— Дядя Мажор когда закончит наши вещи разбрасывать, мы пюре яблочное поищем, да? Кажется, я его забыла вчера достать из рюкзака. Любишь же яблочко, моя красотуля?

Вика улыбнулась беззубым ртом, отчего на пухлых щёчках выступили ямочки, и я буквально почувствовала прилив сил.

— Чем ты завтракаешь?

Сердце на миг остановилось.

Я перевела взгляд на дверь и шумно сглотнула. Мажарский стоял в дверном проёме с моей папкой, в которой уже столько документов и бумаг накопилось, что скоро придётся заводить новую, и вид его не выражал ничего, кроме усталости.

— Я редко завтракаю. — сказала и рвано выдохнула.

Готовилась к скандалу, подбадривая себя и заготавливаю оправдания, но секунды неумолимо бежали вперёд, а скандала всё не было и не было.

— Я разогрею вчерашнюю лазанью и приготовлю нам кофе. Обсудим всё нормально. — взмахнув моей папкой, мужчина пересёк гостиную и скрылся за дверями кухни, даже не повысив на меня голос.

— Ты понимаешь что-нибудь, моя золотая? — шепнула дочери, выгнув бровь и скривив губы. — Я вот ничего не понимаю.

Спустя какое-то время, потраченное на поиски детского пюре и размышления, я пришла к мысли, что Мажор, должно быть, просмотрел кое-какие документы и понял — Маши больше нет. Наверное, только законченный подлец смог бы выставить нас из своего дома в ту же минуту. Вот когда он всё хорошенько переварит, обмозгует…

— Саш, давай… Идём. — выглянула из кухни причина моих тяжких дум.

Моё имя в этих стенах, сорвавшееся с этих губ, показалось каким-то нелепым и несуразным звуком.

— Давайте и идите. — не удержалась и поправила Мажарского. — Нас же двое. Вика растёт, всё больше и больше времени бодрствует. Мы вместе пойдём.

— Я… — мужское лицо нахмурилось, — Я не подумал, извини.

Стыд и приступы совести выбили все чувства из моего сердца. Шутка ли? Я его так обманула, даже подозревала в убийстве своей сестры, свалилась с дочерью, как снег на голову, лгала, лгала и лгала, а он передо мной извинялся.

Какой уж тут завтрак? Какой аппетит?

Кусок не лез в горло.

Я всё же села с ним за стол и всецело сосредоточилась на Вике.

— Дай нам чайную ложку, пожалуйста. — единственное, что я смогла выдавить из себя за всё время так называемого завтрака.

А вот Мажор аппетитом не страдал. Уминал лазанью из плоской, белой тарелки и лишь изредка поглядывал в нашу с дочерью сторону. Я бы даже сказала, ел так, аж за ушами трещало.

Справившись с яблочным пюре, мы встали и тут же получили громкий вопрос:

— Куда?

— Походить. — повела плечом. — Иногда у неё болит животик и мучат колики. Мы многое перепробовали, но, кроме активности, нам толком ничего не помогает. На всякий случай… — стушевалась под хмурым взглядом. — Если ты, конечно, не хочешь детский плач часами напролёт слушать.

Павел кивнул и неожиданно вышел из-за стола, так и недоев.

— Давай… Давай мне. Давай я. — неуверенно пробормотал, шагнув к нам навстречу. — А ты садись и ешь.

Чувство чего-то неправильного, нереального заставило усомниться в собственной бодрости. На миг даже показалось, будто я всё ещё сплю и вижу сны, но Вика так схватила меня за волосы, что я тут же отмела эту мысль.

— Вот же… — пискнула, выпутываясь из детских пальчиков.

— Ты только… это… Как с ней ходить-то?

Я не понимала, что происходило. Возможно, передо мной стоял самый хитрый и мудрый человек всех времён и народов. Может быть, он вознамерился, чтобы я наказала себя сама, то и дело нанося удары по моей совести и стыду?

— Не стоит. — немного помедлив, покачала головой и крепче прижала дочь к себе.

— Я настаиваю.

Сказать было нечего. Точнее, сказать стоило слишком многое, что не представлялось возможным с чего-то начать.

Да, я уже ни в чём не была уверена, но ещё вчера я считала его отцом Вики. Его и только его. Он всё ещё может им оказаться. Какое право я имела отказать ему в общении с собственной дочерью?

