил любимую девушку, которая, кажется, отвечала ему взаимностью (вот так сразу в это сложно было поверить, но Олег собирался приложить все усилия, чтобы сказанные слова действительно стали правдой), закружив по кухне. Лира взвизгнула, потом потребовала поставить её, где взял, пригрозив наказанием за самоуправство. Но он-то видел, что в серых глазах горит веселье и нежность. Впрочем, доводить до серьёзного раздражения не стал — ему теперь во многом надо чётко чувствовать меру. Любовь к такой девушке требует немало сил и умения лавировать. Ничего, справится.

Аккуратно опустив Лиру на пол, снова упал на колени и обнял, вжимаясь лицом в живот. А в волосы зарылись пальцы, несмотря на угрозы — нежные.

— Подлиза. Даже не думай, что это поможет тебе избежать наказания!.. Попозже. Сначала мы обсудим изменившуюся ситуацию, ещё раз оговорим рамки отношений. Олежка, ты же понимаешь, что сейчас многое изменится? Тебе придётся переехать ко мне, следовать определённым правилам, — он согласно «угукнул» в мягкий живот и получил лёгкий подзатыльник. — Вот же балбес! И только потом поедем к мастеру, выберем тебе ошейник. Вот тогда уж я тебя накажуууу… Тебе понравится, Ёжик.

В этом он ни мгновения не сомневался. Господи, как же здорово, что Вадик так вовремя исчез из их теперь уже пары! Нет, пусть ему будет хорошо с его Марготтой, но вот сейчас Олег уже не был уверен, что смог бы делить Лиру с кем бы то ни было. Правда, ей об этом лучше никогда не узнавать. Ничего, он просто приложит все усилия, чтобы его леди даже не захотела смотреть больше ни на какого другого нижнего!

И всё у них будет хорошо, Олег был в этом абсолютно уверен.

Зал тонул во мраке, не позволяя определить размеры помещения. В темноте чувствовалось большое скопление разгорячённых человеческих тел, периодически слышалось шумное дыхание, но ни единый иной посторонний звук не нарушал своеобразную тишину. Кроме размеренных щелчков.

Почти после каждого из них раздавался тихий протяжный стон, наполненный мукой, и зрители невольно замирали, задерживая дыхание и впитывая волны чужого наслаждения, самым мистическим образом пробивающегося сквозь явную боль. Эти сухие щелчки и следующие за ними стоны привлекали внимание к единственному ярко освещённому пятну в зале — небольшой круглой сцене.

Сцена возвышалась над полом на добрые пару десятков сантиметров, чтобы зрители ещё лучше видели действо. А посмотреть было на что. По крайней мере, этой публике, которую объединял разноплановый, но в главном похожий интерес — желания и потребности, отличающиеся от большинства таковых у людей, гордо называющих себя «нормальными». Однако для собравшихся здесь происходящее и было самым что ни на есть нормальным и желанным зрелищем.

Сегодня на закрытой клубной вечеринке в «Ночном Портье» показывали класс лучшие Топы и Доминанты обоих полов. Хотя, признаться, среди прекрасного пола таковых было прискорбно мало. Хм, в этом клубе, гордившемся некоторой своей элитарностью и высокими требованиями к гостям.

Выступающая пара появилась тут недавно, но Верхняя дама ни в коей мере не производила впечатления новичка, а проведя несколько публичных сессий на менее значимых встречах, снискала к себе заметное уважение.

Сейчас стройная блондинка медленно прохаживалась по сцене, периодически лаская своего нижнего хлёсткими жгучими ударами кнута, под которыми мужчина с великолепным, скульптурным телом выгибался, вздрагивал и так волнительно стонал.

Девушка была одета просто и удобно, но весьма узнаваемый, даже шаблонный типаж ни в коей мере не смотрелся вульгарно. Плотные чёрные леггинсы (что вы, что вы, не кожаные!) соблазнительно подчёркивали длинные стройные ноги, обутые в чёрные же бархатные туфли на устойчивом каблуке. По контрасту — белая рубашка навыпуск, что казалась бы широкой, если не бесформенной, не обнимай она тонкую талию с помощью тканевого же чёрного корсета под грудь. Узкая ладонь уверенно сжимала рукоять кнута, а руки от запястий до локтей защищали удобные кожаные наручи, любовно застёгнутые на своей Госпоже стоявшим на коленях сабом.

Сам нижний сейчас беспомощно изгибался под жестокими ударами, распятый на чуть наклонённом вперёд кресте и прочно притянутый к безразличному его страданиям дереву. И если Верхняя была полностью одета, сам он мог похвастаться лишь мужской версией стрингов. И ошейником. Серебряная цепочка из крупных звеньев двойного плетения чуть свободно охватывала шею, и если кто-то имел возможность взглянуть на своеобразное украшение поближе, быстро замечал, что замочек на том совсем не простой, а который можно открыть лишь с помощью специального миниатюрного ключика. Постоянная пара, сумевшая найти друг друга в их мире, полном «неправильных» людей. Домина и Топ со своим сабом-мазом. Идеальная пара, о таком многие могут лишь мечтать.

Изящная кисть легонько шевельнулась, заставляя «змею» кнута извиваться по полу, а потом пошла вверх. Замах, досыл, щелчок… И расцвеченную яркими красными полосами спину украшает ещё одна такая же. Длинная, от плеча к боку, наискось. Красивое мужское тело снова дёргается, и долгий хриплый стон поднимает дыбом волосы на загривке и руках у всех без исключения свидетелей экзекуции. Вот только «наказываемый» почему-то не вырывается и не молит о пощаде. Наоборот, с каждым разом его стоны становятся всё глуше, протяжней…

Девушка на сцене останавливается чуть сбоку от нижнего (чтобы зрителям было лучше видно), придирчиво рассматривает свой «холст» и несколькими достаточно резкими и быстрыми ударами довершает картину: ягодицы крест-накрест пересекает несколько полос, а последняя ложится точно поперёк, вырывая наконец хриплый крик-вой. Нижний выгибается, насколько позволяет фиксация, а потом обмякает, бессильно свесив голову между брусьев креста. И позволяя полюбоваться мастерством его Верхней — ни единой просечки, ни кровавой дорожки. Только красные полосы, что вскоре нальются приятным фиолетово-синим. Филигранная работа.

А Верхняя уже отбрасывает кнут куда-то в сторону, где его ловят сноровистые руки персонала клуба, и делает несколько шагов к кресту. Прижимается плотно к исполосованной спине и ягодицам. Мужчина под ней расслаблен, и пальцы мягкой лаской гуляют по чуть поблёскивающему каплями влаги боку. Девушка почти лежит на нём, что-то шепчет на самое ухо, неслышно для окружающих, гладит вздымающиеся от тяжёлого дыхания бока… И такой щемящей нежностью веет от этой пары, что не один зритель тихо вздыхает от зависти.

Нижний постепенно успокаивается и берёт себя в руки. Дыхание выравнивается, ноги твёрдо упираются в пол, тело больше не растекается безвольно по опоре, а держит вес своей Госпожи. И лишь тогда его освобождают от фиксаторов. Мягко растирают руки, а с ногами он справляется сам. Но не спешит подниматься, а красиво перетекает на колени, смотря на Верхнюю с безмолвным восхищением и обожанием. Ловит ладонь, только что ворошившую его волосы, прижимается поцелуем и беззвучно шепчет что-то. Залу не надо слышать, чтобы понять, что нижний выражает благодарность.