— Я думаю, вам для начала нужно познакомиться. Посидеть, поболтать, поулыбаться друг другу… Чтобы она не испугалась тебя и не закапризничала.

— Да не вопрос. Ты пакеты не трогала ведь, пойду разбирать и разбираться, что мне там нагрузили. Какая женщина не любит обновки и подарки? — новый удар по моей совести, принёс мысли, что я отвратительнейший человек. — Можно?

Чудом устояла на месте и не шарахнулась от вытянутых в нашу сторону рук.

Сдалась. Кивнула, осторожно передав Мажору ребёнка, и со взглядом коршуна следила за каждым его движением. И я не могу сказать, что увиденное мне хоть сколько-нибудь нравилось.

— Ты долго её собираешься на вытянутых руках держать? — вспылила я. — Отдай сюда! Держишь, как что-то мерзкое, чему нельзя с тобой соприкасаться! Будто боишься испачкаться!

— Тише-тише, мамочка, я только учусь. — ухмыльнулся явно не годящийся в отцы тип. — Сейчас у нас всё получится… — напрягшись, мужчина медленно согнул в локтях руки и наконец-то по-человечески взял ребёнка, сорвав вздох облегчения с моих губ. — Видишь? У меня получается. А тебя завтрак ждёт.

Да какой завтрак, когда он мою девочку куда-то понёс?!

Пошла следом, не выждав и минуты.

Выглянула из гостиной и уставилась на странно приседающего Мажора, которому недоставало то ли физической подготовки, то ли просто сноровки.

— Что ты делаешь?

— О! — практически радостно воскликнул он. — Хорошо, что ты здесь. Как-то боязно ребёнка одной рукой держать, ты нам пакеты к дивану не принесёшь?

…решив притворяться своей сестрой, я боялась, что заработаю себе какое-то психическое отклонение или даже биполярку, но, кажется, раздвоение личности в стенах этого дома уже обитало задолго до моего визита.

Глава 8

Глава 8

Мажарский Павел

Из многообразия шуршащей, звенящей и поющей яркой хрени, ребёнок прикипел душой к… пакету.

Были погремушки и тарахтелки, которые пухлые пальчики клали ближе к себе, были силиконовые фрукты, которые та вовсе в меня, считай, запустила, но пакет, как я понял, всех обошёл. С ним она и уснула, так и не поддавшись на мои уговоры вернуть бяку.

Я был в шоке! Что я вообще знал о детях?

Потянулся к спящему ребёнку и попробовал пакет изъять, но куда там — так крепко держала, что я побоялся вырывать его из цепких пальчиков.

Посидел какое-то время рядом, со скепсисом и возмущением глядя на мини-человека, и сдался.

Пакет так пакет.

— Поздравляю. — шепнула подошедшая Саша. — Теперь это всё нужно куда-то убрать.

Убрать игрушки — не есть проблема. Придумал бы куда и как. Мне больше не понравилось, что девушка опять выплыла из кухни с чашкой и умостилась в кресло перед шумно работающим ноутбуком.

— Ты не могла бы всё-таки не ходить с кофе по дому? Чем тебе кухня не угодила? — развернулся к Сашке и уставился в её профиль. Та даже бровью не повела. — Саша?

Вздохнула, медленно обернулась и пожала плечами:

— Ну, прости. Так получается. Привычки. Куда их денешь?

— Ты могла бы оставить ноутбук в кухне, раз уж так привыкла под кофе работать… — внёс предложение, на которое тут же получил отворот поворот.

— Туда-сюда носиться с ним и шнуром, дёргая розетки, и каждый раз ждать запуска системы? Вот уж нет.

— Я могу предоставить тебе для работы свой ноутбук. Как вообще на такой рухляди можно работать?

Сашка резко обернулась и обиженно нахмурилась:

— Не неси бред. У ноутбука должен быть один владелец. Здесь мои аккаунты, моя почта, нужные мне расширения для браузера и бездна всего другого. Да и рухлядь или нет, а ноутбук мой! Чего прицепился?

Да на самом деле, чего это я? Подумаешь, стоит бандура на моём столе, пыхтит, рычит и шуршит себе спокойненько, а я, пытающийся проявить заботу, оказался в немилости.

— Не думала, его поменять на… модель новее?

— Меняла уже. — хмыкнула девушка. — Пришлось продать. Сначала закрою вопрос с нашим жильём, потом буду думать о покупках.